Дарья Симонова - Пыльная корона

…И где та страна, где живут наши исчезнувшие? И как бы там ни было, они нам всегда нужнее, чем мы им. Именно исчезнувшие делают нас теми, кто мы есть. Исчезнувшие внезапно. Пропавшие без вести.

Выйдя из клуба, Ева, намагниченная своим предвидением и неисповедимым Черным шахматистом, едва сдерживая возбуждение, понеслась к Коменданту. Странно, что он не отвечает по телефонам, но это не причина для беспокойств. Напротив, можно не торопиться. Ева вышла к парадному входу и, верная здешнему ритуалу, не забыла обойти все четыре статуи. Впрочем, ритуал был у каждого свой — например, студенты верили, что если потрогать обнаженную, отполированную касаниями бронзовую грудь Лета, то повезет на экзаменах, а дальнобойщики, наоборот, забирались на постамент, чтобы коснуться попкой к попке Зимы, что было непросто! — и тогда рейс обещал быть удачным, а дорога без заносов и прочих опасностей. Или же все перепуталось в голове — и грудь предпочитали дальнобойщики, а студенты… Впрочем, Ева не собиралась покушаться на выпуклости вивальдиевских див — ее интересовала загадка сокровищ, которых, конечно же, никогда не было под этими статуями… но непременно должна была обнаружиться нить, которая одно с другим связывает. Сокровища представлялись, конечно, не сундуком с каменьями и золотом, а бумагами на владение замком в Нормандии или чем-то подобным, приносящим счастливому обладателю шедевральную смену кармы.

Размышляя и фантазируя о виллах на Лазурном Берегу и яхтах со странными названиями, которые являются ей в предсказательном трансе, Ева заметила, что наблюдает она — но наблюдают и за ней. За одной из статуй курил, нетерпеливо прохаживаясь, человек, весь в элегантной серо-черной гамме — и больше про него пока что сказать было нечего. Кроме того, что взгляд у него был цепкий и как будто насмешливый, хотя что разглядишь в потемках и тусклом свете фонаря…

Человек-знак! — осенило Еву. Сколько лет она не встречала того, кто хоть отдаленно был бы похож на знак! Она уже смирилась, что в ее жизни таким был только Валерий Михалыч и больше на ее долю не отпущено. Он была благодарна и этому — ведь бесконечно многим их знак ни разу не встретился или они не распознали его в толпе, и он опечаленно опустил глаза. Потому что нераскрытый знак перестает быть знаком, и, даже если он понятия не имеет о своей миссии, он чувствует эту потерю. И что-то в мире меняется, он осыпается и проседает от каждой осечки. Пускай говорят, что это пустые фантазии — но это то немногое, за что Ева могла поручиться. Так и есть, и пребудет так. Увидишь свой знак — не упусти его. Будь смелым, импровизируй, говори от сердца. Настоящее получает только тот, кто нарушает правила…

Но вначале Ева с непривычки испугалась, и ей, как в детстве, расхотелось идти в подъезд. Замкнутое пространство, в котором тебя легко поймает «страшный дядя», знакомые змейки-кундалини забегали по спине. Ева принялась снова набирать Коменданту, хотя прекрасно понимала, что он ей не помощник в деле борьбы с архаическими страхами. Незнакомец вдруг решительно направился к ней и без всякой преамбулы пожаловался:

— Я здесь торчу который час. Мне надо выследить одну девицу. Я частный сыщик, моя работа — сплошная рутина. А вы, конечно, думаете, что я к вам клеюсь. Конечно, клеюсь. Чего мне еще делать. Здесь за пять часов вы одна только сюда и забрели…

Ева не знала, что и ответить. Попросить удостоверение частного сыщика? Но бывают ли у Холмсов и Пуаро ксивы… Словно отвечая на ее немые сомнения, незнакомец протянул Еве какие-то корочки, на которые она взглянула лишь мельком. Имя у него вычурное, неправдоподобное — Альфред!

