Лидия Сычёва - Мёд жизни [litres]

Прошёл почти год, и она попала в очередную больницу – в хирургию, по «скорой», с разрывом кисты и внутренним кровотечением (тоже, кстати, увезли с работы – терпела боль три дня); и когда она выкарабкалась и из этой беды, отлежав пять дней в реанимации, ей вместе с халатом, туалетной бумагой, тапочками и зубной щёткой коллеги снова передали всё те же, так и не прочитанные ею книги…

Нет, Галие не надо чужого – этот жизненный урок преподала ей судьба Игоря. Лучше своё – оно как-то надежней, и его не стыдно защищать. Более того, она всегда осуждала девочек, которые связывались с женатыми мальчиками – ей это казалось непорядочным (да и бесперспективным). А вот Серёжа – фактически семейный человек. Хотя, когда они познакомились, он говорил, что разведённый. Но теперь она уже в нём завязла, и, похоже, это у них надолго.

Обидно: по ней сходили с ума совершенно ничтожные в плане профессиональных достижений люди – например мент-сержант, который поддержал её в самом начале московской жизни, или Лёха-таксист, с помощью которого она нашла хорошую работу. Шикарный мальчик Вова, напротив, к безумствам во имя девочек относился спокойно, да и нынешний мальчик Серёжа, похоже, слишком расчетлив – из тепленького гнездышка не вылетит, жену и сына не бросит. А она бы ему родила двух или трёх сыновей! И это были бы – Галия уверена – замечательные дети. Их никто бы не бил табуреткой по голове, никто не толкал в бандитские объятия. Её дети занимались бы музыкой, живописью и немножко спортом. У них были бы самые лучшие игрушки, детские сады и школы. И учителям бы она платила нормально. И врачам, и психологам, и библиотекарям… Деньги – теперь она знает – дают не так уж много счастья. И свободу – не всегда.

Галия приехала в Москву с одной-единственной зацепкой – адресом бабки (знакомой Эльмириных знакомых), живущей в Люберцах. В двухкомнатной квартире ютились пять человек. Двое взрослых – муж и жена – в пять утра уходили на работу, бабка с дедом призревали годовалую внучку, которая мучилась животом и любила всласть поорать. В этом содоме Галия и поселилась за семьдесят долларов в месяц. Спала на кухне, на детской раскладушке – ноги упирались в плиту.

Бабка выдавала её квартирантство за великое благодеяние – это потом уж она узнала, что в те времена комнату на окраине Москвы можно было снять гораздо дешевле. Хозяйка поставила ей жесткое условие – в девять вечера (роковое время для Галии!) квартирантка должна находиться дома, иначе ей никто не откроет дверь. Бабка оказалась принципиальной – несколько раз, припозднившись всего на пять-десять минут (путь из Москвы неблизкий, общественный транспорт ходил отвратительно), Галия ночевала на лестничной площадке, сидя на рюкзачке.

А утром – опять поход по офисам, банкам и компаниям, где, конечно, никто не нуждался в услугах выпускницы провинциального вуза без опыта работы. Она расклеивала объявления на столбах, писала в газету «Из рук в руки», рассылала бессчетное количество резюме. Месяц бесплодных поисков подходил к концу – вместе с тетиным «займом» таяли и надежды найти место работы. Галия с тоской подумывала о возвращении в Т. Удача, казалось, отвернулась от неё навсегда. И все же Галия не то чтобы понимала – скорее, чувствовала: она не рождена таскать на заводе болванки, разносить по рынку хачапури и даже петь в ресторанах шансон. У неё другое предназначение, и она настойчиво шла навстречу своей судьбе, удивляясь тому, что научилась терпению – бубнеж и попреки жадной бабки её почти не трогали.

В тот вечер, когда она бежала к дому, прыгая через бордюры (было без десяти девять!), её задержал автомобильный милицейский патруль. Еще Игорь учил её, что нет людей на свете хуже, чем «мусора», особенно младших чинов. Они могут подставить, подбросить наркотики, затащить в обезьянник, устроить групповуху. Все это мелькнуло у Галии в сознании, когда мышиные мундиры стали проверять у неё регистрацию. Но нервничала она совсем по другому поводу: ещё несколько минут промедления и ей опять придётся ночевать на лестнице! Менты истолковали её взвинченность по-своему: «Регистрация-то у вас липовая, гражданка Ильязова! Придётся вам проехать с нами в отделение», – улыбаясь, заявил белобрысый румяный сержант.

От такой беспредельной несправедливости Галия аж взвилась: что-что, а регистрацию бабка-законница сделала ей настоящую. Они с хозяйкой потратили два дня, таскаясь по ЖЭКам и паспортным столам и заполняя соответствующие бумажки. «Мальчики! Да вы что?! Я здесь живу, за углом! Если вы меня сейчас не отпустите, я буду на лестничной клетке ночевать – у меня дверь в девять вечера баррикадируют наглухо!» Менты посмеялись над такой строгостью режима и даже предложили сопроводить её до самых бабкиных дверей – уж милиции-то принципиальная старушка наверняка откроет! Галия испугалась: «Не надо! После этого она меня точно выпрет!» В общем, расстались с миром, а белобрысый сержант черкнул ей свой номер телефона: «Если что, звони, найдём тебе нормальную квартиру!»

К девяти Галия не успела, и в очередной раз коротала ночь, упершись спиной в батарею отопления, пахнущую кошками. Хоть и устала, долго не могла уснуть, переживая сегодняшнюю встречу. Странно, менты, а нормальные ребята… Со временем Галия стала собирать в памяти такие встречи – с хорошими людьми, которые сделали ей добро просто так, без всякого расчета, дальнего прицела. Когда у неё случился жилищный кризис (бабка таки выгнала её на улицу), сержант нашёл ей абсолютно бесплатное жильё. Два месяца она прожила с девчонкой-москвичкой, у которой родители уехали за границу, в роскошной четырехкомнатной квартире.

Но это было потом, потом… А на следующий день она снова искала работу, и все три собеседования не принесли удачи – менеджеры по кадрам видели в ней только амбициозную неумеху. Полный ноль… Чтобы успеть к девяти, она на последние свободные деньги взяла частника. Мальчика-таксиста звали Лёхой, и он, блестя глазами, завел игривую беседу. Галия машинально поддакивала. «У тебя что, проблемы?» Она вздохнула: «А то нет?! Месяц работу ищу». «По какой специальности?» Галия ответила. Лёха присвистнул: «Хе-хе! Хочешь, устрою? У меня одноклассник в банке „Престижфинанс“, заведует отделом ценных бумаг. Оставь телефончик, я спрошу».

И надо же, эта зацепка сработала! Через день Лёха повез её на собеседование в цитадель капитализма. Друг-банкир смотрел на Галию скептически: ничего на него не действовало – ни обаяние, ни макияж в меру, ни жемчужная улыбка… Опять зазвучала привычная песня: «Девушка, ну вы же без опыта работы…» Присутствие весёлого Лёхи придало Галие уверенность в себе: «Я вас очень прошу: возьмите меня на две недели. Без зарплаты. Если я докажу, что умею работать, вы меня оставите. Если нет – я без претензий». Банкир пожал плечами: «Давайте попробуем…»