Эльвира Смелик - Наследница Галадриэль [СИ]

Да, Крысеныша не назовешь красавцем, но он не уродлив, не противен, не отвратителен. У него просто своеобразные, не совсем правильные черты. И не надо ему быть прекрасным принцем из сказки.

— Тогда я буду называть тебя… — задумавшись, Лена запрокинула голову и посмотрела вверх, на кроны могучих меллорнов, сверкающие на солнце золотом распустившихся цветов.

Ветер пробежал между ветвей, листья зашелестели, и в шепоте их будто бы зазвучали тихие голоса. Кто-то подсказывал Эленар.

— Я… буду называть тебя… Эстел. Хорошо?

Крысеныш обомлел.

— Это же эльфийское имя!

— И что? — не поняла Лена. — Тебе не нравится?

— Но я же… — Крысеныш не мог дальше говорить.

— Ты же… — продолжила за него Лена. — Ну и кто ты?

— Я — никто, — честно признался Крысеныш. — Я — не эльф, не гном, не человек, — он мог перечислять бесконечно, но Лена перебила его.

— Ты — Эстел. И все. Больше ничего не надо. Эстел — это значит… — Лена вдруг озадаченно умолкла. — Постой! Я не могу знать эльфийский! Как мы вообще с тобой разговариваем? На каком языке?

— На Всеобщем, — послушно доложил Крысеныш. — Многие эльфы знают Всеобщий.

— А почему ты решил, что я — эльф? — еще больше удивилась Лена.

— Ты очень красива. Как все эльфы.

Лена смущенно хмыкнула. Никогда она не считала себя красавицей. Высокая, тощая, белобрысая — тоже мне, воплощение очарования! Но устремленный на нее восхищенный взгляд Крысеныша был искренним и чистым.

— Ну ладно. Потом разберемся.

В голове рождались тысячи вопросов. Лена еще раз недоверчиво огляделась.

Да. Все правильно. Прошлогодняя золотая листва под ногами, свежая зеленая — в кронах. Серебряные могучие стволы, словно подпирающий ярко-голубой небесный свод. Прохладный воздух, несмотря на сияющее в просветах ветвей жгучее летнее солнце. Умиротворение и покой и в то же время непроходящее ожидание чего-то хорошего, радостного, звучащее в душе еще не сложенной песней.

— Покажи мне все, — обратилась Лена к Крысенышу.

Они вышли за ворота Карас Галадона и долго гуляли по лесу. И все меньше беспокоили Лену совсем недавно волновавшие вопросы, и чаще появлялось ощущение, что ей все здесь знакомо и близко. Нет, не потому что она недавно прочитало об этом в книге. Лене начинало казаться, что когда-то она уже была здесь, бродила по полянам, покрытыми туманным ковром из нифредила, слушала веселый звон Нимродели, с удовольствием касалась гладких стволов меллорнов. Она уже спокойно откликалась на придуманное для нее Крысенышем новое имя. Эленар — очень похоже на название эльфийского цветка эланора. Пусть будет так.

Заночевали они на зеленом кургане Керин Амрота, на одном из белых флетов, укрепленных в ветвях меллорна.

Утром их разбудил ласковый дождик, освежил и умыл и украсил кроны деревьев миллионами сверкающих на солнце капель. Лена проснулась и рассмеялась.

Крысеныш приподнялся со своей лежанки, и его глаза широко раскрылись от удивления. Лена озадаченно приподняла плечи и осмотрела себя.

Прежних шортиков и футболки больше не существовало. Ее новые светлые одежды, одновременно простые и необычайно красивые, были невесомые и легкие, словно помимо обычных нитей вплетались в ткань лунные лучи и клубы утреннего тумана. Волосы распустились и лежали на плечах золотистыми волнами.

Крысеныш сидел, не шевелясь, и смотрел на девочку с открытым ртом.

Лена улыбнулась, немного смущенно, но в тоже время радостно.

— Эстел, перестань! А не то я сейчас начну краснеть.

Крысеныш послушно отвел взгляд. После неожиданного перевоплощения юная эльфийка стала еще более недосягаемой, отдалилась, возвысилась. А Крысеныш остался внизу, на своем ничтожном месте, и даже самый верхний флет на самом высоком меллорне не мог вознести его до уровня Эленар.

— Пойду, поищу еды, — не смея поднять глаз, пробормотал Крысеныш, спустился на землю и отправился по знакомым тропам. Для такой хозяйки он согласен быть и преданным слугой, и даже верным рабом. На большее он все равно не годится.

Набрав достаточно плодов и ягод, Крысеныш решил вернуться в Карас Галадон. Он хорошо знал лес, он тщательно изучил все его уголки и тропинки. Наверное, он мог бы уверенно идти по Лориену даже с завязанными глазами, но что-то нарушилось сегодня в привычном и знакомом порядке.

Все пути, которые — Крысеныш не сомневался — должны были привести его к городу, уходили в другие стороны. Направляясь вглубь леса, Крысеныш незаметно для себя непременно оказывался на его окраине.

После нескольких неудачных попыток добраться до Карас Галадона он, наконец, догадался, в чем дело.

Все правильно. Лориен обрел новую хозяйку, прекрасную, настоящую. Зачем ему теперь уродливый Крысеныш, порождение наполненного злобой и тьмой Изенгарда? Золотые леса освобождались от недостойного существа, как от ненужного мусора, отмывались, как от случайного пятна грязи на ярком наряде.

Крысеныш смиренно побрел между деревьями, туда, где все шире становились просветы, где древесная стена внезапно обрывалась, где блеск отражающей солнце воды Серебрении резал глаза. Он согласен. Для подобных ему нет места в Золотых лесах.

Могучие стволы словно бы расступались перед Крысенышем, торопя и выталкивая прочь, но когда он уже вышел на опушку, за спиной его раздался голос:

— Эстел, ты хочешь бросить меня одну?

Крысеныш обернулся.

Эленар стояла среди деревьев, почти нереальная в своем сияющем белом наряде, и в то же время такая естественная, неотделимая от Лориена. И Крысеныш еще больше уверился в истинности своих мыслей.

— Таким как я здесь не место.

Юная эльфийка изумленно распахнула глаза, одним взглядом спрашивая: «Почему?»

— Потому, что я — орк! — жестко выкрикнул Крысеныш. — Потому что я страшный и уродливый.

Эленар опять не произнесла ни слова. Мягко ступая по траве, она подошла к Крысенышу, осторожно, но решительно взяла его за руку и потянула за собой.

Крысеныш вздрогнул от прикосновения маленькой прохладной руки, хотел вырваться, но не смог, шагнул следом за эльфийкой, повинуясь ласковой силе.

Вместе они подошли к Серебрении, встали у самой кромки воды. Эленар по-прежнему молчала, только смотрела на Крысеныша, но он уже понял, чего девочка ждет от него.

Крысеныш чуть наклонился, глянул без интереса на зеркальную поверхность реки, секунду назад рисовавшую лишь голубое небо да яркую зелень леса. Он знал, что увидит: сейчас его жуткая физиономия испортит, изуродует прекрасную картину. Но…

Серебрень отражала лицо, чистое и светлое, с большими синими глазами, обрамленное длинными густыми прядями темных волос.

— Это же Лориен, Эстел! — наконец заговорила Эленар. — Здесь важно не то, как ты выглядишь, а то, что ты чувствуешь. И как ты чувствуешь.