Элис Хоффман - Верная [litres]

Бен разыскал квартиру, оплатил аренду и нанял фургон для мебели.

Шелби в конце концов согласилась жить вместе с ним, потому что вполне уверилась, что она жертва пространства, местности и времени. Все, что ей нужно, – уехать из города, чтобы бежать от своего прошлого. Но это пока не сработало: беспокойство не покинуло ее и на Манхэттене. Она словно притягивает к себе печаль, трагическое мироощущение. Покажи ей розу – и она заметит только осу в центре цветка. На городских улицах на нее наводят страх банальнейшие обстоятельства: ребенок с пурпурным синяком на щеке, глядящий на нее из детской коляски; пожилая женщина с тонкой, как бумага, кожей и в большом, не по росту пальто, способная передвигаться лишь с помощью ходунков на колесах; кот с одним оторванным ухом, пересекающий аллею. Неужели никто больше не видит всю эту боль, растворенную в воздухе Манхэттена?

На кровати в их новой квартире Шелби терзали те же навязчивые мысли, что и в подвале родительского дома. Она продолжала принимать ативан три раза в день.

Когда Бен обычно возвращается домой из фармацевтической школы на 125-й улице, Шелби делает вид, что все в порядке. Она своего рода степфордская жена, хотя их отношения официально не зарегистрированы. Они курят дурь и заказывают на дом китайскую еду. Бен рассказывает, как прошел у него день, но Шелби его не слушает.

Все идет прекрасно. Шелби старается не смотреть в глаза курьера китайского ресторана «Хунань», который всегда погружен в тихую великую печаль, сколько бы ему ни давали чаевых. Она берет печенье с предсказанием со дна сумки и бросает его в стеклянную чашу, которую держит в чулане. У нее нет никакого желания узнать будущее.

– Кто тебе сказал, что твоя обязанность – испытывать чувство вины за все плохое в этом мире? – ласково говорил ей Бен, когда она начинала перечислять ужасы, увиденные ею за день: босой человек; плачущая девочка, которую отец тащил по Четырнадцатой улице; женщина, молившая о помощи на никому не понятном языке.

Они оба знают, что в школе Шелби не взглянула бы на Бена больше одного раза, а теперь она недоумевает, как он еще не сбежал от нее.

Бену кажется, что она красивая, и это лишний раз доказывает Шелби: у него не только паршивое зрительное восприятие, но и большие проблемы со здравым смыслом. Шелби продолжает брить голову налысо, носит только черное. Она такая тощая, что вены просвечивают под кожей, как у старых леди, которые передвигаются по улицам с помощью ходунков на колесах и везде таскают с собой пластиковые мешки со своими пожитками и всяким хламом.

Правда, Бен начал следить за своей внешностью: он хочет выглядеть как приличный человек, имеющий профессию. Он купил пять белых рубашек, которые надо постоянно стирать и гладить. Что касается Шелби, то она утюга и в руки не брала и надеется, что так будет и дальше.

Вечером они расположились на пожарной лестнице, в достаточной степени обкуренные, чтобы не замечать жары. Температура воздуха 99 градусов по Фаренгейту, больше, чем температура человеческого тела. Небо нависло над головой, вечер влажный и туманный. Такими пропитанными влагой ночами люди убивают друг друга без всякой причины.

Шелби завернулась во влажную простыню. Желание быть поближе к кондиционеру недавно подвигло ее обратиться с предложением своих услуг в зоомагазин на Юнион-сквер, где, к немалому удивлению, ей дали работу. Хоть работа неприятна и утомительна: надо чистить клетки, распаковывать коробки с собачьим кормом, но зато в магазине живительная прохлада. У Шелби это первая работа в жизни, если не считать тех дней, когда она еще училась в школе и ее просили посидеть с соседскими малышами. Теперь она с трудом верит, что люди доверяли ей своих детей.

Бывало, и Хелен украдкой пробиралась посидеть с ней, пока хозяева еще не вернулись домой. Другого опыта работы у Шелби не было, она жила за родительский счет, пока не уехала в Нью-Йорк с Беном. Родители полагают, эта работа – переломный момент в жизни дочери, что, по ее мнению, весьма прискорбно. Мать Шелби дошла до того, что прислала ей по этому поводу поздравительную открытку: « Наши поздравления! Мы так гордимся тобой! » На открытке изображена девчушка с короной на голове, она стоит на цыпочках, как маленькая фея, и держит в руке волшебный жезл. Шелби даже смотреть на нее противно.

Она бы хотела получить другую почтовую открытку от анонимного корреспондента. Девушка словно попала в зависимость от присылаемых ей пожеланий в красивом графическом оформлении. Она впихнула материнскую открытку в старую шкатулку для украшений, где хранится вся ее корреспонденция.

Шелби думала, что отдаленность от родного города пойдет ей на пользу, но она по-прежнему чувствовала ответственность за все плохое, что происходило на белом свете. У нее скверная карма. К несчастью, она почти уверена, что плохая карма – врожденное свойство и человеку не дано ее изменить.

– Интересно, как чувствует себя врач, вылечивший пациента? – размышляла Шелби во время их обеда на пожарной лестнице. – Ощущаешь себя волшебником или богом, если спасешь кого-то? Или водопроводчиком, починившим трубы?

– Тебе надо учиться в школе целителей, – предложил Бен. – Я вижу тебя в этом качестве.

У него длинное тощее тело, что особенно заметно без рубашки. Шелби кажется, что после школы он потерял в весе. В детстве Бен был абсолютной бестолочью, а теперь очень серьезно относится к учебе. Бен влюбился в науку с таким же энтузиазмом, как когда-то в Шелби, – внезапно и по какой-то непонятной причине. К тому же он хорошеет день ото дня – Шелби диву дается, как такое возможно.

– Я была бы ужасной студенткой, – заметила она. Шелби упустила возможность учиться в Нью-Йоркском университете, потеряв два года. Она уверена, что теперь слишком поздно начинать. – К тому же я слишком бедна.

У Шелби очень маленькая зарплата. Она ест на обед лапшу, тофу и приправленный специями баклажан только потому, что Бен настолько глуп, что заботится о ней. Шелби же все равно, она словно утратила чувствительность. Например, она способна подолгу держать руку над газовой горелкой, не ощущая особой боли. Однажды Шелби втыкала в кожу булавки просто для того, чтобы убедиться: она еще жива.

– Обучение в Городском колледже почти ничего не стоит, – сказал Бен. – В остальных учебных заведениях ты можешь добиться стипендии. И когда я получу диплом, ты не будешь больше бедной. Мы станем почти что богатыми. Ради этого я и решил пойти в фармакологи. Люди всегда будут нуждаться в лекарствах.

Похоже, у Бена были планы на будущее. Шелби предполагала, что он от нее избавится к тому времени, как добьется успеха. Бóльшую часть времени она пребывает под воздействием наркотиков, ее преследуют навязчивые мысли, но она не дура. Бен увязался за ней, когда был неудачником. Если это изменится, все станет по-другому.