Илья Штемлер - Коммерсанты

Молодые люди с явным облегчением разошлись и хотели было вернуться к столу. Но фифа не унималась, что-то вереща в красное ухо одного из драчунов. Молодой человек тяжело вздыхал и затравленно оглядывался. Второй огорченно разглядывал себя и бормотал о каких-то деньгах. Фифа все не унималась, визгливая и полупьяная…

Чингиз сидел за ближайшим столом с Рафаилом и Феликсом Черновым. Ел сациви и пил водку. От визга дамы его передергивало. Утомленной от водки голове этот визг казался невыносимым, потому как водку Чингиз пил редко и с неудовольствием.

Чингиз приподнялся и крикнул фифе:

— Ты, лошадь костлявая, на себя посмотри! Только у таких фраеров может встать на тебя. — Чингиз в гневе был несдержан, сказывалась южная кровь.

За столом расхохотались: фифа им тоже поднадоела.

Фифа подскочила к Чингизу, намереваясь отомстить за обиду, но поскользнулась и завалилась грудью на стол. Чингиз поднял блюдо с сациви и перевернул его на помятую прическу дамы. В этот момент подоспели милиционеры и два дружинника. Завели за спину руки Чингиза и поволокли из зала. Так это произошло ладно и по-деловому, что никто не успел и рта раскрыть, даже фифа не подняла головы от стола, точно приклеенная соком сациви.

Отделение милиции было недалеко, за углом, в переулке Крылова. Пешком — не более двух минут, а тут еще подогнали «раковую шейку», спецавтомобиль с решеткой. Ехать-то всего — включил стартер и выключил…

Место Чингизу знакомое, — было несколько приводов по фарцовому делу, так что встретили как родного. Дежурил дядя Веня, пожилой старший лейтенант с глазами балерины на пенсии. Он симпатизировал Чингизу, и не без основания. Виделись они не в служебной обстановке, вроде бы случайно. И никогда пустым дядя Веня не уходил — особенно он уважал колготки, импортные, с узором…

— Что, Джасоев, вроде из ресторана тебя дернули? — строго, поглядывая на сослуживцев, попенял дежурный. — Дебош устроил?

— Волосы гражданки пытался помыть в сациви, — подсказал милиционер.

Чингиз пожал худыми плечами, мол, весь я тут, воля ваша, оправдываться не стану.

— Куда ж тебя определить? — вздохнул дежурный. — «Тигрятник» полный, и спички не Просунешь.

Чингиз и так видел, что за решеткой камеры явный перебор с контингентом. Многие расположились прямо на полу, не уместились на скамьях.

— Метр дал показания, что гражданка сама возникала, — подсказал второй милиционер. — Провоцировала на проступок.

— Это запиши особо, — не скрыл облегчения дежурный. — Надо было и ее сюда доставить, не догадались.

— Очень уж была перемазана сациви…

— А ты, Джасоев, посиди пока в КПЗ, отдохни, потом вызовем, акт составлять. Не до тебя сейчас, дел много.

— Костюм у меня новый, товарищ дежурный, испачкаюсь.

— Чисто там, недавно прибрали. И соседей чумазых нет, один сидит, кажется, твой знакомый, — произнес дежурный. — Возьми газету на всякий случай, подложи. — Он протянул «Вечерку»…

Чингиз услышал знакомые голоса, обернулся.

Рафинад и Феликс направлялись к стойке дежурного. Дядя Веня строго взглянул на незнакомцев. Вроде явились без привода. А то, что оба навеселе, видно и без особого пригляда.

— Что угодно? — нахмурился дежурный.

Рафинад расставил на подоконнике локти для опоры.

— Тут нашего приятеля замели, — проговорил он старательно трезвым тоном. — Чингиза Джасоева, — и кивнул в сторону Чингиза.

— Да, товарищ старший лейтенант, — подтвердил Феликс солидным тоном. — Вот мое удостоверение, — и он протянул дежурному серую книжицу.

