Дэниел Киз - Войны Миллигана [litres]

марк поднял руку и указал в сторону туалета. Санитар кивнул и шевельнул большим пальцем, давая разрешение.

– Не свались в толчок, Миллиган, а то утонешь.

В туалете рейджен приказал встать на Пятно кевину, и тот попробовал разобраться, что за странные звуки доносятся из вентиляционного отверстия над раковиной. То и дело ухо улавливало высокий гул, похожий на долгий гудок в трубке. кевин взобрался на раковину, чтобы лучше слышать, и вдруг понял, что это работает полировщик для пола. Когда гул стих, кто-то этажом ниже сказал:

– Здравствуйте, доктор Линднер.

– У нас совещание, – ответил Линднер, – закругляйся.

Черт! кевину не терпелось вернуться в камеру и записать новость в журнале. Кабинет, где совещается персонал, расположен прямо под умывальней!

Но когда он услышал приказ войти в круг и выпить лекарство, то вспомнил, что томми тренировался прятать таблетку. Помедлил в нерешительности. Если томми спалится, их строго накажут. Старший по отделению Льюис внимательно за ним наблюдает, и наказание будет чертовски жестоким. кевин мог остаться на Пятне и сам принять лекарство, избежав таким образом последствий. Но он быстро прогнал эту мысль. Следующим шагом в плане артура было перестать пить препараты, которые усиливают диссоциацию, и «семья» единодушно согласилась, что томми надо дать шанс продемонстрировать «ловкость носа».

Если томми накажут, дэвид возьмет на себя боль.

кевин вернулся в комнату посмотреть, не добавилось ли ниточных записей, и с изумлением обнаружил блокнот, ручку и маленький серебристый магнитофон. Вытащил блокнот и прочитал:

5:55. Сделал пятьдесят отжиманий и раздобыл магнитофон. Никаких проблем. рейджен.

кевин подумал, что предложенная Учителем идея вести журнал – гениальна. Все делали, что положено, и все шло гладко. Вспомнил, что у томми есть задачка и ему надо занять Пятно. Не проблема. кевин ушел.

От пота, который струился по лбу, у томми щипало уголок правого глаза. Пальцы изо всех сил тянулись под металлической дверью к монете в десять центов, которую обронил санитар. Дело было не в десяти центах, а в кусочке металла – миллион разных способов его использовать. В конце концов томми подцепил монетку с помощью черного плетеного браслета, который был привязан к магнитофону. Сыграв раз сто с самим собой в орла или решку и проиграв из них восемьдесят, он ощутил одиночество. Решил записать свою идею в журнале.

21:00. Раздобыл монетку. Что такого, скажете вы. А вот что: завтра я с ее помощью откручу винтики у вентиляционного отверстия в умывалке. Возьму нитку, которая теперь не нужна для письма, и измерю, как глубоко можно опустить в вентиляционный ход магнитофон. Когда в понедельник будет очередное совещание, мы его запишем. Знаю-знаю. Можете не благодарить.

P. S. Разрабатываю маршрут для побега. томми.

Это мой четвертый месяц здесь. Печальных мыслей немало. Получу ли я когда-нибудь настоящую врачебную помощь? Сколько еще томиться? Вчера услышал, что доктор Милки больше мной не занимается – я перешел к Линднеру. Помоги мне господи. Попробую позвонить или написать Мэри.

рейджен не знал, почему вдруг оказался в сосознании с марком, сидящим в общей комнате девятого блока, но когда заметил нового старшего по отделению за центральным столом, в душе поднялась ярость. артур критиковал его за бездействие, когда Льюис избил дэнни в блоке «А». Теперь этого ублюдка перевели в блок строгого режима. рейджен решил пока не вставать на Пятно, предоставив томми и аллену проводить разведку. Но он чувствовал, как растет напряжение внутри марка, и теперь – неожиданно – обнаружил, что сидит на стуле напротив пожилого пациента, который нечаянно сходил под себя.

рейджен смотрел, как старик пошевелился на стуле. Он начал было поднимать руку, но тут же ее опустил. Льюис вышел из-за стола и направился в коридор. Рука старика снова поднялась.

– Я тут случайно не сдержался, – робко пробормотал он.

Льюис обернулся на звук, подошел, схватил старика, швырнул его на пол и пнул ногой в лицо. Стену забрызгало кровью.

– Говнюк гребаный! – крикнул Льюис, толкая старика ногами в сторону уборной.

Тот кричал, обхватив голову руками, и умолял Льюиса его не бить. Не выдержав, рейджен вскочил со стула, в несколько прыжков пересек зал и с силой ударил старшего по отделению в лицо. В глазах Льюиса мелькнули удивление и страх, он, защищаясь, вскинул руки. рейджен мстил за то, что тот сделал дэнни. Когда Льюис упал, рейджен с силой пнул его в ребра. Он понимал, что надо остановиться, пока тот еще жив, но, не в силах совладать с яростью, бил снова и снова.

Вокруг внезапно разбушевались остальные пациенты: они швыряли стулья, разбили телевизор на полке, перевернули стол. Завыла сирена. Сначала рейджен подумал, что звенит у него в ушах. Когда увидел, что Льюиса рвет кровью, то понял, что ублюдок вот-вот окочурится, но продолжал действовать на автомате. Обидчик детей и стариков должен умереть.

Потребовался артур, чтобы заблокировать рейджена, и аллен – чтобы оттащить его с Пятна. кевин, видя, что охранники остановились в дверях, вернулся и сел на стул. Его трясло.

В голове послышался голос аллена:

– Господи, рейджен, ты подведешь нас под еще одну шоковую терапию. Мы никогда отсюда не выйдем!

Ответа не последовало.

кевин видел, как Линднер и санитары указывали на лежащего на полу Льюиса. Он знал, что его хотят отсюда унести – возможно, в мужское отделение, – но им пришлось бы пройти мимо него. кевин вдруг заметил, что остальные пациенты, устав буйствовать, медленно обступают его, словно отгораживая щитом.

Удивительно. Безумные взгляды. Жутковатые улыбки. Половина из них были зомби, которые ничего не соображали, и все-таки они его загородили. Как они до этого додумались? Что их сподвигло?

Раздался голос Линднера:

– Миллиган! Покажись! Встань! Я знаю, ты там!

кевин встал.

– Нам не нужны неприятности, Миллиган!

– Может, зайдете сюда и объясните это пациентам? – крикнул кевин. – Валяйте, побеседуйте с ними.

– Давай успокоимся, – ответил Линднер. – Нам надо унести мистера Льюиса.

– Он весь ваш.

Охранники осторожно вошли и оттащили Льюиса из общего зала в коридор. Пациенты молча смотрели, не разрывая живую цепь вокруг кевина.

– Сюда идут врачи, Миллиган, – сказал Линднер, – и мы хотим с тобой поговорить.

кевин на секунду растерялся. Что он может сказать или сделать? Затем, ощутив, что телом завладевает аллен, скользнул назад в темноту.

Дерзай, трепач. А то рейджен облажался.

аллен знал, что не сможет долго рассчитывать на защиту пациентов. Вместо жесткой конфронтации, свойственной рейджену, срочно требовались его, аллена, приемчики. Он будет блефовать, дурить им голову и лгать. Врачам надо дать понять, что, случись с ним что-нибудь, их ждут большие неприятности.