Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

– Теперь постелем ваши кровати.

Это уже настоящий суперприз, и я едва ли не дрожу от предвкушения: а) сна в кровати и б) наблюдения за тем, как живет эта волшебная женщина-единорог из мира фантазий.

«Хотя это не совсем та жизнь в лесу, на которую подписывалась Мелисса», – думаю я, изучая выражение лица своей сестры.

– Как ты думаешь, это нормально? – спрашиваю я. – Поменять подстилку на двухъярусную кровать?

– Думаю, да, – произносит моя сестра каким-то уж очень двусмысленным тоном, какого я никогда от нее не слышала.

– Есть у меня кое-какая затея, – добавляет она еще более загадочно.

«Затея»? Она никогда ничего не скрывала и не планировала тайком…

Я думаю о том, что она, должно быть, выбрала не то слово, так что просто улыбаюсь и продолжаю идти, довольная тем, что хотя бы на время отделалась от этой непонятной уловки с кроватью.

Результат!

– Ты улыбаешься? – спрашивает Мелисса, пялясь на меня.

– Что? Мне нельзя улыбаться?

– Ну можно… Только это нервирует, – она издевательски пожимает плечами.

Я возвращаю своему лицу саркастическое выражение, но задаюсь вопросом: неужели я испытываю нечто, хотя бы примерно похожее на «счастье»?

Странно…

Нас ведут через кухню во второй коридор, похожий на техническую площадку для приема грузов, и мимо комнаты, в которой лежит до сих пор стонущий Магнус.

– Может, нам… – начинает Триша. – Он как?..

– С ним все будет в порядке, – уверяет Инге. – Постельное белье здесь.

Она даже не останавливается, чтобы посмотреть на своего больного мужа, а продолжает тур, показывая нам помещение со стиральной машиной, сушилкой и морозилкой, а также с переделанным книжным шкафом, на полках которого лежат свежие, хрустящие, аккуратно сложенные простыни.

– Вытяните руки, – приказывает она, и мы подчиняемся. – Здесь по простыне и пододеяльнику для каждой, затем вы можете взять наволочки.

«Наверное, примерно так бывает в тюрьме, – думаю я, выстраиваясь в очередь за аккуратно сложенным бельем. – В приятной и симпатичной тюрьме, но все же…»

– Все взяли? Тогда пойдем, – говорит Инге, выпроваживая нас из подсобки.

– Здесь ванная, – кивает она на большую комнату с белым кафелем, в которой спокойно мерцает единственная свеча.

Что там насчет викингов и костров?

Мимоходом я замечаю в коридоре книжный шкаф, на котором на самом деле расставлены книги, а также чуть скрытая от обзора корзина с мобильными телефонами.

– Это что… – шепчу я Трише.

– Да, – говорит Инге, услышав меня. – Но я верю, что вы не станете пользоваться ими до конца недели.

Веришь? Ты еще не имела дела со мной.

Меня охватывает почти непреодолимый порыв протянуть руку и схватить iPhone, который служил продолжением моей руки на протяжении одному только богу известного количества лет во всех случаях, когда речь не шла о стоматологических операциях. Любопытно, насколько сильно это чувство – как если бы оно не имело ничего общего с моей личностью, а было лишь исключительно функцией моего организма. Как дыхание. Иногда я даже не обращаю внимания на фотографии своих детей, пролистывая их на своем телефоне. Что, возможно, не характеризует меня как идеальную мать. И все же…

Моя рука невольно тянется к корзине.

Я многого достигла… Не для того я преодолевала коммуникационные барьеры, пережила почти смертельное испытание с раскрученным носком и нарушила свой запрет на углеводы, чтобы поддаваться…

Словно прочитав мои мысли, Инге начинает перечислять основные правила нашего нового соглашения.

– Вы ведь уже знакомы с кодексом поведения викингов? Девять благородных добродетелей викингов, которые включают в себя правду, честь, дисциплину, смелость, гостеприимство, уверенность в своих силах, трудолюбие и упорство?

– Девять? – спрашивает Мелисса, хмурясь и загибая пальцы. – Я насчитала только восемь.

Она поднимает руку, чтобы все видели.

– Да. Девятая – это супружеская верность, но знаете, сейчас мы в Скандинавии придерживаемся довольно либеральных взглядов. Так что скажем, что основных – восемь. Суть в том, что в основе всех их лежит доверие. И честность. Понятно?

– Понятно, – кивает Мелисса, уже более уверенно.

До свидания, телефон. Я бросаю на него последний долгий взгляд и иду дальше. Я тебя не забуду .

– Вот это детская комната, – объясняет Инге, обводя рукой другое полностью белое помещение с полом из светлого дерева. – Я сделала двухъярусные кровати для детских вечеринок с ночевками и всего такого.

Боже милостивый, эта женщина еще и принимает детей с ночевками? Я годами отказываю Шарлотте в этой просьбе. Мне и без того хватает хлопот с двумя маленькими существами, вечно путающимися под ногами и чего-то требующими. А если их три? Или больше? Даже при одной мысли об этом у меня начинает болеть голова.

Наверное, я ужасная мать.

Наверное, мне необходимо научиться чуть больше отдыхать.

Наверное, мне нужно стать более похожей на викингов.

Инге и ее два старших ребенка быстро убирают свои вещи с кроватей и переносят постельное белье в соседнюю комнату, предлагая нам располагаться как дома.

– Может, там? – спрашивает Мелисса, показывая на дальнюю кровать у стены, украшенную не бумажками с детскими каракулями на липкой ленте, как у меня дома, а тремя большими холстами. На каждом из них рисунок отпрысков Инге и Магнуса, подписанный и с указанием даты – почти как настоящее произведение искусства.

«Черт подери, надо бы тоже такое сделать», – думаю я. Памятка себе самой: добавить этот пункт в календарь семейных событий на iPhone и отметить его красным цветом. Как только я доберусь до своего телефона, разумеется…

– Чур, моя верхняя! – Мелисса уже карабкается по лестнице и растягивается на матрасе, словно труп, после чего начинает подпрыгивать. – Неплохо!

– Э-мм… Думаю, лучше так не делать… Они все же рассчитаны на детей…

Я не делила двуспальную кровать с Мелиссой лет с одиннадцати, после того как настояла, что мне необходимо уединение, и переехала в отдельную комнату. Но вспоминаю я об этом только сейчас, когда моя не в меру возбужденная младшая сестра проверяет на прочность каркас, сделанный Инге собственноручно.

– Как в старые добрые времена! – заявляет Мелисса и свешивается головой вниз; лицо ее багровеет от прилившей крови, волосы колышутся, словно занавеска. – Только смотри, не пукай ночью, потому что горячий воздух поднимается, а тут ведь я…

– Я не пу… – начинаю я, но тут до меня доходит.

Она хочет, чтобы я вернулась в то время, когда мне было одиннадцать!

– Я не делаю это…

На самом деле преимущественно вегетарианская диета с изрядной долей бобовых, наоборот, способствует более частому выделению газов по сравнению со среднестатистической женщиной.