Ольга Назарова - Пёс из породы хранителей и мамонт в цветочках. Книга третья

–Будешь ты завтра как японец с узкими глазками! – сообщила она организму. – Все умные журналы как один, вещают о том, что солёное на ночь жрать низззя!

Организму, очевидно, было наплевать на журналы, японцев и все прочие доводы, и Алёна, сползла с кровати, стараясь не разбудить Пашку. – Ладно-ладно, пошла я за запрещенным продуктом. Дайте нам диетолога, и мы доведем его до панических атак! – шепотом сообщила она Урсу.

– Тебе надо этот самый? Как его? Диелог? Нет, кажется, это не он…– Урс покачал головой встревоженному Бэку, который спросоня щурился на Алёну, вытягивающую из холодильника банку с рассолом . – Вроде это солёные огурцы… Такая невкусность…

– Кто бы мог подумать, что счастье живёт тут! В обычной трехлитровой банке… – Алёна хрустела вожделенным продуктом и мечтательно улыбалась.

Улыбалась она и утром, уже проводив Пашу на работу, когда одной рукой подносила к губам чашку с кофе, а другой…

– Алёнушка, а что это ты так странно кофе пьёшь? – бабушка даже очки одела, чтобы получше разглядеть любимую внучку. Одела, помотала головой, сняла, протёрла и опять одела.

– Чего-то такой сон смешной приснился, и так мне огурца захотелось соленого… – Алёна начала рассказывать быстро и со смехом, а закончила фразу медленно-медленно.

– Ээээ, сама догадалась, или подсказать к чему это бывает? – бабушка улыбалась, глядя на внучку.

– Ой, это что же… – Алёна поставила кофе, поспешно догрызла огурец, словно его кто-то отнимал, и покосилась на бабушку. – И устаю я в последнее время, словно воз в гору везу. От детей всегда устают?

– Нет, не всегда, только первые лет пятьдесят… И куда это ты с такой скоростью?

– Как куда? В аптеку за тестом! – Алёна вихрем собралась и выскочила из квартиры, словно за ней волки гнались.

– Зачем ей какой-то те…чего-то там? И так же всё понятно,– недоумевал Бэк.

– Положено так,– авторитетно объяснил Урс, фыркнув на скачущую под ногами Теньку. – А тебе пока лишние вопросы задавать не положено. Много будешь знать – бассетом станешь!

Алёна решила обрадовать Павла вечером.

– Чего на работе человека пугать? – объяснила она бабушке и Матильде Романовне. Обе дамы синхронно плакали, пили чай, опять плакали и, в конце концов, заинтересовались, а когда будущий отец узнает о таком важном событии в жизни семьи?

– Почему именно пугать?! – удивилась бабушка. – Может, он не из пугливых…

– А почему это на работе пугать нельзя? – живо заинтересовалась Матильда. – Вообще-то это очень стимулирует в малых дозах!

– Как я вас обеих люблю, – рассмеялась Алёна. – Давайте мы его дождёмся.

– Точно, страсть как лично посмотреть на его реакцию охота! – азартно кивнула Матильда.

Павел не очень понял, почему у двери его встретил почётный караул из трёх, сидящих по росту собак. Урс, Бэк и крохотная Тенька сидели молча, очень прямо, и очень внимательно на него глядя.

– И чего это вы тут так собрались? На прогулку намекаете? – Павел заподозрил какой-то подвох.

Обычно, волшебное слово «прогулка» вызывает радостную и бурную реакцию, а тут… Как сидели, так и сидят, словно статуи.

– Лёха какую-то каверзу затеял и сейчас выпрыгнет из-за угла? – соображал Павел. – Не похоже… Урс в таких глупостях не участвует.

– Ты чего на пороге застрял? – Матильда Романовна выглянула из дверей гостиной и строго посмотрела на сына.

– А что? У нас что-то случилось? – Павел нервно покосился на собак. Обычно его встречала Алёна, ему это было так приятно! – А Алёна где? И чего это у нас собаки как примороженные?

– Про собак не знаю, сам у них спроси, а Алёна на кухне, у неё тесто сбежало.

– Какой-то странный вечер… – недоумевал Павел, зайдя на кухню и обнаружив жену, занятую противоборством с тестом, которое она трудолюбиво упихивала обратно в миску. – Привет!

– Ой, прости, пожалуйста, я ничего сегодня не успела. Хотела пироги сделать, а завозилась…

– Да я тебя умоляю, за что простить-то? И что у нас за собачья выставка была у входной двери? Я прямо испугался. Такие все торжественные… Сидят как на параде, плечом к плечу, по росту!

– Ну, торжественные они не просто так, – Алёна покосилась на Урса и рассмеялась. – Я с утра голову себе сломала, как тебе сказать, но решила, что чем проще, тем лучше. У нас будет ребенок.

– Будет кто? Чей? – Павел недоуменно оглянулся на собак. Через пару секунд до него дошел смысл сказанной фразы, он нащупал за спиной стул и неловко сел. – Что, правда? Наш собственный?

Алёну разобрал смех. – Пааааш, думаешь, соседского возьмем напрокат?

Матильда в коридоре глубоко вздохнула. – Потрясающе! Я мечтала об этом моменте каждый день, как только они познакомились, а он… – Будет кто? Будет чей? – она мастерски, хоть и шепотом изобразила голос сына. – Чей-чей? Мой! Внук или внучка.

– И мой правнук или правнучка! – подхватила улыбающаяся Марина Сергеевна.

Павел опомнился быстро. Сам посмеялся над своей реакцией, а потом посерьезнел. – Так, тогда с собаками одна не гуляешь. Мало ли, рванут ещё.

– Кто рванёт? Куда? Ты меня, что, ватой обложишь и в коробку спрячешь?

– Да, неплохо было бы! Особенно, если припомнить совсем недавние события. А кстати, где мой племянник драгоценный?

– Паш, ты поговори с ним. Он как услышал, что мы обсуждаем, помрачнел сразу, поздравил меня, ушел к себе, улёгся на кровать и делает вид, что спит.

– Ааа, решил, что мы от него теперь точно избавимся? – Павел с сожалением принюхался к очень аппетитным запахам, но решил, что с мальчишкой надо побеседовать сейчас же, и отправился в его комнату.

– Лёха! Доброе утро, дружок! – племянничек щурил глаза на свет как взъерошенный сыч, впрочем, и выглядел он столь же хмурым.

– Это… Я тебя поздравляю, – Лёшка сделал усилие, нацепил любезную улыбку и повернулся к дяде.

– Не корчи рожи, с непривычки у тебя получается такой оскал, что только напугать можно! – строго велел Павел. – Ребенку не вздумай так улыбаться, доведёшь до заикания!

– Какому ребенку?

– Нашему, конечно. Если ты так постороннему улыбнёшься, тебя его родители просто слопают за издевательства!

– Дядь, ну чего ты надо мной смеешься? Понятно же, что раз у вас ребенок, то я тут только мешать буду, – с надрывом произнёс Лёха. Он и сам слышал, как это театрально прозвучало, но так измучился за это время, что ему уже было наплевать.

– Чем? Ты собираешься срочно идти и учиться игре на тромбоне? Или на ударной установке? Ну, и вид у тебя ошарашенный… Я тебя спрашиваю, чем именно ты нам мешать собираешься?

– Ну, так… Тем, что я тут живу! – огрызнулся Лёха.

– И живёшь, и дальше жить будешь, – хмыкнул Павел. – Дурень, бросай ружьё и всплывай поскорее…