Кира Ярмыш - Невероятные происшествия в женской камере № 3

– Да обычная, – ответила Наташа. Несмотря на показное равнодушие, она явно была довольна произведенным эффектом. – В аптеке п-продается. Вполне легально м-можно купить.

– Это вообще-то лекарство от эпилепсии, но от него штырит, – перебила Катя, закуривая. Она залезла на подоконник и выпустила дым через решетку во двор. – Торчки и алкаши им закидываются, да, Ирка?

– Нет, это такое лекарство, – упрямо ответила Ирка. Она ни на кого больше не смотрела, а просто сидела, уставившись на свою простыню, опять скрестив руки на груди.

– Но тебя же от него штырит?

Ирка помолчала.

– Штырит, – нехотя признала она.

– Да она нам уже хвасталась, как целую махинацию тут провернула, – наябедничала Диана. Она тоже закурила и встала рядом с Катей, дымя в окно. – Какой-то ее дружбан-алкаш принес ей его сюда – она вроде как в аварию попала несколько лет назад и с тех пор лирику якобы от судорог принимает.

– А какой от нее эффект? – с любопытством спросила Майя, усевшись на свою кровать и не сводя глаз с Ирки.

Все остальные тоже на нее посмотрели. Ира, почувствовав на себе взгляды, рассеянно потерла пальцем простыню.

– Ну-у-у… весело, – наконец сообщила она. Голос у нее при этом был неуверенный.

– Да никогда не з-знаешь, чего ждать, – проворчала Наташа, укутываясь в одеяло. – Т-то не затыкается, то, наоборот, ходит п-пришибленная. Аня видела ее, когда нас п-понятыми вызвали, Ирка еле языком ворочала!

Аня подумала, что вчера для полноты впечатлений ей не хватало только этого – узнать, что ее понятая в эту самую минуту под кайфом.

– А ты и в обычной жизни употребляешь? – продолжала допытываться Майя, разглядывая Иру с исследовательским интересом.

– Ну да, когда деньги есть. Я вообще больше бухаю.

Катя и Диана заржали.

– А зачем ты бухаешь? – не отставала Майя.

Ирка, кажется, всерьез задумалась. Она подняла глаза и некоторое время смотрела на Майю, беззвучно шевеля губами.

– Да от безделья, наверное, – наконец сказала она.

На Аню это неожиданное здравомыслие произвело впечатление, но удивить Майю было не так просто.

– Тогда почему ты чем-нибудь не займешься?

– А чем?

– Ну, я вот вообще не понимаю, что значит бездельничать. У меня постоянные дела: то маникюр, то массаж, то спортзал. Неужели у тебя ничего такого нет?

– Да какие у меня дела! – слабо улыбнулась Ирка. Аня подумала, что по сравнению с остальными ее сокамерницами она была невиннее всех – улыбалась глуповатой, но открытой улыбкой, а когда хмурилась, то выглядела искренне расстроенной. – Я работу пыталась найти, но не могу. Поэтому и дочке алименты не плачу. Ну нет работы – и все тут.

– А дочка с кем живет? С отцом?

– Не-е-ет! С отцом, ну ты и скажешь! – захихикала Ирка. – Она с матерью моей живет. Мать моя у нее как бы опекун.

– И сколько ты уже алименты не платишь? – продолжала допрос Майя.

– Ну вот сколько она у матери живет? Четыре года уже. Поначалу я еще платила, потому что работала, но последние года два нет. Или три. Наверное, три. Но это ничего, через месяц ей восемнадцать исполнится, и платить вообще будет не надо!

– Тебя за это сюда и посадили? – спросила Аня. Своей бесхитростностью Ирка вызывала у нее сочувствие. – Мать пожаловалась, что ты не платишь?

– Да нет, – махнула рукой Ирка. – Она не жаловалась. Это как бы государство. Оно должно у меня деньги забирать и отдавать дочке. Только у меня забирать нечего. Мать говорит, хорошо, что тебя посадили, хоть две недели не побухаешь.

– Получается, ты посидишь тут, освободишься, вот и вся расплата? – выдохнув дым колечками, спросила Катя. – Брать же у тебя все равно нечего.

– Могут потом еще в колонию-поселение отправить, – с готовностью ответила Ирка. – На полгода. Мать говорит, это было бы еще лучше, тогда я целых полгода бухать не буду.

Все помолчали.

– Тебе б вообще полезно было, – сухо заметила Катя.

Ирка задумалась.

– Да я не очень хочу в колонию, – наконец призналась она. – И работать тоже не хочу, все равно меня отовсюду выгоняют, потому что бухаю.

– Но ты же на что-то все-таки живешь? – спросила Майя. – Бухаешь вот ты на что?

– Да это друзья в основном. Есть у меня, например, друг, он палатку во дворе держит. Арсен зовут. Он мне то пиво дает, то водку.

– Просто так дает? – подначила Ирку Диана. Их с Катей явно забавляла Ирина неожиданная разговорчивость, и они старались спровоцировать сокамерницу на что-нибудь особенно нелепое, чтобы насмеяться всласть.

Аня подумала, что Диана с Катей похожи на двух злых школьниц, которые травят забитую одноклассницу. Перевела взгляд на Майю – та была такой же злой школьницей, только более лицемерной. Иру она слушала, источая повышенное и самое вежливое внимание, что на самом деле казалось другой крайностью издевательства. Только Наташа сидела на своем верхнем ярусе и молчала с мрачным видом. Она больше не принимала участия в разговоре, но реагировала на отдельные реплики, недовольно кривя лицо. Особенно доставалось Ире, впрочем, по Наташе нельзя было понять, что ее особенно раздражает – простодуше Иркиных ответов или сам факт ее существования.

На Ирку тем временем становилось все жальче смотреть – всеобщее внимание так окрылило ее, что хотелось немедленно ее спасти. Она явно принимала интерес к себе за чистую монету.

– Ну нет, конечно, не просто так, – сказала она. – Пиво, например, дает, если отсосу.

В камере мгновенно наступила тишина. Катя, которая в этот момент тушила бычок в стакане, обратилась в камень.

– Чего? – оторопело переспросила она через несколько секунд.

– Я говорю: пиво, например, дает, если отсосу, – погромче сказала Ира.

Все снова помолчали.

– А водку? – спросила наконец Диана.

– А водку – если нормально потрахаемся.

– Ты с ним спишь за бутылку? – спросила Майя. Как ни странно, выражение вежливого внимания она сохраняла по-прежнему.

– Однажды он мне пятьсот рублей дал. Но тогда я кое-что еще делала!

– Без подробностей! – завопила Диана. Она упала на койку (та пронзительно заскрипела), обняла подушку и как будто спряталась за ней.

– А я с ней еще на одной к-кровати сплю! – по-настоящему зло рявкнула сверху Наташа.

Катя прислонилась к окну и сказала с бесконечной брезгливостью, приближающейся к восхищению:

– Ирка, ну ты и поблядушка, оказывается!

Ирка захихикала. Аня почему-то снова обратила внимание на ее беззубый рот.

– Мне и больше платят. Мы как-то на природу ездили втроем – я за ночь две тысячи заработала!

– Рублей? – тут же деловито уточнила Майя.

– Ну да.

– Д-да уж явно не д-долларов! Т-ты ее в-видела, кто с ней вообще трахаться будет?

– Не могу это слышать, – сказала Катя и спрыгнула с подоконника. – Когда мы уже гулять пойдем, хоть развеяться. И что, тебе нормально с этим?