Диана Машкова - Наши дети. Азбука семьи

— Здравствуйте, Диана Владимировна, — манерный голос, забавная деликатность.

В отличие от Гоши я не стала говорить Дане «вы» при первой встрече, у меня не было задачи сохранять между нами дистанцию: я собиралась его забрать.

— Подождешь немного? — я подошла к еще одной будке охранника, теперь уже внутренней. — Мне нужно паспорт им дать.

Количество сотрудников ЧОП на одно учреждение меня всегда потрясало — режимный объект повышенной секретности. Неудивительно, что в любом детском доме работает гораздо больше взрослых, чем содержится детей. Даже самая простая математика говорит о том, что если хотя бы половина этих сотрудников могли бы переквалифицироваться в профессиональные семьи, необходимость содержать гигантские здания и выделять космические суммы на содержание каждого ребенка в системе давно бы отпала. Профессиональные семьи могли бы принимать детей на время, максимум на полгода, пока не удастся найти постоянных усыновителей или помочь восстановиться кровной семье. В идеале именно профессиональные семьи должны заменить собой детские дома. Но так это у нас в стране не работает.

Я попросила Даню отвести меня к директору. Пока мы поднимались по лестнице, шли по коридору, он говорил без умолку, я даже рта не успевала открыть. В тот первый раз списала это на нервозность — бывает, люди именно так реагируют на стресс. Даня рассказал свою историю от рождения до сегодняшних дней. Оказалось, его воспитывала бабушка, которая, к сожалению, год назад умерла. Мама тоже жила с ними в одной комнате коммунальной квартиры, но ее зависимость не позволяла заботиться о ребенке. А если вдруг на нее находил родительский пыл, заканчивалось это для Дани весьма плачевно. После смерти бабушки была приемная семья, мальчика забрала к себе подруга усопшей, но там не сложилось. Потом — как у всех — больница, приют, детский дом. По обычной отвратительной схеме, когда травмированный ребенок за несколько месяцев меняет учреждения одно за другим, получая все новые и новые травмы. Каждое перемещение — это чудовищный стресс.

По дороге из кабинета директора в социальный отдел Даня уже закончил с историей своей жизни и теперь пересказал наизусть собственную медицинскую карту — с перечнем всех диагнозов, заболеваний и препаратов, которые он получал. Речь получилась внушительной. По всему выходило, что мой новый знакомый самый больной человек в мире. Он с легкостью выдавал симптомы всех известных науке заболеваний, как это сделал герой Джерома К. Джерома. С одной стороны, было смешно, а с другой — чего греха таить — стало страшно: основная часть диагнозов лежала в области психиатрии.

— А тебе на сцену идти не надо? — с трудом вставила я пару слов, чтобы сменить тему.

В детдоме гремела музыка, шел очередной новогодний концерт для спонсоров: с годами ничего в учреждениях не менялось. Песни и пляски. Новогодние подарки. Разовое «добро».

— Надо, но я не пойду, — Даня тут же ухнул с головой в новую тему, — вообще я ведущим там должен быть и еще песню петь. Но заранее замену себе нашел, так что все нормально. А так-то я постоянно защищаю честь детского дома и еще лучше всех…

«Радио Даня, Радио Даня, есть такая передача», — пела я себе под нос по дороге домой. За два часа общения голова у меня распухла и качалась теперь на плечах как гигантский воздушный шар, до предела наполненный жизнью Дани, болезнями Дани, талантами Дани.

От первой встречи остались смешанные чувства. С одной стороны, мы уже познакомились. Все самое важное произошло — назад пути нет. А с другой стороны, мне хотелось бежать от Дани без оглядки. При моей любви к тишине, уединению и книгам по всему выходило, что мы с Даней несовместимы. Я не выдержу ребенка, который говорит без остановки и любыми способами ищет внимания. Такого опыта воспитания у меня еще не было.

Каждый новый ребенок в семье — рожденный или приемный — это вызов родителям. Не существует двух одинаковых детей. Не работает универсальный стиль общения с каждым. Всякий раз приходится расти, развиваться и искать особый путь отношений.

— Ну, как все прошло? — спросила Даша Большая, когда я вернулась домой.

— Познакомились, — я вздохнула.

— И как он тебе?

— Говорит без остановки. Не замолкает ни на секунду.

— Я его убью!

— Ох… — я тяжело вздохнула и едва слышно пробормотала себе под нос: — Похоже, я тоже.

С таким позитивным настроем мы и встретили Новый год.

После личного знакомства на протяжении нескольких недель мы с Даней переписывались — он, как и должен был, уехал в лагерь, а мы улетели на дачу. В первый же день там я заболела, причем очень сильно. Моментами, в полубреду, казалось, что организм сопротивляется очередным переменам в жизни. Да еще таким! Требует остановиться — «больше никаких детей». Но с выздоровлением через несколько дней эти мысли прошли. Даже стало стыдно за свою слабость. Даня — хороший мальчик, ну да, с некоторыми причудами. Не злодей, не агрессор, у него даже привязанность сформирована — бабушка, к счастью, любила и оберегала его. Приемные родители и не с такими детьми справляются, а я испугалась всего лишь словоохотливости. Наверняка это все из-за повышенной тревожности, как последствие пережитых душевных травм, — можно работать.

Дистанционное знакомство Дани с семьей тем временем продолжалось: через соцсети, мессенджеры, голосовые сообщения. Пока переписывались с ним, он перешел на «ты» — я сама предложила. «Можно без отчества, просто Диана и, если хочешь, на „ты“». «Хорошо, — мне показалось, ребенок обрадовался. — И тут это, такое дело. Наверное, совпадение, потому что мою маму тоже зовут Дианой».

Интересный поворот. Снова какие-то знаки.

Даня в деталях расписывал, как он прекрасно сдал сессию: зачеты превосходно, обществознание автомат, математика пять. Рассказывал об успехах в лагере: «Тут на самом деле неплохо, я уже помощник вожатого и заместитель капитана отряда!», «была интеллектуальная игра сегодня, очень круто, мы выиграли всех!», «кому-то на смене полюбились мои шутки, кто-то говорил, что я настоящая зажигалка отряда!». Все его сообщения были написаны грамотно, без единой ошибки. Это меня потрясало. Я привыкла к тому, что дети, прожившие много лет в системе, чаще всего пишут плохо. Но Даня превосходно владел русским языком и — еще один сюрприз! — в совершенстве знал английский. Совсем уж необъяснимое волшебство состояло в том, что язык он выучил сам, по фильмам и сериалам. В неблагополучной семье, где мама то и дело проявляла к сыну агрессию в измененном состоянии, у ребенка развился на удивление острый и подвижный интеллект!

Конечно, попади Даня в систему с рождения, это была бы совсем другая история.