Лариса Миронова - На арфах ангелы играли (сборник)

– Кошмар какой-то! Вы просто хотите меня запугать…

– Зачем же мне вас запугивать? Я хочу с вами сотрудничать, понимаете?

– С трудом.

– Всё, что я сказал, – голая правда. Это действительно так. Увы – такова наша жизнь. Однако ближе к делу. И вот после всего вышеозначенного вас запихивают в двадцатиметровую квартирку вместо имевшихся у вас пятидесяти квадратных метров на самой престижной улице центра Москвы, где цена одного метра около двух тысяч у.ё. И не важно, что тридцать три из этих метров вы видели только на бумаге, так как они, эти метры, принадлежавшие вам по закону, были присоединены к вашей площади лишь после того, как вы подписали договор с «ликвидаторами» на расселение. Вы согласились на сделку в надежде взять разницу денежной компенсацией, деньги нужны были на дальнейшее обучение вашей не стандартной талантливой внучки. Но ваши законные деньги вам никто и не собирается возвращать. Как говорится, были бы деньги, а уж кому отнять их – всегда найдется. Далее вы отказываетесь подписывать договор о завершении сделки, вашу подпись подделывают без особого труда, вы же не можете протестовать, так как на руках у вас нет ни единой бумажки по этому делу, ни подлинников, ни даже копий. Вы пытаетесь жаловаться высокому руководству фирмы, вам присылают лаконичный и весьма энергичный ответ: если вы не прекратите жаловаться, то против вас будет возбуждено уголовное дело за клевету со всеми вытекающими последствиями. И вот вам, не имеющей на руках ни единого документа, но подписавшей все надлежащие документы на сдачу всех своих квартирных прав, ничего другого не остается, как сидеть на полученных двадцати метрах и не рыпаться. Сидеть и ждать решения своей дальнейшей судьбы. Ждать пришлось недолго. Как только закончилась канитель с расселением вашей дочери, вы получили странную телеграмму от промежуточной владелицы вашей новой квартиры Плюшкиной, на имя которой и оформляют «ликвидаторы» все новые квартиры, пока идет расселение старого дома. А вам и обратиться некуда, так как телефон фирмы, опубликованный в справочнике, оказывается «мертвым», у Наташи Сайгак мобильник, который на ваши звонки не реагирует, на саму же фирму вас не пускает вооруженная охрана, и пропуск для вас не заказывают. Итак, Плюшкина требует, чтобы вы немедленнно освободили её квартиру, а в вашем паспорте уже стоит штамп о выписке вас из вашей бывшей квартиры, но нет штампа о новой прописке, как нет и прочих документов о ваших правах на новую квартиру. Все они обещаны «ликвидаторами», но так и не выданы. Вы обращаетесь напрямую к начальнику милиции вашего района, и, о чудо, в три дня вам оформляют и свидетельство на собственность, и прописку на новой жилплощади. Ликуем? Справедливость торжествует, не так ли? Вроде так. Но рано радуемся. От вас требуется, ни много, ни мало, как «оставить в покое» вашу расчудесную внучку, плод восьмилетнего труда. Сайгак сообщает это решение «ликвидаторов» через вашу неразумную дочь.

– Вы столь осведомлены? Как это неприятно.

– Ибо уже известно, что вы этого никогда не сделаете по двум причинам: и потому, что вложили в её воспитание свою душу и сердце, и потому, что с вашей дочерью в последние несколько лет стали твориться какие-то невероятные вещи. Все, что она делала, было как бы во вред и самой себе, и своим детям, и вам, конечно же.

– И это правда, как это ни горько признать. Она очень изменилась за последние пять лет. Впечатление такое, что её поведением кто-то управляет извне. Она никогда раньше не была злой, жадной, нескромной. Потом этот неудачный брак с больным человеком… Только после рождения сына мы узнали от свекра…

– Что муж дочери – параноик, страдающий навязчивой идеей ненависти к женщинам? Только когда умерла его мать, отец рассказал всю правду о том, что происходило у них дома, за плотно закрытыми дверями?

– Боже мой, это-то откуда вам известно… Скажите мне всю правду!

– Всей правды не знает никто. Оно, может, и к лучшему. И не смотрите на меня так удивленно. Слушайте же вот это. Вы должны это знать. Для меня это важно.

Он включил прослушивание.

– Что это?

– Это видеозапись разговора с лучшей подругой вашей дочери. На экране появилась женщина с маскировочной мозаикой на лице.

Однако голос легко узнавался.

«…После этого она стала ещё и боязливой. Стала бояться людей, общества, ведь никто не мог оказать помощи, никто! Милиция всегда верила ему, её мужу, в суде не брали заявление, зачем вам его ещё больше озлоблять? А соседи… Посочувствовать они, конечно, могли, но не более. А после истории с расселением она стала ещё и неадекватной, как теперь говорят. Вот сейчас делает всё, чтобы не дать дочке заниматься музыкой. Глупость жуткая, но разубедить её никак не получается. Якобы у девочки не остается времени на уборку квартиры.

– А вы говорили вашей подруге о том, что восьмилетний ребенок не должен заниматься уборкой целой квартиры. Он может поливать цветы, вытирать пыль, складывать вещи и прочее, но уборка большой квартиры, где живут четыре человека плюс огромная собака, это дело взрослого человека.

– Говорила, бесполезно. Мне кажется, это просто предлог, зацепка… У меня сложилось впечатление, что эта страсть к уборке, ставшая навязчивой идеей, есть проявление какого – то скрытого, внутреннего состояния.

– И здесь вы не ошиблись. Зачастую таким способом человек действительно пытается компенсировать внутреннее напряжение, агрессию, зреющий разрушительный импульс.

– Но откуда это в ней? Что за агрессия?

– А дело в том, что на ее рабочем объекте дела идут таким образом, что она может в любой момент оказаться втянутой прямиком в чистый криминал».

– Что такое? – женщина испуганно привстала на стуле. – Кто записал это интервью?

– Неважно. Это совершенно неважно. Важна суть этого разговора.

– Вот именно. В противоправную деятельность! Вы понимаете, что это чистый компромат на мою дочь!

Но хозяин кабинета только махнул рукой – откровенный жест досады.

– Итак, ее последний объект – музыкальная школа, которой руководит энергичная новоиспеченная гражданка России по имени Гули. И вот этой неуемной энтузиастке вдруг захотелось ни много, ни мало, как снести здания, в которых расположена школа, уж больно много с ними возни – реставрация, бережное отношение к памятнику истории и культуры… Возможно, за ней стоят иные персонажи, а школа – это всего лишь первый шаг на пути реализации большой идеи захвата лакомого куска золотой земли в самом сердце Москвы. Всё может быть. Идея больших денег порой делает самых приличных людей неадекватными. И тогда чью-то светлую голову вдруг посещает великая идея. А вот если взять всю эту историческую рухлядь и снести! И построить на их месте современную комфортную коробку из стекла и бетона. В самом центре Москвы! Не правда ли, очень заманчивый проект? А что в этом здании будет потом – и найдется ли в нем место музыкальной школе? Это вопрос, как мы понимаем, чисто риторический.