Ян Росс - БАСАД

Раньше Тивериадское озеро служило важным источником питьевой воды, и всякий раз, как из-за засухи уровень нашего «моря» снижался на полтора-два метра, начиналась повальная истерия, объявлялся национальный кризис и СМИ, галдя наперебой и захлебываясь от профессионального азарта, предрекали скорый и неотвратимый каюк всем и вся. С тех пор мы изобрели дешевые и эффективные методы опреснения морской воды, и теперь передовицы, писанные с неменьшим азартом, пестрят иными страшилками.

И, наконец, пару слов о наших «реках». Как выразился мой друг Дорон, израильская речка — это нечто вроде того, что получается, когда какой-нибудь русский алкоголик справляет малую нужду (это само по себе выпуклое сравнение также свидетельствует о богатырской мощи русского человека в представлении местных жителей). Нет, серьезно: у нас чуть ли не каждый сезонный ручей занесен на карту, имеет свое гордое название и является туристической достопримечательностью.

Во время дождя такое природное явление действительно смахивает на ручей, и потом еще пару часов вполне себе ручей, бурный и, можно сказать, стремительный. А назавтра — ни реки, ни ручья, а просто извилистая канава. В дословном переводе с иврита это называется «эпизодический наводненческий» ручей. Летом, например, я — дитя бетонных джунглей — ни за что бы не распознал классическую израильскую речку, даже будь она у меня под носом. И, скорее всего, не только бы не распознал, а без указательного знака даже никогда бы не догадался, что это река, или ручей, или русло чего бы то ни было.

Вот так в Израиле обстоят дела с горами, реками и морями, да чего уж там, и большинство городов Израиля лишь отдаленно напоминают полноценные. Хайфа, один из трех основных городов страны, в список побратимов которой входят такие культурные центры как Санкт-Петербург, Бостон, Сан-Франциско, Шанхай, Одесса, Дюссельдорф, Марсель и другие, сама по себе весьма невелика. Да и весь наш хваленый Израиль раза в полтора меньше Москвы по населению и вдвое меньше московской области по территории.

Город Хайфа, как я выше позволил себе выразиться, раскинулся на склонах «горы» Кармель… хотя, по-хорошему, и слово «город», и слово «раскинулся», ввиду скромных размеров, тоже можно смело брать в кавычки. Хайфа славится атмосферой дружелюбия и терпимости — как религиозной, так и национальной. Основную часть населения составляют евреи, из которых около трети русскоговорящие. Еще тут проживает довольно много арабов — христиан и мусульман, а также друзы — жутко законспирированная этноконфессиональная группа, заслуживающая отдельного разговора.

В городке Хайфа расположен вполне неплохой инженерный институт, называющийся Технион. Бытует мнение, что Технион входит в десятку лучших учебных заведений мира, но не стоит забывать, что такие легенды возникают в тех же экзальтированных умах, где рождаются «гора» Кармель, «Мертвое» «море» и Галилейское «море», так что давайте все воспринимать в пропорции.

Когда мой друг Дорон, с которым мы познакомились, будучи магистрантами, приехал в калифорнийский университет Беркли поступать в аспирантуру и стал гордо заявлять, что он учился в (самом!) Технионе, его постоянно переспрашивали:

— Техни… Техни… что?

— Он! Техни-он, — твердил Дорон сперва в недоумении, но с каждым разом все более иронично. — Технион. On. Не off, а on.

И напоследок немного эпатажа: главный экспортируемый Израилем продукт — это не хайтек, не гаджеты и даже не апельсины, а новости. Мы постоянно ухитряемся что-нибудь отчебучить и демонстрируем рекордные показатели в лентах мировых новостей, если брать на единицу площади или на душу населения. А в абсолютных числах основным нашим конкурентом в этом сомнительном виде спорта, как мне кажется, является Россия, граждан которой хлебом не корми — дай полюбоваться, как глава их государства отжигает на международной арене. 30 30 Господин Редактор настоятельно рекомендует не шутить на такие темы.

Вот, собственно, и все. Быть может, вышесказанное звучит не слишком патриотично, зато искренне. А патриотизм… Хоть из текста, вероятно, можно заключить обратное, Израиль я довольно-таки люблю. Люблю непростой любовью, как это зачастую и свойственно настоящим чувствам. Да, этот фрагмент не блещет патриотизмом, особенно если смотреть на него сквозь узкую прорезь оголтелого фанатизма. Где-то я слышал изречение, которое дословно не помню, но суть его сводится к тому, что патриотизм — это когда куча навоза на площади родного города милее клумбы георгинов в чужой стране. 31 31 Лев Рубинштейн, «Духи времени» — «Есть еще такая штука, как „патриотизм“, означающая, как правило, приблизительно то, что навозную кучу посреди родного огорода предписано любить на разрыв аорты, в то время как клумба с георгинами во дворе соседа ничего, кроме гадливого омерзения, вызывать не должна».

Или еще более резкое, но не менее меткое замечание: «Патриотизм — это оружие ксенофобии. Патриотизм основан на ненависти, страхе, вранье и непримиримости. Он отвратителен, мракобесен и разрушителен» 32 32 Ксения Ларина — журналист, обозреватель радиостанции «Эхо Москвы». .

Центропупизм и мегаломания, естественно, в той или иной мере присущи всем народам. Всем лестно мнить себя самыми-самыми, причем абсолютно во всем. Однако нет ничего хорошего и есть много плохого в том, чтобы доводить любовь к родине до слепого фанатизма. И когда куча родного навоза становится милее чужих георгинов, пора что-то предпринимать. Но не в добрых традициях истовых патриотов — с оружием в руках, огнем, мечом, стратегическими бомбардировщиками и баллистическими ракетами, — а как можно более толерантно и мирно. Исключительно мирно — такими средствами, как юмор, ирония и, на крайний случай, сарказм.

P.S. Шлифуя этот фрагмент, я таки отыскал точную цитату о навозе и патриотизме, и в результате познакомился с разносторонним творчеством Льва Рубинштейна. В замечательном сборнике эссе «Знаки внимания» автор сокрушается по поводу исчезновения в Москве тараканов и ужасается: мол, как же без них жить. В постскриптуме к этому эссе высказывается робкая надежда, что тараканы все же где-то сохранились и пока еще не исчезли окончательно. Так вот, Лев Семенович, заверяю вас: тараканы очень даже есть. В избытке. Хочется верить, что это хоть немного обнадеживает.

А если недостаточно самого знания, что они все еще существуют на белом свете, — уверен, израильский народ не бросит братьев россиян в беде и с радостью предоставит в качестве гуманитарной помощи энное количество отборнейших средиземноморских тараканов.