Эмили Мандел - Стеклянный отель [litres]

У Энрико есть две дочери и жена, которая думает, что его зовут Хосе. Счастливым их брак не назовешь, но они живут в красивом доме рядом с пляжем. Все мы одержимы Энрико. В нашем воображении он стал героическим персонажем, чья жизнь где-то за пределами южной границы полна энергии и тайны. В реальности он наблюдает за тем, как его жена и дочери бегают в сумерках наперегонки по пляжу, и думает, что с ними случится, если – вернее, не «если», а «когда» – его наконец поймают и увезут. Он не может избавиться от чувства страха. Раньше он гордился тем, что сумел сбежать от судьбы, но теперь ему все чаще кажется, что судьба неотвратимо надвигается, приближается к нему издалека. Он постоянно ждет, что за ним приедет машина с тонированными стеклами, что кто-то похлопает его по плечу или постучит в дверь.

Поздней весенней ночью в отеле «Кайетт» ночной уборщик подметал пол в лобби, когда с ним заговорила одна из гостей.

– Вы пропустили пятно, – сказала она. Пол выдавил из себя подобие улыбки и возненавидел свою жизнь.

– Я пошутила, – сказала гостья, – извините, шутка вышла ужасная. Если серьезно, можете ко мне подойти на секунду?

Женщина стояла у окна и пила скотч. Она была уже немолода – во всяком случае, так показалось Полу, хотя на самом деле ей было около сорока, – но что-то в ней производило сильное впечатление. Глядя на нее, можно было подумать, что в ее жизни все под контролем, о чем Пол мог только мечтать. Он неловко поволок за собой швабру и встал рядом с ней.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – Он с гордостью произнес эти слова. Ему казалось, что они прозвучали совершенно в духе дворецкого, к чему он и стремился.

Время от времени он смутно чувствовал если не удовольствие от работы в гостиничном бизнесе, то, по крайней мере, удовольствие от собственного профессионализма. Ему было понятно чувство удовлетворенности от добросовестного выполнения своих обязанностей – скажем, Винсент отлично справлялась со своими. Сам он всегда был довольно безучастным работником. В тот момент Винсент была на другом конце лобби и смеялась над историей гостя, который рассказывал ей об одной крайне неудачной рыбалке.

– Можно поговорить с вами с глазу на глаз? – спросила женщина.

Пол покосился на ресепшен, где Уолтер прикладывал все мыслимые усилия, пытаясь смягчить пару американцев, которые пришли в ярость от того, что комната с джакузи оказалась комнатой с джакузи, а не апартаментами с огромной ванной.

– Меня зовут Элла Касперски, – сказала она. – А вас?

– Пол. Приятно познакомиться.

– Пол, как долго вы здесь работаете?

– Недолго. Несколько месяцев.

– Вы планируете здесь задержаться?

– Нет.

Он выпалил ответ, даже не успев подумать, но правда была в том, что именно так он и считал. Разумеется, Пол не планировал задерживаться в этом месте. Он уехал из Ванкувера, чтобы избавиться от влияния друзей с дурными привычками, а Винсент работала в отеле и сказала ему, что здесь приличное место, но он пожалел о своем решении уже к концу первой недели. Он ненавидел «Кайетт». Он терпеть не мог жить и работать с коллегами в одном здании, его почти охватывала клаустрофобия. Официант в соседней комнате каждую ночь занимался сексом с су-шефом, и Пол, пребывая в полном одиночестве, слышал каждый звук. Ему не нравился его начальник Уолтер, так же как и начальник Уолтера Рафаэль. Он скучал по отцу, умершему несколько месяцев назад, и по-прежнему надеялся его увидеть, когда заходил в деревню.

– На самом деле, – добавил он, – я собирался скоро уехать. Может быть, уже очень скоро.

– А чем вы хотите заниматься?

– Я композитор.

Он рассчитывал, что, произнесенное вслух, это слово сделает желаемое реальностью, но лишь почувствовал себя мошенником. Он сочинял музыку, которую никому не показывал. Он писал вещи на грани между классической музыкой и электроникой и не был уверен, что делал хоть что-то стоящее.

– Наверное, композитору довольно трудно пробиться.

– Еще как, – сказал он. – Я буду все так же работать в отелях и в свободное время писать музыку, но хочу вернуться в город.

– Одно дело – отдохнуть, отвлечься от суеты в глуши, – заметила Элла, – но жить здесь – пожалуй, совсем другое.

– Да, это точно. Ненавижу здесь жить.

Ему пришло в голову, что он не должен вести такие разговоры с гостями – Уолтер бы взбесился, – но какая разница, если уж он все равно решил уходить?

– Я хочу рассказать вам одну историю, – сказала Элла, – и сделать деловое предложение, на котором вы сможете немного заработать. Вам это интересно?

– Да.

– Стойте здесь, мы вместе выглянем в окно, а если тот напряженный управляющий потом спросит, чем вы занимались, скажете, что я попросила вас рассказать про рыбалку и местную географию. Идет?

– Идет.

Восхитительное чувство интриги укрепило его желание уволиться; даже если бы она сейчас замолчала и на этом все кончилось, за последние недели в его жизни не происходило ничего интереснее.

– В Нью-Йорке живет один человек по имени Джонатан Алкайтис, – начала она. – Нас с ним объединяет одна вещь, а именно то, что мы оба часто останавливаемся в этом отеле. Он приедет сюда через два дня.

– Вы детектив или кто-то вроде того?

– Нет, я просто даю эксцентричные поручения сотрудникам на ресепшен, которые ненавидят свою работу. Итак. Я бы хотела оставить ему послание, когда он приедет.

– Вы хотите, чтобы я его передал?

– Да, но речь не о том, чтобы просунуть под дверь конверт. Я хочу, чтобы послание было незабываемым. Чтобы оно потрясло его до глубины души. – Ее глаза засверкали.

Он вдруг понял, что она уже довольно сильно опьянела.

– Я знаю девушку, которая однажды оставила надпись несмываемым маркером на окне школы, – сказал он. – Что-то вроде такого?

– Идеально, – ответила она.

Когда Пол писал послание, в его груди взрывались звезды. Он как будто бежал под летним ливнем с грозой. В назначенную ночь он ушел с обеденного перерыва и прокрался наружу к стене, где была спрятана мешковатая толстовка с капюшоном и маркером в кармане, потом тайком добрался до передней террасы, стараясь не наступать в лужицу света, который лился из отеля. Той ночью дул бриз, поэтому ему было проще передвигаться незамеченным: шум от его шагов тонул в звуках из леса, скрипе ветвей и шелесте ветра. У двери долго стоял ночной портье, почти вплотную, и Пол едва не отчаялся выполнить свою миссию, но потом Ларри взглянул на часы, вернулся в лобби и пошел по направлению к служебной комнате. Кофе-брейк. Над луной нависло облако, словно это был знак, сама ночь вступила с ним в сговор и решила его спрятать. Он достал маркер и быстро зашел на террасу, опустив голову; у него забилось сердце. Почему бы тебе не поесть битого стекла? Он написал эту фразу в зеркальном отражении, предварительно потренировавшись у себя в комнате, а потом проскользнул обратно в лес, облако, будто в танце, отошло от луны, и она осветила надпись. Он прокрался к стене отеля, чтобы вернуться к служебным комнатам. Передвигаться абсолютно бесшумно не удавалось, но лес в ночи и без того был полон звуков. В крыле для персонала была вечеринка, на втором этаже горел свет, и оттуда доносилась музыка: работники с дневной смены выпивали, чтобы приглушить агонию скуки от обслуживания гостей.