— Не Альфред, а Альфет. Прихоть мамы-татарки. Короче, Алик меня зовут. Я не люблю этого уменьшения, но иначе не получается — людям нужен привычный звуковой рисунок, знаю по опыту.

Ева была сражена таким быстрым реагированием на едва зарождающиеся в ее голове вопросы.

— Я тоже иногда умею предвидеть и предвосхитить события, но не так точно, как вы, — неожиданно для себя похвасталась она.

— У меня не предвидение, а всего лишь опыт, — ответил Алик скромно. — И я бы не прочь воспользоваться вашим даром. Появится ли здесь сегодня вот эта девушка?

С этими словами он достал фотографию… гейши! Что за чертовщина… Опять странное совпадение — не много ли за один вечер? Увы, Ева слишком поздно вспомнила, что все ее эмоции слишком явно отражаются на физиономии, — и, конечно, смятение узнавания не осталось незамеченным. На то он и сыщик, чтоб ему неладно.

— Вы ее знаете? Вы ее знаете. Матерь божья, я не зря тут хрящи проветривал! — возликовал неканонический детектив.

— Может, и знаю, только с какой стати я должна вам о ней рассказывать?

— Заметьте, я не прошу вас рассказывать о ней. Я просто радуюсь, как дитя, тому, что сделал дело. Точнее, сейчас сделаю с вашей помощью. Вы передадите ей одну вещицу. Я-то думал, мне придется отлавливать здесь каких-нибудь стражей темного мира… Но подвернулись вы — это куда приятнее.

— Вы, случайно, не от Шуранских? — усмехнулась Ева, повторив загадочный пароль гейши.

— Хотите меня расколоть? Как симпатишно… а ведь эта игра заводит. Пойдемте выпьем по чашечке-рюмочке чего-нибудь и поболтаем. Это никого ни к чему не обяжет, зато пороемся в чужих тайнах. Я совершенно безопасный собеседник при исполнении.

Так Ева попалась. Со всеми потрохами своего хаотичного женского опыта, со всей своей самонадеянностью и методичным авантюризмом. Но и как можно не пойти, когда Человек-знак сам тебя зовет?! И что с того, что в ресторане «Вивальди» были водяные часы… Разве в этом нескончаемом, неспящем и не отвечающем на звонки городе только одни водяные часы?! После двух рюмок божественнейшего напитка, который даже не хотелось определять скучной алкогольной категорией, все эти совпадения последних дней виделись в бриллиантовом ажуре новых похождений. Когда совпадений слишком много, может начаться паранойя, и тогда все события станут казаться связанными между собой. При всей любви к мистическим подоплекам Ева уже успела утомиться от навязчивых попыток разгадать эти связи. И все же эта деталь почему-то все никак не отпускала — почему гейша напивается в соседнем клубе, а водяные часы здесь?

— Здесь не напьешься. Респектабельно и дорого. Она сюда не клиентов ловить приходит. Она плачет по мне.

— Нет, не то. Должно быть какое-то логичное объяснение. Все настоящее просто и ясно.

— И совершенно непостижимо!

Может, он и прав. Ева понемногу привыкала к своему визави. То ли он и впрямь читал мысли, то ли она уже не контролировала свой мыслепоток, и он прорывался наружу без ее ведома. Бесстрашие приятно перерастало в легкое безумие. Она быстро забыла, что хотела уберечь гейшу от «карательных» органов. Да и, собственно, никто ее не собирался преследовать. Перед нею сидел человек, которого преследовала она сама. И кадрил Еву с благородным всхлипом, скрупулезно отчитываясь за свое бегство от любящей его дурочки. Хотя Ева не питала к Арине ни родства, ни дружбы. Так, сочувственное любопытство. Алик будто бы с самого начала предупредил: Ариночка, мы не пара, не трать на меня время, но, если все же решилась, не обессудь, если я внезапно исчезну. Так уж я устроен — прощания ненавижу! И не верь тем, кто будет умасливать тебя, что я еще появлюсь. Это люди настолько не правы, что могут исчезнуть сами…