Лариса Миронова - На арфах ангелы играли…

Весна пришла рано, но как-то вдруг снова закуталась в тёплые одежды и вроде вовсе потеряла интерес к теплу и солнцу. Уныло текли совсем уж серенькие дни с мелким противным дождем и неласковым промозглым ветром. Впрочем, такое бывает в апреле после внезапного и бурного тепла на Евдокию, в середине марта.

Но птицы были уже здесь и бойко вели свои дела.

По улице шла девочка в коротенькой малиновой курточке и что-то писала на ходу в большой разлинованной тетради.

– Осторожно, нос разобьёшь! Куда спешим-то?

– На музыкальную литературу.

– Уроки дома надо делать.

– Так это на следующий раз!

Такой разговор состоялся между девочкой и случайным прохожим, на вид весьма обычным человеком, но, если присмотреться, то всё-таки несколько странноватым.

– Так-так, – покачал головой мужчина, продолжая идти рядом с девочкой.

– А вам это зачем? И вообще, кто вы такой? – спросила девочка сердито и недовольно.

– Ручей.

– Что-что?

– Это по-русски – ручей. А по-немецки будет…

В это время завыла сирена – искря мигалкой, на бешеной скорости мчался правительственный эскорт. Девочка зажала уши и зажмурила глаза, а когда всё стихло, она обнаружила, что странный старик куда-то исчез.

«Что же он такое сказал?» – подумала девочка, и ей припомнился лишь лёгкий вздох, как если бы он просто выдохнул, а не произнёс слово.

«Что же в нём такого странного?» – продолжала беспокоиться она, представляя в подробностях лицо незнакомца. Ну да! Так оно и есть! Из-под шляпы торчал локон парика… Она оглянулась, но никого рядом не было.

И только тихо журчал ручеёк подтаявшего снега. Нахохленный воробей пил из него воду, одним глазом весело поглядывая на растерянную девочку.

Где-то внутри звучала тема. Та-тата-таааа… Ту-ру-руру…

Ассонансы и формалистические выверты врывались в эту странную тихую тему и – подавлялись ею.

В душе рождались какие-то непонятные, почти волшебные образы, что-то вспоминалось, но что, трудно было понять. Как поет птица? Что она слышит и как? Так же, как и она, маленькая девочка? Или иначе? А как поют рыбы? А они поют, поют, конечно же!

И это не какое-то верещанье и скрип или кваканье, как у лягушек, это настоящее пение!

И это можно слышать, если тихо сидеть на берегу реки рано утром. Почему ей не верят? Треска слышит боковой линией, у неё нет ушей. Девочка об этом читала в одном журнале. Но чем она, эта умная треска, поет?

Ей иногда являлось страшное видение – лес без птиц. Как тоскливо становилось от этой мысли! Мертвый зеленый лес…

И эта зловещая тишина не нарушается никогда. Летают страшные какие-то ушаны, длиннокрылы, трубконосы, нетопыри, и никто не слышит ни звука!

Рот Земли – атмосфера. Но он почему-то закрыт…

Александр Сергеич саркастически улыбнулся. Возможно, эта улыбка говорила прохожим, что уже пора, пора, давно пора – умом Россию понимать. Но, возможно, разговор в кабинете серьезного господина к этой улыбке и не имел прямого отношения. Да и была ли она вообще, эта улыбка? Полупрозрачная улыбка насмешника-поэта? Возможно, это всего лишь солнечный зайчик пробежал по лицу памятника, и больше ничего…

Окно кабинета выходило на юго-запад, из него хорошо обозревалась площадь с весьма пестрым множеством копошащихся на ней людей. Петр Сергеич, хозяин представительных апартаментов, сидя в удобном вертящемся кресле с высокой спинкой – как в самолете, слегка повел компьютерной мышью и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.

На мониторе появилась надпись: ДЕЛО № 325-&.

– Есть!

– Это… моё дело? – женщина приподнялась на стуле и несколько испуганно посмотрела на светящийся экран.

– Оно самое. Ваше, хотя и не только. В этом спектакле немало и других действующих лиц. Ну-с, начнем. Теперь вы можете получить исчерпывающий ответ на все ваши вопросы. Однако уверяю вас, ничего сногсшибательно нового вы не услышите. Здесь просто вся ваша жизнь во всех её пикантных подробностях. Кстати, как добрались? – он снова выглянул в окно.

Женщина, сидящая за длинным столом, заваленным газетными листами, сложила руки перед собой и нетерпеливо вздохнула.

– Пришлось пробираться через толпу оголтелых подростков. Удовольствие ниже среднего.

Она осмотрелась вокруг, несколько притормозив взгляд на портрете президента, будто подмигивавшего всем присутствующим лукавым глазом, и будто говорившего: «Я вас совсем не слышу!», достала платок из сумки и зачем-то вытерла руки.

– Забыл вас предупредить, простите. У нас здесь сегодня неспокойно. Могли быть беспорядки. «Лимоновцы» празднуют свой семейный праздник, очередную годовщину образования, так сказать… Если припомните, телевидение в 86-м году их первых показало – как открыто существующую неформальную организацию. У них даже свой офис со всей их атрибутикой был здесь, на Пушке…

– Что-то припоминаю, было что-то такое в программе Влада Листьева… Да, какая-то одиозная съемка… Нацистская форма, знамена в углу… Воспринималось, как дурь… А что? Тогда много всякой дури показывали по телевизору.

– Полагал, вас эта информация всерьез заинтересует. Все-таки думающая общественность должна была обратить внимание на тот факт, что сильные мира сего, проводящие перекройку истории, более всего беспокоятся о том, как взять под свой контроль патриотическое самодеятельное движение.

– Да какие они патриоты! – женщина рассмеялась. – Цирк, и больше ничего.

– Такой же нелепый мертворожденный симбиоз, как и «Восьмерка» с антиглобалистами. Однако, не стоит так легкомысленно к ним относиться. Лимоновцы, конечно, не патриоты. Но они выполняют не менее важную функцию – наглухо забили нишу, в которой могло бы самостоятельно развиваться патриотически ориентированное сопротивление.

– Такое, как нашисты?

– Нет, конечно. Это тоже не совсем самостоятельное, насколько я понимаю, образование. Да, «лимоновцы» застолбили и успешно осваивают важнейшее направление во внутренней политике и…

– Успешно компрометируют его? – перебила она Петра Сергеича, нетерпеливо вздыхая.

– Вот именно!

– Разве это не ваша тема?

– Ни один здравомыслящий человек не воспринимает это нелепое порождение недалеких либеральных политтехнологов всерьез. Глупость замысла очевидна.

– И напрасно. Очень даже напрасно вы так думаете. В нашей голодной и разоренной стране тысячи и тысячи пойдут с арматурой в руках бить инородцев, ибо им на них укажут. Укажут те, кто истинно виновен в их неустроенности, Это ведь только внешне – пассионарные малолетки, пасынки на празднике жизни, да ещё вооруженные троцкистскими лозунгами.