Евгений Водолазкин - Оправдание Острова

Пять часов утра . Ветер меняется, и тучи пепла начинают двигаться к северу Острова. Кажутся медленными, хотя, конечно, скоры. Напоминают невиданных размеров аэростаты. Внутри них сверкают молнии, ибо заряды частиц пепла входят в соприкосновение друг с другом. Проплывая в невидимой выси, пепел остывает и опускается на Остров. Молнии по всей широте небес, по всему же пространству земли толчки. Не последние ли это дни? Сказано ведь, что померкнет солнце, и луна не будет светить, и звёзды будут падать с неба, и силы небесные поколеблются. Главный поток лавы на другой стороне Горы, но и на этой появляется несколько огненных щупалец. Возвращаясь, вниз по серпантину несутся грузовики. Объяты пламенем. Солдаты выпрыгивают на ходу. Грузовики докатываются до обочины и взрываются. К солдатам бегут врачи. Парфений и Ксения не найдены.

Семь часов утра . Извержение теряет в силе, но солнце погрязло в пепле, и рассвет не наступает. Пугает не происходящее, но мысль о грядущем взрыве: Гора всё еще на месте.

Восемь часов утра . Подземные толчки стихают. Потоки лавы превращаются в ручейки, а затем и вовсе застывают.

Полдень . Теперь уже ясно, что Гора успокаивается. Небо немного светлеет. Солдаты, образовав цепочку, прочесывают Гору в доступных местах. Ищут Парфения и Ксению.

Октября 6-го дня

Поиски длились более недели, но Их Светлейших Высочеств так и не нашли. Был объявлен трехдневный траур в связи с их смертью, и по всему Острову плакали колокола. Как подумаешь, сколько лет они были рядом с нами, кружится голова. Преклонны годами и ветхи телом, что они, казалось бы, могли? Но ведь именно Парфений и Ксения определяли нашу жизнь. Одним лишь своим присутствием. Меня не покидает чувство, что с трауром поторопились. Трудно поверить в то, что люди с такой длительной привычкой к жизни могли ее потерять. Скорее, они были взяты Тем, с Кем беседовали в ту ночь. Может быть, для того они и шли на Гору. Иные говорят, что подобная беседа не могла состояться, поскольку-де праведников было только двое. Но ведь сказано Спасителем: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них . Получается, что их было трое, потому что с ними был Христос. Я не собираюсь ни с кем спорить, ибо в споре рождается не истина, но гнев и томление духа. Кто хочет, может считать, что Парфения и Ксению поглотила Гора. Но то, что в ночь, когда они исчезли, Гора успокоилась и затихла земля, убеждает меня в моей правоте. И еще. Известно ведь, что история есть лишь путь, по которому идет человек. На этом пути можно умножать добро или сеять зло, и это зависит от выбора каждого. Человек может слиться с толпой, уподобившись ползущему с горы огненному потоку. И окаменеть, подобно ему. А может двинуться к вершине, не страшась подземных толчков и камнепадов. Благословенна земля, которая рождает такого правителя. Для него все суть его дети: он печалится о них, за них радуется и ради них поднимается на гору для спасительной беседы. Может сказать горе: сдвинься с места. И сдвинется. Или, напротив: останься на месте. И останется. Сейчас, как после очистительной грозы, воздух свеж. В нем растворена не злоба, но взаимные любовь и жалость. Да, жалость, потому что она рождает любовь и побеждает злобу. Вот мне, к примеру, в дни землетрясения отец эконом не дал бумаги для продолжения хроники. Сказал: история, похоже, кончается, так что же мы, брат Иннокентий, будем зря расходовать бумагу? Я было оскорбился, хотел обратить к нему некие досадительные слова. Напомнить, по крайней мере, что не наше дело знать времена или сроки , нам надлежит лишь всё внимательно записывать. Но промолчал, жалея его за приверженность земному. Тем более, что бумага у меня еще оставалась. Спустя же два дня он принес бумаги в изобилии, обнял меня и облился слезами: прости меня, брате, за мою скаредность. Вот тебе бумага, пиши, как прежде, поскольку история не кончилась. Да, говорю, история продолжается – пока. Но это, говорю, последнее предупреждение. И воцарились меж нами мир и любовь, и все на Острове примирились друг с другом в надежде, что дни их продлятся. Страна же наша подписала долгожданный мир с Францией. Я слышал, что миру обрадовались тоже и в этом государстве, хотя и знали о войне там далеко не все. По поводу Франции – едва не забыл: нынче пришло известие, что кинокартина Жана-Мари Леклера Оправдание Острова получила какую-то важную награду. Говорят, будто Леклер боялся, что его фильм останется непонятым. Напрасно боялся: чего здесь можно не понять? Я с фильмом не знаком, но имел счастье знать Их Светлейших Высочеств: не было в нашей истории людей светлее. Думаю, немногие в их возрасте отважились бы на такое восхождение. Это понятно любому зрителю.