Чингиз беспокойно поводил головой, он хотел, чтобы заступники ушли. Он и сам справится. Их вмешательство усложняет дело, и кроме того, самих сейчас заметут как миленьких…

— Научно-исследовательский институт «Теплоконструкция». Председатель Научно-молодежного центра. Чернов Феликс Евгеньевич, — вслух прочел лейтенант. — Ну и что?

— Понимаете… У него мать больна, — Феликс не знал, что говорить, хмельные мысли расплывались.

Рафинад тронул Феликса за локоть и чуть отодвинул в сторону.

— Есть предложение, начальник, — проговорил Рафинад. — Отпустите Джасоева под залог. За ценой не постоим.

Дядя Веня скосил печальный взгляд на сержанта. Тот, стервец, явно подслушивал. И в «тигрятнике» притихли.

— Мы не в Америке. Пока нет закона выпускать под залог, — строго ответил дежурный. — И советую вам идти. Не пришлось бы кому-нибудь и за вас залог платить. Вы что, мне взятку предлагаете?

— Идите домой! — крикнул Чингиз. — Мне тут нравится… Пошли, сержант.

Рафинад потянул Феликса к выходу. Тот двинулся нехотя, заметно припадая на правую ногу.

В узком коридоре, что вел в КПЗ, было чисто и тихо. Но едва скрипнули половицы под шагами Чингиза и милиционера, как из дальней камеры раздался крик.

— За что меня сюда?! Не давала я хромому, сопротивлялась. Поклеп это, — вопила женщина. — Пусть очную ставку делают.

— Цыц, Миронова, — равнодушно произнес в пространство мент. — Судья приедет, разберется. Терпи… А пока будет у тебя сосед через калидор. — Мент благодушно кивнул на стальную дверь камеры с приоткрытой щелью в оконце, в которой блестели молодые глаза с наплывами черной туши.

— Эй, хороший, иди лучше ко мне, — проговорила девица. — Скучно одной. Я уж думала, судью привели.

— Потерпи, Миронова, — бросил милиционер. — Злее будешь в своем деле. — Он достал ключи и отпер дверь камеры, что напротив женской.

Тесная комнатенка с грязно-белыми стенами и зарешеченным окном пахнула кислятиной и дурнотой.

На откинутых нарах, опустив голову, сидел седой мужчина в мятой хламиде — то ли пижаме, то ли трикотажном костюме мышиного цвета. В пропущенных между коленями руках мужчина держал ломоть хлеба с сыром. К ногам его лепилась торба из плетеной кожи.

Милиционер отступил в коридор и захлопнул дверь.

Мужчина поднял лицо. Чингиз хлопнул руками по сухим своим ягодицам и засмеялся, узнал давнего знакомого, знатного фарц-мажора Саенкова, по прозвищу Хирург. Бывший врач «скорой помощи», Саенков фарцевал крупно, на тусовках не замечался, клиента приводили к нему на дом специальные «шестерки». И Чингиз несколько раз водил к Хирургу серьезного клиента по мебели, по антиквариату. И оставался доволен, Саенков не скупился, широко благодарил.

— Что, Чингиз, влетел? — Саенков отодвинулся, уступая часть нар, отполированных до блеска спинами и задами многочисленных постояльцев.

— Вас-то за что? — ответил вопросом Чингиз, радуясь встрече.

— Сосед снизу меня сбагрил. — Саенков продолжал жевать бутерброд. — Стал на меня наскакивать, что залил я его вонючую берлогу. Я ткнул его носом во все углы — сухо кругом, неоткуда взяться воде. Ползи наверх, говорю, может, сверху, по перекрытиям тебя заливает. Нет, орет. Это ты, спекулянт несчастный, все успел подтереть. Обида меня взяла. Пришлось спустить его с лестницы. Да не очень ловко. Он вызвал ментов, вид и впрямь был у него ништяк, весь в кровянке. И откуда у таких мозгляков столько крови, не пойму.