Дмитрий Новоселов - Бизнес-блюз

– Только я. А кто тебе сказал про изъятие?

– Сторож.

– Если это чья-то самодеятельность, всем головы поотрываю. Спасибо за информацию. Все тщательно проверю. И это… Если у вас будут происходить странные вещи, звони мне, не стесняйся.

– Непременно.

Я вернулся в офис, поднялся к себе в кабинет, сел за стол и обхватил голову руками. Передо мной лежала газета, на которой во весь разворот была напечатана фотография губернатора в строительной каске. Наш всеми любимый руководитель был запечатлен на закладке нового жилого микрорайона. Вокруг стояли счастливые бабушки. В руках они держали плакаты, на которых было написано: «Нет олигархам»!

Череп разваливался на части. Хотелось выпить. Я уже недели три – капли в рот не брал, и забыл, что это такое. Интересно, почему некоторые люди могут выпить рюмку, другую и на следующий день все в порядке, а я, если попала капля, надираюсь всегда до полного беспамятства? Вот, могу же не пить месяцами, значит, сила воли есть. В следующий раз ограничусь одной рюмахой, максимум двумя. Нужно только сразу дать себе установку.

Порывшись в карманах, я нашел клочок бумаги с телефонным номером психиатра и позвонил.

– Мне бы Сенчилло, – сказал я девушке, взявшей трубку на том конце.

– Я вас слушаю.

– Мне нужен психиатр.

– Я психотерапевт.

Дальтоник мог бы и предупредить, что врач – баба.

– Мне дал ваш телефон Николай Чебоксаров. Он проходил у вас тестирование.

– Мне эта фамилия ни о чем не говорит.

– Он придумывает себе всякие болезни. У него невроз. Вы об этом ему сказали, а он обиделся и перестал к вам ходить.

– Что-то припоминаю. Бизнесмен?

– Да.

– Ну и?

– Дело в том, что я полностью согласен с вашим диагнозом. И, теперь, когда у меня у самого проблемы, решил обратиться к вам.

– Хорошо. Как ваша фамилия?

– Тихонов Сергей Леонидович.

– Я записала вас на двадцать восьмое января.

– Это поздно. Я бы хотел прямо сейчас или на днях. Я готов доплатить за экстренность.

– Экстренную помощь я оказываю только в том случае, если состояние больного таит в себе угрозу чьей-нибудь жизни.

– Угроза существует.

– Кому?

– Мне.

– Вас посещают суицидальные мысли?

– Да, – соврал я.

– Как вы об этом узнали? Вам это приснилось, вы услышали про это по радио или как еще?

Я растерялся, потому что не знал, что врать.

– Не помню.

– Что произойдет, когда вы достигнете результата?

– Какого результата?

– Что произойдет, когда вы совершите акт суицида?

– Я умру.

– Вам будет лучше или хуже?

– Не знаю, – опять пробормотал я.

По-моему, она меня раскусила.

– Насколько я понимаю, прямо сейчас у вас таких мыслей нет?

– Прямо сейчас нет.

– Позвоните завтра. Я попробую найти для вас окно.

– Спасибо, – сказал я коротким гудкам.

Я позвал Ларису и мы покурили. Зашла Петровна и опять застала нас за этим делом. Петровна много чего видела в своей жизни и поэтому не удивилась. Она предложила выкупить на двадцать пятое декабря ресторан «У дедушки» и устроить корпоративную вечеринку.

– У нас там скидки, – аргументировала она.

– За ваш счет, пожалуйста. А если хотите собраться на халяву, милости прошу в наше собственное помещение. Накроем в торговом зале, вынесем караоке. Ничем не хуже ресторана.

– А готовить?

– От каждого по салату.

Петровна фыркнула и свалила.

Лариса сказала, что ей пора на свидание. Чтобы я окончательно врубился, что у нее есть парень, она повторила эту фразу два раза. Я удивления не высказал, и расспрашивать не стал.

Опять позвонил Полупан.

– Слушай, – мрачно сказал он. – Ни в нашей службе, ни у пожарных никто никакие компьютеры с места происшествия не изымал. Это точно.

– Может, представители страховой компании?

– Вряд ли. Во-первых, они не имеют права. Во-вторых, зачем им горелое железо? Сторож точно сказал: «менты»?

– Он так и сказал.

– Это ниточка. Я еду на базу.

– Наверняка Федорыч видел машину, на которой они приезжали.

– Нет желания составить компанию?

Я подумал о том, что мне срочно нужно связаться со Спарыкиным на счет вьетнамца и завтрашней засады. Может так случиться, что Дальтоник сегодня уже не появится. Что ж нам из-за него бросать операцию?

– Пока занят. Как освобожусь, подтянусь, если будешь еще там. Полупан бросил трубку, а я позвонил Спарыкину.

– Алексей Лукьянович, Отличнику назначили встречу на завтра. Наверное, нужно предупредить ребят из УВД.

– Ты вовремя позвонил. Давай, заезжай за мной. Есть разговор, заодно съездим в управление, пообщаемся с ребятами. Я им сейчас позвоню, скажу, чтоб дождались.

Отмахнувшись от Петровны, которая попыталась озвучить очередную новогоднюю просьбу, я вышел к машине. Большие белые птицы в сумеречном небе махали крыльями и при каждом взмахе теряли оперение. Невесомый пух, раскачиваясь, планировал к земле, укрывая город истомной периной. Самих птиц видно не было, но они точно летали, иначе откуда же взялось столько перьев. Спарыкин выглядел озабоченным.

– А где этот орел, Чебоксаров? Второй день не могу дозвониться.

– Лечится, наверное. А что, я тебя не устраиваю?

– Да нет, он мне обещал камеру дать. У сына день рождения – четыре года.

– Лови его утром, в постельке, – я протянул полковнику вьетнамскую визитку. – Вот координаты главного вьетнамца.

Спарыкин ознакомился с содержанием и, вздохнув, сказал:

– В борьбе с вьетнамцами я вам не помощник. Я чуть не врезался в фонарный столб.

– Вот те на! А в чем дело?

– Если в двух словах, то крыша у вьетнамцев – шестой отдел. Я как чувствовал. Кусать руку дающего дураков нет.

– Оборотни херовы!

– Ну, оборотни, не оборотни, а кушать всем хочется!

Я опять расстроился, уже который раз за день. Если неприятности и дальше будут сыпаться по нарастающей, то меня точно кондрашка хватит.

– Расскажи поподробнее, – попросил я.

– После того, как ты меня оставил около шестерки, я сразу пошел к своим ребятам, чтобы выяснить, кто из них курирует узкоглазых. Начал задавать вопросы. Смотрю, они реагируют настороженно. Типа: Мы тебя, Лукьянович, конечно, уважаем, но… Все ням-нямы под шефом. Он лично их опекает. А шеф – Витек, мой жополиз. Я сам его на эту должность ставил. Дождался, зашел, все пояснил. Он мне говорит: «Про этот новый рынок я, Лукьяныч, знаю. Это мои пацаны работают. (Это он ням-нямов своими пацанами называет) Я не знал, что там твои интересы. Я его закрывать, конечно, не буду ради тебя. Но, и защищать теперь не стану. Если сможете их свалить, пожалуйста. Если – нет, то уж не обессудь». Короче, слово за слово, мы с ним разговорились. Он лично с каждого вьетнамского рынка штуку баксов в месяц имеет. Я так пораскинул мозгами, а ведь правда. С какой стати он должен из-за меня терять доход. Согласен?