Ребекка Серл - Популярна и влюблена

– Все ради тебя, Пи Джи, – говорит он.

Я не буду говорить Райнеру о сегодняшнем утре. Точно не знаю почему. Наверное, только потому, что оно связано с Джорданом. Райнеру наверняка не понравится, что мы провели время вместе. Пусть даже большая часть этого времени была посвящена моему спасению. Разговор о Джордане кажется слишком тяжелым для этого вечера.

– Как прошел день? – спрашивает Райнер.

Я обнимаю колени и утыкаюсь в них.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Почему тогда ты прячешься?

– Не прячусь, – говорю я, поворачивая голову набок. – Просто устала.

У Райнера и Джордана сегодня был выходной. Мы просто сняли несколько сцен, где Август одна на острове. Только я, Уайатт и съемочная группа, и сейчас у меня слипаются глаза.

– Иди сюда, – говорит Райнер. Он обхватывает меня, и я чувствую, что он поднимает меня со стула, берет на руки. Мне так хорошо у него на руках. Часть сегодняшнего напряжения начинает уходить.

Он усаживает меня к себе на колени и кладет ладонь на мою щеку. Затем он склоняется ко мне, и я жду поцелуя, но вместо этого он вытаскивает из-за уха цветок. И протягивает его мне.

– Для тебя.

– Спасибо. – Я беру его и провожу по стебельку большим и указательным пальцами. Подношу лепестки к носу и вдыхаю. Пахнет сладко и пряно, как настоящая ваниль.

– Что происходит? – осторожно спрашиваю я, не отрывая взгляда от лепестков плюмерии.

Он пожимает плечами.

– Посмотрел телевизор, перехватил сэндвич. Хоть немного отдохнул от работы. – Я чувствую на спине его руку, она скользит вдоль позвоночника. Я сдерживаю дрожь.

Откладываю цветок.

– Я не это имела в виду, – говорю я.

Он склоняет голову набок.

– Тогда о чем ты? – спрашивает он нараспев, явно флиртуя.

Я слегка хлопаю по его плечу.

– О нас.

Уголки его рта поднимаются в улыбке.

– Нас?

Я чувствую себя неловко. Я сижу у него на коленях, его руки обнимают меня, но я не понимаю, что это значит.

– Ага. Ты, эм-м, поцеловал меня.

– Я в курсе, – говорит он, слегка улыбаясь. – По-твоему, почему я здесь?

Легкий трепет в моей груди сменяется взмахами орлиных крыльев. Он склоняется ко мне, но теперь не протягивает мне цветок и не отстраняется.

– Я здесь, потому что ты умная. – Он наклоняется ближе. Я чувствую, как его ресницы касаются моей щеки. – И веселая. – Еще ближе. Его нос задевает мой подбородок. – И красивая. – Его губы возле моих губ. – И мне нравится целовать тебя.

Мое сердце бьется с бешеной скоростью. Такое чувство, будто оно может убежать от меня.

– Хорошо, но…

– Что еще? – шепчет он.

Я делаю вдох и изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно. Я борюсь за каждое слово.

– Чего ты хочешь?

Он вздыхает и кладет руку на мое колено, поверх моей руки. Она мягкая и теплая.

– Я думал, это очевидно, – произносит он, проводя большим пальцем по моему. – Я хочу тебя.

– Райнер…

Он поднимает мою руку и, держа ее в своей, прикладывает к сердцу. Я чувствую, как оно бьется – сильно и ровно.

– Просто расслабься, – предлагает он.

Я прикусываю нижнюю губу.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– Хорошо. – Он берет мое лицо в ладони и тянет к себе. Целует мой нос, лоб, затем складочки в уголках глаз. Отстраняясь, он тяжело дышит.

– Ты великолепна, – говорит он.

– Ты шутишь, – выдыхаю я.

– Не шучу. – Он целует мою шею, прямо под ухом. Ясно мыслить почти невозможно.

Спрашиваю:

– Почему я? – Прочищаю горло. И отталкиваю его. Я думаю о словах Джордана о том, что Райнеру нравится быть в центре внимания и поэтому он встречается с актрисами. Как это может быть правдой? Я все еще никто. – Ну, не считая того, что я единственная знакомая тебе девушка на острове.

– Неправда, – говорит он. Он переплетает свои пальцы с моими. Я опускаю на них взгляд. – Ты забываешь про девушку-администратора.

– И про Джессику, – говорю я, не поднимая глаз.

Райнер кивает.

– И про Джессику.

– И? – Я распутываю наши руки и кладу свои себе на колени. Мне приходится стиснуть их, чтобы удержаться и не начать грызть ноготь.

– Почему ты? – спрашивает Райнер. – Это то, что ты хочешь знать?

– Да. – Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

Он качает головой, будто я единственная, кто этого не понимает.

– Из-за этого, – говорит он. – Ты не представляешь, какой тебя видят другие. Ты невероятна.

И он целует меня. По-настоящему, в губы. Я хочу что-то сказать, но слова теряются в нашем поцелуе. Путаются в его волосах, и кончиках пальцев, и между ударами сердца. «Ты невероятна». Когда его губы накрывают мои, а рука лежит у меня на талии, эти слова – единственное, что имеет значение. Это то, как он видит меня. Это то, что он ко мне чувствует.

Его руки повсюду: у меня на спине, на талии. Он прижимает меня к себе. Я тянусь к нему и вжимаю руки в его плечи, стискиваю мышцы. Чувствую, как он дышит мне в рот, но не разрывает поцелуй. Он продолжает целовать меня, и потихоньку я тоже начинаю чувствовать это. Что он, возможно, прав.

– Ты правда с этим мальчиком? – Голос моей матери прорывается сквозь помехи. Она всегда звонит мне по мобильному, потому что у нас дома нет тарифа для междугородных звонков, но сотовый сигнал часто плохой.

– С каких пор ты читаешь таблоиды? – спрашиваю я. Я стою у себя на кухне и смотрю на статью с заголовком «Райнер Девон и Пэйдж Таунсен заперты на Гавайях со своей любовью». Они снова напечатали то фото из «Фиш Маркета», где мы с Райнером прижимаемся друг к другу лбами. Разве они не публиковали то же самое пару недель назад? Почему это все еще актуально?

– С тех пор, как моя дочь попала на их страницы, – говорит она. Даже при такой скверной связи я слышу в ее голосе резкость.

– Ты правда всему этому веришь? – спрашиваю я. Я не задумываюсь о том, что на самом деле изменилось с тех пор. Например, мы с Райнером поцеловались. Несколько раз.

– Не знаю, милая, – говорит она.

Я кладу журнал.

– Ты что, действительно подписалась на Star ?

Я все еще не верю ей. Моя мать не нашла бы таблоид, даже если он был единственной книгой в школьной библиотеке. А их, естественно, там нет. Она делает покупки в местном фермерском магазине, не в супермаркете, и из прессы там есть только Yoga Journal и куча брошюр по астрологии.

У меня другая теория.

– Тебе звонила Кассандра, – говорю я.

Мама вздыхает. Ее вздох переходит в треск.

– Пожалуйста, ответь на вопрос, Пэйдж.

– Она звонила, правда?

Воцаряется подозрительная тишина. Затем мама говорит:

– Она переживает за тебя.

Переживает за меня. Точно. Вот почему она не нашла времени позвонить мне с тех пор, как они с Джейком приезжали на съемки.

– Ей просто нужна информация , – поправляю я ее.