Иван Фуников - По понедельникам чудес не бывает

Добрались, собрались без приключений, а потом начался самый худший день недели и похода — первый день. Идешь, мучаешься с непривычки одышкой, клянешь себя за идиотское решение «отдохнуть» именно таким образом. А тут хреновое общее самочувствие стала портить еще и суставная мышка — следствие былой травмы колена, периодически вылезавшая из укрытия и блокировавшая левый коленный сустав. Она и раньше иногда беспокоила меня при подъемах по лестницам в домах без лифта, но, все как-то не хватало времени с ней разобраться — удалить этот кусочек хряща. Теперь приходилось останавливаться и трясти ногой, чтобы она снова убралась в какую-нибудь норку и не мешала движению.

Тропы, как мы и предполагали, особой не было. То есть была, но, только до маленького красивого озерца, окруженного кучками мусора, оставленного любителями пикников. Хорошо, что идущие впереди ребята останавливались и поджидали отстающих, тихо матерясь.

Утешало только то, что Сандро шел еще тяжелее. Зачем он ходит в такие походы? Может тоже предпочитает гикнуться где-нибудь в дороге на пути к дому. В предыдущем походе, когда спускались сразу по двум речкам, Китою и Оноту, ребятам даже пришлось за ним пару раз возвращаться, чтоб до лагеря довести, хотя рюкзак у него и был самым легким, без общественной поклажи. Правда там километров сто «пешки» было. Даже мне иной раз казалось, что «дойду до того камня, а дальше — не смогу». Но скинешь рюкзак, окунешься в ледяную воду речки и снова можешь идти.

Из последующих трех дней запомнились только красивейшее, все покрытое белыми цветами поле, сверкающие вершины гор и боли в мышцах и позвоночнике, плохо купирующиеся обычными обезболивающими. Повезло, что родственники одного из «ушедших» пациентов отдали мне оставшуюся после него пачку трамадола. Вместе с обычным парацетамолом он хорошо снимает боль, да и стоят они по отдельности дешевле, чем дорогой немецкий залдиар.

На пятый день ко времени перехода через перевал стал вроде втягиваться в режим, да и подъели немного провизии из моего рюкзака.

Где мы свернули с пути, я не заметил. Скорее всего это случилось, когда обходили огромный завал из камней и деревьев. Там вроде развилка была.

По приходе на место стапеля попробовал поймать рыбку. Не получилось, хотя в описании обещался мелкий хариус. Да и речка показалась какой-то мелковатой. Но может малая вода?

Построились, двинулись.

Когда на двойке закричали, мы не сразу и поняли — на горной речке всегда шум, а тем более на порогах. А потом стало поздно. Одновременно заорали Сандро и Шурик. Мы рванули воду веслами, как не делали никогда раньше. Может быть, и выскочили бы, но, четверку бортануло о какой-то невидимый камень-обливняк, кат закрутило и понесло. И открылся сумасшедший простор — лощина, горы, лес, облака и узкая маленькая речка далеко внизу, уходящая в каньон. В голове сверкнуло: «Водопад!!! — и тихо подумалось: — П… ц». И навалилась смертная тоска.

Что было дальше — почти не помню. Будто выключили записывающее устройство. Похоже когда катамаран стало переворачивать в воздухе, я от страха полез вверх, так что, когда мы грохнулись об воду, оказался сверху надувного баллона, и меня выбросило за пределы бочки [34] Пенная яма с обратным хаотическим движением воды после большого слива. . Вроде два раза ударило о камни. Слава Богу, спасжилет взял кондовый, самодельный, а не то убожество, что можно купить в магазине для сплава по Вуоксе. Потом в руках оказалось чье-то весло. Может ангел-хранитель подсунул? Потом понесло в каньон. Потом удалось зацепиться за камни и вылезти.

А потом я сел на выброшенную течением на берег и полузаваленную камнями корягу и стал смеяться, а затем — плакать. Не знаю, как-то одновременно получилось. И вдруг почувствовал, что замерзаю. Или просто начало колотить? Хорошо у меня с собой в кармане спасика на крайний случай был урезанный вариант аптечки — пара бинтов, пластыри и спирт в пластике из-под кетчупа.

Все меня раньше спрашивали: «Доктор, а почему тебя еще ни разу ни в одном походе не смыло?» А я им: «А кто вам, если, что, оказывать помощь будет?» Доспрашивались. Будет ли кому помощь оказывать?

Глотнул спирта. Почувствовал лишь неприятный химический привкус — то ли пластик растворился, то ли кетчуп был с каким-нибудь гэмэоом. Но ничего, прижилось. Стало чуть полегче. Надо было выбираться.

Раньше я, может быть, и восхитился этим видом. Крошечный полукруг отмели упирался в отвесную скалу, по которой шли три террасы одна над другой, как палубы на корабле. На последней даже какие-то мелкие деревца росли, ну просто балкончик с цветами. Видно талая вода туда давно уже не доходила. Другой берег был практически повторением этого, только отмели не было, а вода уходила под нависающую скалу. Красиво, а забраться никак. Веслом не достать и до первой палубы. Надо было лезть в воду. Жутко не хотелось, но, полез. Подумал: «Иначе сдохнешь здесь или, если спасут, до конца жизни с пэтээсэром всего шугаться будешь».

В прошлом походе смыло Ольшанского, и он почти весь пятерочный каскад самосплавом прошел, а когда его выловили и пристали к берегу, побежал бороться с медвежьей болезнью. Тогда Шурик предложил на день остановку сделать, дать ему оправиться. «Ты чо, — я сказал, — хочешь, чтобы он весь оставшийся путь за нами по берегу шел? У таких больных чем ближе поле боя — тем быстрее в строй. Известный факт». Задавил, в общем, авторитетом. Впрочем «Шанский» сам дал себе еще шанс — вернулся на кат. Потом долго хвастался перед девушками своей крутизной, но, в походы уже не ходил.

Ничего, для врача важен результат, а не последующие выдумки больного.

Кое-как, обдирая пальцы, попытался пролезть вдоль края скалы. Сорвался. Понесло. В голове мелькнуло: «Еще шанса могут не дать». И вдруг каньон кончился, открылась долина, и речка стала распадаться на несколько безобидных протоков, забитых крупными камнями, и из-за скалы выглянуло солнце.

Возвращался долго. Лез, цеплялся за камни, продирался сквозь кусты, пока не набрел на чуть заметную тропку — может, проходил кто, а может, зверье шастало. Старался не думать, что там увижу. Просто шел. К водопаду спустился по небольшому распадку с веселым ручейком посредине. При подходе к водопаду открылась большая каменная чаша с нагромождением камней и шумящей кипящей бочкой на заднем плане. Чуть ниже на камне посреди протока висели, зацепившись, остатки нашего катамарана в виде двух почти скрестившихся гондол. По-моему, так кладут нож и вилку на тарелке, показывая официанту, что кушать ты закончил. В самой бочке еще что-то крутилось, издали было не разобрать.