Лариса Миронова - На арфах ангелы играли (сборник)

Что?

– Ничто. Факелы, говорю, в окна кидают. И в дверь. Чтоб сразу со всех сторон горело. У старичка, ну ты его знаешь, в церкви все службы стоит, ни секунды не присядет, дом ровно, как свечка, горел. С четырех углов подожгли, чтоб люди не могли выскочить. Вот до какого зверства народец этот дошел!.. Лес ворованный мимо тебя ведь возят, вот и напрягает малость. А вдруг наблюдаешь да кому надо в Москве постучишь? И по лесам всё бегаешь – чего ищешь? Может, делянки считаешь? Вот ведь беда какая…

Он сплюнул и жадно затянулся уже докуренной почти да самых пальцев «примы».

– Места здесь красивые, видные. Отдыхать здесь – одно удовольствие, – смягчился внезапно он. Воды пропасть. А воду вы любите, а?

– Ещё как любим. У меня в детстве была огромная мечта – жить рядом с речкой. И вот она осуществилась.

– Речка Берендей по российским меркам, конечно, не самая крупная река, да когда-то славная река была. По ней даже лес сплавляли. Тут раньше, до заводчан, рыбаки жили. Рыбы пропасть было ещё лет десять назад. А как нереститься начинает, так и скачет, так и скачет! Тут, на этих территориях, в былые времена настоящая сеть рек, ручьев, озер, болот существовала… А сколько в окрестности старичных озер было!

– А что это за озера? – вставила слово Соника, до того вроде и вовсе не проявлявшая интереса к разговору взрослых.

– А это остатки старых речных русел.

– А у нас в огороде своё болото есть! – снова вмешалась в разговор Соника. – И мы вербу рядом с ним посадили. И ещё иву-краснотал – для осушения.

– Это вы правильно сделали. Только болото тоже пользу приносит. Оно речку водой питает. Болот там много, где раньше был сплошной лес. Это природные резервуары воды. Болото любит речку и не даст ей пересохнуть в самое жаркое лето.

– Ну конечно, – обрадовалась Соника тому, что может поддерживать разговор на уровне с таким умным человеком, как Борис Алексеич. – Болото из-под земли воду достанет. Какая она извилистая, наша речка! – воскликнула Соника, вставая на цыпочки и вглядываясь в сгущающиеся сумерки.

– Да, она здесь много меандрирует, если сказать по научному, это верховье, вот она и вертится по-всякому, образует излучины, ищет себе путь поудобнее. А как в силу войдет, так и прорыв может устроить – спрямить себе путь.

– Как это? – взяла его за руку Соника и даже тряхнула от нетерпения.

– А так. Как Москва-река между Архангельским и Барвихой. Течет себе и течет веками по излучинам, а тут возьми и покажи свой нрав – пошла напрямую и выровняла русло. К устью река уже редко где петляет. Сама себе царица. Берендейка – речка доброй царицей была. А как леса рубить вокруг начали, совсем испортился нрав нашей Берендейки. Своенравная стала, неласковая.

– Река – ласковая бывает? – засмеялась Соника. – Вот здорово!

– Река всякая бывает. Потому что вода в реке живая. Это такая форма разума, понимаешь?

– Наверное, – ответила Соника и побежала вприпрыжку к реке.

– Осторожно, смотри, не оступись! – крикнула ей вслед Наталья Васильевна. – Лучше завтра, поутру к реке пойдем.

– Ну ладно, – неохотно ответила Соника и всё же вернулась во двор.

– Кстати, – спросила Наталья Васильевна, – откуда это название.

– Берендей?

– Как бывший краевед, отвечаю – это искаженное название Виндрей, что означает «видное место».

– И правда, – запрыгала Соника на одной ножке, – отсюда так далеко видно, особенно с нашей горки!

– Историю Англии учила? Средние века?

– А что? Вопросы задавать будете, – напряглась Соника.

– Вот как называлась самая северная крепость Британии, когда Рим пал и в Англии правили англо-саксы?

– Крепость Виндоланда. А правителя звали рыцарь Рэдвол, правильно? И был это шестой век.

– Верно, помнишь. Это время называют мрачным средневековьем, но это не так – мрачные времена нуступят позже. Много позже. А это было время правления весьма образованным и просвещенных военных аристократов. Он пользовались дорогой утварью, имели множество великолепных предметов быта, настоящие произведения высокого искусства! У них действовала почта, были почтовые открытки на дощечках. Они посылали почтой посылки… Они жили как люди, в нашем понимании, а не как дикари.

– А почему Виндрей?

– Потому что приозошла обычная перестановка букв – ведь «нд» легче произносить, чем «дн». Вот так слово «видно» превратилось в слово «виндо». Рея – ланда – земля. Виндрей и Виндаланда – это название крепости на границе империи.

– Но саксы – это же немцы! А слово-то русское, – возразила Соника.

– Правильно замечено, но скажу я тебе, как полиглот-любитель, что в старо-немецком языке очень много слов, схожих с русскими словами, точнее – белорусскими. Возможно, когда-то это был общий язык для многих народов.

– Название «видное» есть не только здесь, и нас под Москвой тоже есть такие места.

– Естественно, ты, дочка, верно мыслишь. Это, скорее всего, означает только то, что так в былые времена, тысячи две лет назад, а может. И раньше, так называли пограничные селения – крепостного типа. Шло время – менялись границы. Вот и накопилось множество одинаковых названий у разных поселений по всему свету.

– А в Америке есть город Москва, есть город Санкт-Петербург! – не унималась Соника.

– Потому что было обыкновение у поселенцев – называть новые места жительства старыми названиями, чаще буквально повторяли название своего родного города.

– Значит, в Америке поселились русские?

– Русские там побывали задолго до Америго Веспуччи и Колумба. И города с русскими названиями об этом нас извещают.

– Может быть, это сссттаринные виндрейчане основали аанглийский Виндаланд?

– Может быть. Вырастешь – проверишь.

– А как?

– Станешь ученым-исследователем, и подведешь научную базу под это предположение. А пока сохраняй все те находки, которые вы накопали в своем собственном огороде.

– Ой, у меня там целая кладовка старинных всяких штучек!

– Вот и храни, авось, пригодятся.

– А ваш краеведческий музей? Тоже пригодится?

– Мой краеведческий музей разграбили и разорили под чистую.

– Вот уроды, – сердито сказала девочка.

– Это как раз то самое слово, – согласился Борис Алексеич. – Уж точно – не красавцы. Да ничего не попишешь. Дело сделано. Теперь я сам – старая, никому не нужная рухлядь.

– Ой, я поняла! – вскочила Соника на верхнюю ступеньку крыльца и захлопала в ладоши. – Я поняла, я всё поняла!

– И что же ты нашла? – спросила Наталья Васильевна.

– Мысль нашла! – радостно смеялась Соника. – Это была крепость! А рядом с крепостью всегда есть поле боя. И вот оно – это поле!

– Но это же куликовские поля. Картофельные поля.

– Это сейчас – картофельные! А тогда было боевое поле, понимате? Помнишь, как Василь рассказывал, что границы между селами устанавливали на поле боя! Шли стенка на стенку и где остановились эти стенки, там и проходила граница! Вот почему это поле – Куликово и село – тоже Куликово! От слова – кулаки! А не птицы кулики! Так устанавливались границы в древности! На Куликовых полях!