Эбби Гривз - Игра в молчанку [litres]

Понять, что произошло, ему помогла не пустая упаковка из-под лекарств, не опрокинутый стакан с водой и не разбросанные по столу пустые фасолевые стручки. Внезапная, острая боль в груди пронзила Фрэнка, пол ушел из-под ног, стены закачались, а потолок прогнулся… казалось, весь мир вот-вот разлетится вдребезги, потому что он понял, что́ совершила Мэгги, пока он сражался с компьютером в шахматы.

Он все же распахнул окно, и пока дым нехотя выплывал наружу, вернулся к столу и коснулся ее запястья, надеясь нащупать хоть что-то – пульс, легкую дрожь сухожилий – хоть что-нибудь! Быть может, еще не слишком поздно. Другой рукой Фрэнк потянулся к телефону. Он никогда не был на «ты» с техникой и на мгновение ему показалось, что он не сможет – просто не сможет! – сделать этот звонок. Фрэнк действительно едва не бросил трубку, но пересилил себя.

– Алло, вы позвонили в службу экстренной помощи. С кем вас соединить – с пожарной командой, скорой помощью, с полицией или береговой охраной?

Фрэнк молчал, не в силах издать ни звука.

– Сообщаю вам, что ложный вызов или звонок с целью шутки представляет собой серьезное правонарушение и может привести к гибели людей, которые, возможно, как раз в этот момент пытаются дозвониться в службу спасения.

– Я… мне нужна скорая, – с трудом прохрипел Фрэнк. – Срочно!..

– Соединяю с диспетчерской службой скорой помощи, сэр.

И новый голос:

– Скорая помощь слушает. Назовите ваш адрес.

– Оксфорд, Дигби Креснт, дом 43. – Голос Фрэнка по-прежнему звучал хрипло, так что он сам едва его узнавал. В последние несколько месяцев он был уверен, что у него совсем не такой голос. Другой. Нормальный голос, а не…

– Что случилось?

– Моя жена, она… Она приняла слишком много таблеток. Снотворных таблеток.

– Мы немедленно вышлем машину. Скажите, ваша жена в сознании? Вы можете нащупать пульс? Она дышит?..

– Я… я не знаю. Не могу сказать точно.

– Скажите, сэр, как вам кажется – это был намеренный поступок?

Молчание.

– Любая дополнительная информация, сэр, может помочь вашей жене. Скажите, в последнее время ваша супруга не упоминала о намерении причинить себе вред? Или, быть может, с ней и раньше случались депрессии?

– Видите ли, дело в том, что… Мы некоторое время не разговаривали. Точнее, это я с ней не разговаривал… Это длилось… почти шесть месяцев.

Ничто не угнетает психику так сильно, как комнаты ожидания в больницах. Ряды исцарапанных пластиковых стульев вдоль стен, назойливое гудение торгового автомата, резкий общий вдох, когда в дверях появляется консультант реанимационного отделения со свежими новостями, несущими кому-то горе или надежду… Можно подумать, комнаты ожидания специально устроены таким образом, чтобы не дать человеку ни на секунду расслабиться. А ведь зачастую бывает, что ты еще толком не понял, почему и зачем ты здесь…

Мэгги всегда говорила, что моя главная добродетель – терпение. Можно было подумать – она верит, что положительные качества распределяются между состоящими в браке людьми точно так же, как домашние обязанности. Ей самой терпения всегда не хватало. Словно наяву я вижу, как она ждет гостя, письма́ по электронной почте или эсэмэски: мы сидим на диване, и одно ее колено дрожит и подпрыгивает, тогда как другое, на которое я кладу руку, чтобы ее успокоить, совершенно неподвижно. Просто поразительно, как много неуемной энергии было сконцентрировано в этом маленьком теле. Мэгги хватало сил беспокоиться и переживать обо всем и обо всех. Впрочем, я никогда не хотел, чтобы она была другой, я боялся только, как бы эта рвущаяся наружу энергия не привела к короткому замыканию, не обожгла ее душу так сильно, что даже я не сумею ей ничем помочь. В последние четыре десятка лет я вполне успешно справлялся с этими проблемами – и вот чем все это закончилось. Впрочем, попытаться что-то изменить никогда не поздно, в этом я был уверен.

Часы над моей головой издали какой-то сдавленный хрип. Я уже знал, что таким образом они отмечают очередной час. Я ждал уже довольно долго, и это казалось мне плохим предзнаменованием. Если бы на месте здешних врачей оказалась Мэгги, думал я, она бы давно разобралась, в чем проблема: за сорок лет работы медсестрой моя жена набралась достаточно опыта, чтобы без труда поставить диагноз самой себе. Да и огромное количество «больничных» телевизионных сериалов, которые она постоянно смотрела, тоже сыграло свою роль. «У этого парня острая тахикардия,» – без тени сомнения говорила она мне, когда в субботу вечером мы засиживались перед телевизором. Бывало, Мэгги даже брала в руки пульт, чтобы уменьшить громкость и договорить без помех: «Жаль, такой молодой человек и так серьезно болен… Я давно заметила, что тахикардия все чаще встречается у молодых горожан, которым каждый день приходится сталкиваться с самыми разнообразными стрессовыми ситуациями…»

– …Профессор Хоббс? – спросил врач, останавливаясь передо мной.

– Да, это я, – ответил я, начиная подниматься с кресла. Во всем облике этого врача было что-то, что невольно наводило на мысль о профессионализме и высокой квалификации. Аккуратный пробор в черных, уложенных гелем волосах, накрахмаленный халат без единого пятнышка, сверкающие туфли. Даже беджик с именем был приколот к халату точно под нагрудным карманом, параллельно нижнему шву. Глядя на него, я вдруг с осознал, каким неряхой я выгляжу, и машинально провел рукой по голове, приглаживая остатки волос.

– Меня зовут доктор Сингх. Я – больничный врач-консультант и занимаюсь лечением вашей супруги. Не могли бы вы пройти со мной?..

Вслед за ним я вошел в высокие двойные двери, из которых доктор Сингх появился минуту назад. На мгновение у меня в сердце вспыхнула надежда, что меня ведут к Мэгги, но я ошибся. Вместо этого меня провели в небольшую комнатку напротив нейрохирургических операционных, и я почувствовал, как моя надежда гаснет.

Доктор Сингх сел за стол, на котором стоял компьютер, и жестом предложил мне свободный стул. Сам он включил компьютер и принялся рыться в стопке медицинских бланков, сложенных на углу стола. За его спиной крутился большой вентилятор на подставке, и края бланков трепетали в потоке воздуха.

– Прошу прощения, сегодня что-то душновато, вы не находите? Когда же наконец закончится эта жара?!

Доктор явно преуменьшал проблему: я давно чувствовал, как обильно проступает у меня под мышками пот, однако сейчас мне было не до вежливых разговоров о погоде, поэтому вместо ответа я уставился на мыски своих ботинок. Доктор Сингх, впрочем, не заметил моего молчания, так как его компьютер наконец-то загрузился. Несколько минут врач изучал что-то на экране, потом вздохнул.