Дмитрий Новоселов - Бизнес-блюз

– А, – вспомнил я. – Вот держи, – я протянул Макарычу листок с телефоном Беллы Тейтельбаум. – Я ей так тебя расхваливал, что она, по-моему, уже запала.

– Спасибо, – сказал генерал. – Как ты думаешь, если я прямо сейчас ей позвоню, будет не поздно?

– Лучше завтра, – усмехнулся я.

Дома было темно. Мои дамы спали, а может, делали вид. Я прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку «Боржоми». Мне нужно было проветриться. Я вышел на лоджию через кухонную дверь, прошел пару метров и заглянул в комнату к дочери. Они с женой разложили диван и спали вместе. В лунном свете их лица были похожи. Меня отлучили от тела. Тем лучше. Пока я не решу вопрос со своей пиписькой, мне это даже на руку. Пусть вредничает.

Стеклопакет лоджии покрылся белыми узорами. Но не везде. Ближе к пожарной лестнице окно было чистым, и я мог видеть парк и «чертово» колесо. Вспомнился сегодняшний закат, когда земля, покрывшись красной пеной, скорбела по умирающему дню. Я восстановил в памяти картинку и бросил ее на сосны, стоявшие передо мной. Их вершины, подобно сотням догорающих костров, пронзили темноту. Самое время для волчьего воя. Я даже представил себе серых хищников, увидел их морды, вскинутые к звездам, и глаза, в которых только боль, тоска и жажда крови.

Небо начинается из-под земли. Разорвав корку, оно избавляется от остатков пуповины и начинает маячить где-то у горизонта, мутное и грязное. Постепенно, отряхнувшись от налипшего перезревшего снега и сажи, оно очищается и, устремившись в атмосферу, появляется над щетиной городских антенн, чистое и розовое, особенно на рассвете, тем более, если нет облаков. Когда не пьешь, открываются перспективы.

Одна из антенн передала на мой телефон сигнал. Пока я рылся в карманах, звонивший положил трубку.

На перекрестке проспекта Ленина и улицы Победы, трубка опять дала о себе знать.

– Это я, – сказал Макарыч. – Ты где?

– Еду на работу. Как это ты меня упустил?

– Принимал ванну. Мы с Беллой идем в ресторан.

– Прямо сейчас?

– Вечером.

– Что-то ты рановато моешься. На часах еще и десяти нет.

– Я глажу брюки, – невпопад ответил генерал. – У нее такой приятный голос. Какая она?

– Вообще-то страшненькая.

– С таким голосом девушка не может быть некрасивой.

– Ты особо не обольщайся. Она не совсем девушка, скорее взрослая тетка, типа меня.

– Для меня ты – ребенок. Что мне одеть?

– Парадную форму.

– Издеваешься?

– Я же тебе говорю, она прется от военных.

Макарыч бросил трубку, но пока я добирался до офиса, звонил еще раза три и приставал со всякими дебильными вопросами, типа: «Что она предпочитает пить? В какой ресторан идти? Что заказывать?»

Когда я подъехал к месту работы, картинка над головой опять сменилась. Тот, кто все решает и смотрит на нас сверху, задернул шторы и начал усиленно крошить пенопласт. Пока я шел от машины к офису, белые круглые холодные шарики набились в карманы и за шиворот. Стало липко и неуютно.

Первым делом я пригласил в кабинет Ларису, она поведала мне обо всех сплетнях, а я покурил с ее помощью.

Под конец процедуры в кабинет вошла Петровна, терпеливо дождалась, пока я открою глаза и с недоумением протянула на подпись отчеты. Конечно, ей было невдомек, какова цель проделываемых нами манипуляций, а я не стал объяснять.

Петровна сказала, что люди из страховой компании уже почти все проверили, им осталось просмотреть еще несколько бумаг и дождаться экспертного заключения. Кто должен выдать это заключение, она не знала, вроде бы какой-то «пожарник». Еще она предложила всем работникам конторы со стажем, выдать за счет фирмы по баночке черной икры на Новый Год. У икры скоро заканчивается срок хранения – и фирме хорошо и трудовому коллективу.

– У нас что, ее залежи?

– Ну, нет.

– Тогда перебьетесь. До тридцать первого вся улетит.

Петровна обиженно поджала губы.

– На Новый год всем своим сделаем скидку на продукты, – я попытался ее успокоить. – Только ограничим по сумме.

– Давайте, тысяч на пять!

– Посмотрим.

До нас Петровна всю жизнь работала в комитете по легкой промышленности, получала госпайки и поэтому советская халява глубоко запала ей в душу, свербела изнутри и подталкивала к попрошайничеству.

Темы для разговоров с обеими дамами были исчерпаны. Обе выдержали паузу, а потом разом решили уйти и одновременно двинулись к двери.

На моем столе лежали рисунки Лены. Я еще раз пересмотрел картинки, затем попытался вникнуть в смысл слов, которые Виталик написал на оборотах. «Пеньки», «дрова» и «асусы» никак не расшифровывались. Как, например, понять фразу: «Винт Евдокимова на четвертый пень. Посмотреть видюху.»? Может быть, Витюху? В смысле Виктора? Или, может, он смотрел видик на своих компьютерах? Не знаю.

Рисунки, конечно, были шикарные. Минуты три я размышлял над тем, что мне с ними делать. Потом выбросил в корзину для мусора. Все-таки вещи покойницы. Они казались мне тревожными.

Позвонила жена.

– Не знаю, где, с кем и когда ты питаешься, но нам с твоей дочерью хочется кушать. А для этого нам нужны деньги.

– Ты ведь знаешь, где они лежат.

– Те деньги, которые я знала, где лежат, уже кончились. У твоей дочери, между прочим, не было зимних сапог.

– Теперь есть?

– Теперь есть.

– Хорошо, заедь ко мне на работу. Ты ведь за рулем.

– Я, если ты не в курсе, работаю.

– В обеденный перерыв.

– В обед я обещала Чебоксарову свозить его в пульмонологическое отделение центральной больницы.

– Я передам через него. А если до тебя мы с ним не увидимся, пусть он тебе даст, сколько надо, я рассчитаюсь.

– Ладно.

– Оль, зачем ты мне грубишь?

– Я не грублю.

– Грубишь.

– Не грублю.

– Грубишь.

– Как хочешь.

– Я не хочу.

– Все. Пока. Мне некогда.

– Между прочим, твой Чебоксаров абсолютно здоров. И ты это прекрасно знаешь.

– Мне некогда.

Она положила трубку.

Без стука ворвался Аркашка.

– Шеф, тебе елку или пихту?

– Пихту.

– Какой высоты?

– Под потолок.

Аркашка выскочил, шурша списками, но через секунду вернулся.

– Совсем забыл. Вот координаты главного вьетнамца, который хочет отобрать у нас помещение на заводе.

Он протянул мне белую с золотым теснением визитную карточку, на которой было написано: «Торговое предприятие «Ханой». Нгуен Зуй. Директор». Чуть ниже адрес и телефоны.

– Откуда это у тебя?

– Я же говорил. Секретарша Урожаева – моя подружка. Он там сорил визитками.

– А чего же она раньше молчала?

– Баба-с.

– Помнишь, Спицын, ты мне рассказывал про двух проституток?

– Было дело.

– А где ты их покупал?

– Ты что, шеф? Какие проблемы? В наше время проституток больше, чем порядочных. Открой любую бесплатную газету: досуг, отдых, приятное знакомство. Да, на крайняк, весь проспект ими забит.