Клэр Пули - Правдивая история [litres]

Хазард с такой скорбью уставился в свой стакан, что Райли был не в состоянии долго на него сердиться.

– Ничего нет плохого в мелком , приятель. Все проблемы происходят от глубины . Что я скажу Монике, черт возьми?! Она думала, мы с ней играли в какую-то игру. Я знаю, сейчас она смотрит на это по-другому, но в душе сильно сомневается. Она будет очень разочарована.

– Послушай, я не очень разбираюсь в том, что происходит в головах у женщин, как ты уже мог догадаться, но не сомневаюсь: как только Моника успокоится, то поймет, что приняла все слишком близко к сердцу. Кстати, впечатляющая скорость реакции. Я подумал, она вмазала по тебе этим фиговым пудингом, – ухмыльнулся Хазард.

– Она метила в тебя, а не в меня! Должно быть, она здорово разозлилась. Моника терпеть не может, когда на пол попадают остатки еды, даже микроскопические крошки, не видимые невооруженным глазом, – с кривой усмешкой произнес Райли.

– Ну и как, очень она тебе нравится? – спросил Хазард. – Я оказался прав?

– Теперь это вряд ли имеет значение. – Потом, решив, что ответил слишком резко, Райли добавил: – Честно говоря, из-за этой чертовой тетради все казалось таким странным. Я почувствовал, что понимаю ее. Но меня это чем-то и пугало. То есть я приехал сюда ненадолго, а ей нужны все эти обязательства. Может быть, все и к лучшему.

И тут Райли понял, что совсем так не считает.

– Послушай, подожди день-два, а потом поговори с ней. Скажи, что ты пытаешься быть искренним, ха-ха, – посоветовал Хазард. – Уверен, она тебя простит.

Но что Хазард может знать? Они с Моникой не совсем на одной волне. Фактически единственным утешением в этой ситуации для Райли было то, что если прямо сейчас он не нравится Монике, то уж Хазард-то ей вообще не нравится.

Ланч был катастрофой. Родители приехали в одиннадцать утра, и Макс открыл шампанское. Алиса выпила два бокала на голодный желудок. Потом, занимаясь готовкой, она осушила стакан красного вина, оставленного для подливки. Сочетание недосыпа, нервов и спиртного привело к тому, что при готовке она запуталась с распределением во времени. Индейка получилась суховатая, брюссельская капуста превратилась в кашу, а жареный картофель был твердым как камень. И она совсем забыла о подливке.

Мать Макса отпустила все нужные комплименты по поводу еды, но – в своей обычной манере – под похвалой скрывалась критика.

– Какая ты умница, что купила готовую начинку. Я всегда готовлю ее сама. Так глупо – куча времени уходит на то, чтобы приготовить ее как надо.

Алиса точно знала, зачем свекровь это говорит, но Макс даже не догадывался.

С грустью вспоминала Алиса, как отмечали этот праздник в доме матери, когда в тесную гостиную радостно набивались ее братья и сестры со своими семьями. Ковры, шторы и предметы мебели, выбираемые матерью скорее исходя из наличия и цены, чем из художественных достоинств, создавали какое-то буйство контрастных, не сочетаемых рисунков и красок. Домочадцы надевали на себя яркие праздничные джемперы и бумажные колпаки, споря и подшучивая друг над другом.

Дом Алисы в Фулхэме был выкрашен в правильный цвет от «Фэрроу энд бол», элегантные предметы мебели хорошо сочетались друг с другом. Всюду открытая планировка, а консультант по освещению потратил не один час и заметную часть премии Макса на то, чтобы для любого случая было создано подходящее настроение. Безукоризненный вкус. Полная бездуховность. Нет такого, что может не понравиться, и полюбить тоже нечего.

После ланча Алиса помогла Банти распаковать некоторые подарки и поняла, что переборщила с ними. Психотерапевт сказал бы, что это реакция на ее детские рождественские праздники, когда большинство подарков делали сами. Она помнит, как насмехалась над прелестной самодельной шкатулкой для шитья, которую мама подарила ей на десять лет. Там были иголки, разноцветные нитки, пуговицы и кусочки ткани. А ей хотелось получить проигрыватель компакт-дисков. Как могла она быть такой неблагодарной?

Алиса с трудом вернулась в настоящее и послала в Instagram с обычными хештегами хорошенькую фотку, на которой Банти жует обертку одного из подарков. Вдруг ни с того ни с сего Макс выхватил у нее телефон.

– Почему бы тебе не жить нормальной жизнью, вместо того чтобы все время ее фотографировать? – зашипел он, швырнув мобильник в угол комнаты.

Телефон приземлился в коробку с кубиками, разметав их, как ядро для сноса зданий.

Воцарилась напряженная тишина.

Алиса ждала, что кто-нибудь вступится за нее, скажет Максу, что негоже так разговаривать с женой.

– Алиса, дорогая, когда Банти должна спать? – вместо этого спросила мать Макса, словно ничего не произошло.

– Она… У нее нет установленного времени сна, – стараясь не заплакать, ответила Алиса.

Свекровь неодобрительно скривила губы. Алиса приготовилась выслушать знакомую лекцию о важности режима и о том, каким идеальным ребенком был Макс, который с минуты возвращения из роддома спал по ночам без просыпа.

– Ну почему бы вам с Максом не пойти с малышкой на прогулку, а я пока приберусь здесь у вас? Тебе не помешает подышать свежим воздухом.

Алиса посчитала, что под кажущейся добротой скрываются нападки на то, как она ведет хозяйство, но спорить не собиралась. Ей не терпелось на время избавиться от всего этого, пусть она и знала, что стоит ей выйти за дверь, как родители мужа будут критиковать ее. Чтобы не унижать себя еще больше, она не стала искать в ящике с игрушками сотовый, подхватила Банти и свою сумку и вышла из комнаты. Вслед за ней вышел и Макс, всем своим видом показывавший, что совсем не жаждет проводить с ней время.

Едва за ними закрылась входная дверь, как Алиса повернулась к нему.

– Как ты смеешь унижать меня перед своими родителями, Макс? Мы ведь как будто команда , – ожидая извинений, сказала она.

– Ну, я как-то не очень чувствую, что мы команда, Алиса. В любой момент, когда не занята Банти, ты возишься с этими чертовыми социальными сетями. Знаешь, у меня тоже есть потребности!

– Проклятье, Макс! Ты что, ревнуешь к ребенку? Своему ребенку? Прости, если я не нянчусь с тобой, – (по сути дела, так оно и было), – но Банти нуждается во мне гораздо больше, чем ты. Может, тебе попробовать помогать мне чуть больше?

– Дело не в этом, Алиса, – вдруг погрустнев, сказал Макс. – Ты изменилась. Мы изменились. Я лишь пытаюсь разобраться со всем этим.

– Разумеется, мы изменились! Теперь мы родители! Недавно я корчилась в родах, а сейчас превратилась в мобильный молочный бар и неделями сплю урывками, не больше трех часов кряду. Вероятно, я немного отличаюсь от той беззаботной девушки, работавшей в рекламе, на которой ты женился. А чего ты ждал?