Холли Борн - Все места, где я плакала

Раздался тихий стук, и мое сердце воспарило в надежде, что это все-таки он.

– Да? – крикнула я, все еще обнимая унитаз.

– Это Ханна. Ты там в порядке?

Меня охватило разочарование.

– Вроде да.

– Можно войти?

Спотыкаясь, я встала, повертела ручку и распахнул дверь.

– О боже, – сказала она, увидев меня. – Давай добавим немного красной помады на это лицо, чтобы немного взбодрить его.

– Неужели я так плохо выгляжу? – Я повернулась к зеркалу над раковиной. – О… ладно.

Ханна засмеялась и порылась в своей сумке.

– Твое сочетание таланта, амбиций и парализующего страха сцены довольно забавно. В некотором роде. – Она сняла колпачок с губной помады, решительно притянула мое лицо к своему и велела мне раскрыть рот. – Ты ведешь себя так, словно тебя собираются публично повесить.

– А разве нет? – спросила я полушутя, и Ханна закатила глаза.

– Нет. Я слышала тебя на шоу талантов. Ты всех поразишь. – Она отодвинулась и окинула взглядом проделанную работу. – И, как сказал Майк, нервы – это нормально. Они помогают выступать. А теперь сделай такое лицо… Да, правильно: всех сразишь, как купидон.

В дверь туалета снова постучали. И опять это не Риз.

– Осталось пять минут! – прокричали мне.

– Она идет, – отозвалась Ханна. – Вуаля! Теперь губы отвлекают внимание от бледности лица. – Она положила помаду обратно в сумку.

Я повернулась, чтобы посмотреть на результат, и мои глаза выпучились. Я редко пользовалась косметикой, не говоря уже о ярко-красных помадах, и сейчас была совсем на себя непохожа. Сконцентрировалась на этих красных губах – они сделали мое лицо более живым. На самом деле, выглядело это… хорошо.

Ханна заметила, как я поворачиваюсь туда-сюда.

– И мы рады приветствовать Амели как нового члена нашего Клуба красной помады!

– Это так странно, – призналась я.

– Достаточно того, что это отвлекло тебя от паники на целую минуту.

Словно по сигналу, в дверь постучали в последний раз.

– Амели, ты начинаешь!

– Боже мой. Иисус Христос и Ганди, и Бог, и Моисей, и Иерусалим, и Ганеша, и святая иисусья тряпка!

Ханна расхохоталась.

– Это просто собрание богохульств.

– Ханна, я не могу.

– Ты можешь, ты все можешь. Давай вытащим тебя из этого туалета. – Она крепко обняла меня и хорошенько встряхнула.

Мы вышли в коридор и увидели, что звукооператор выглядит немного испуганным.

– Я боялся, что ты не выйдешь оттуда, – сказал он.

– Простите. Меня… рвало.

Он улыбнулся.

– Видел все это раньше, но ты нужна нам.

Ханна снова крепко обняла меня.

– Джек только что сообщил, что проскользнул в первый ряд. Я собираюсь встретиться с ним. Мы будем подбадривать тебя все время. Увидимся на другой стороне.

Я сжала ее в объятиях, оглядываясь через плечо в надежде увидеть Риза. Моего парня нигде не было. Гримерка ребят пустовала. Вероятно, они снова ушли на перекур.

– Идем, – сказал звукооператор, – публика ждет.

Ноги вели себя как-то странно, когда я, пошатываясь, подошла к краю сцены и взяла гитару. Старалась дышать ровно, убеждая себя, что никому нет дела до моих нервов, и использовала все свои стратегии преодоления страха: сжимала и разжимала кулаки, считала до десяти и обратно. Но это больше смахивало на использование детского водяного пистолета в борьбе с пожаром. Этот концерт был крупнее всех предыдущих. Ставки были выше.

Я представила голос Алфи в своей голове, воображая, что он может сказать.

– Значит, ставки высоки, Амми. Ну и что? С каких это пор ты стала разбираться в скачках? – Я улыбнулась, когда эти выдуманные слова временно развеяли часть моих тревог, пока не вспомнила, что он даже не знает об этом концерте. Я даже не сообщила Джессе. Не знаю почему. Наверное, была слишком поглощена своей новой жизнью.

– Амели!

Риз появился как по волшебству, как будто знал, что я думала о своем бывшем. Он сжал меня в объятиях.

– Как ты себя чувствуешь, малышка?

– Риз! Куда ты пропал?

Его дыхание пахло алкоголем, а футболка была липкой от пота. Но тогда мне нравился запах его пота. Я была до отвратительности одержима им.

– Искал тебя, – ответил Риз, хотя и знал, что я была в туалете. – Ты волнуешься?

– Да нет. Меня просто тошнило.

– Я заглянул за занавес. Там довольно много народу, Амели.

– Это мне сейчас мало помогает, Риз.

– Амели? – перебил его звукооператор. – Уже пора.

– О боже!

Риз сжал меня в еще одном объятии, и, помню, я немного разозлилась, что он не помог мне расслабиться.

Потом он небрежно поцеловал меня в губы и прошептал:

– У меня для тебя сюрприз.

Я моргнула, он исчез, и у меня не было времени обдумать, что он имел в виду. Звукооператор поставил гитару за меня, показал большой палец, а затем толкнул меня – реально толкнул! – на сцену.

Свет. Жара. Пот лился из каждой железы моего тела. Для начала я поставила себе цель просто дойти до микрофона и не рухнуть. Потом буду его поправлять какое-то время. Маленькие шаги, чтобы можно было переварить все это безумие. А потом уже можно взглянуть на зрительный зал.

Подняла голову.

Вот это да! Там было больше людей, чем я ожидала, и так много знакомых лиц из колледжа… Я была так напугана, что на мгновение решила развернуться и убежать. И все же взяла первый аккорд, и открыла рот, и… как всегда, все снова стало в порядке.

Я не собираюсь притворяться, что это было кинематографически блестяще, что все зрители были в слезах и требовали выхода на бис. Но я чувствовала, как мои песни доходят до собравшихся и нравятся им. Меня не освистали, что самое главное, и между песнями слышались аплодисменты. Я начала улыбаться и расслабляться; почувствовала, как энергия аудитории наполняет душу. Счастье расцвело где-то в животе, и я подумала, что такое случается только в действительно яркие моменты.

И вот я уже допела последнюю песню. Раздались громкие аплодисменты, и я разглядела в темноте лица своих родителей: мама буквально плакала. Облегчение и радость прорвались сквозь меня, и я все улыбалась и улыбалась толпе. Сбросила с себя гитару под новые аплодисменты.

– Надеюсь, вам понравятся остальные выступления сегодня!

А затем…

…Я услышала реакцию публики еще до того, как увидела его.

Риз.

Раздался вздох, и я не поняла, почему все были удивлены.

– Амели?

Я повернулась на его голос, и там – выходя на сцену, держа в руках собственную гитару, – был мой парень.

– Риз?

Он наклонился и поцеловал меня, наши гитары ударились одна о другую.

– Сюрприз, – прошептал он, шевеля бровями. Из ниоткуда появился стул, и он кивнул мне, чтобы я села на него.

– В чем дело? – спросила я, изо всех сил пытаясь понять смысл происходящего.