Фрида Шибек - Книжный магазин у реки [litres]

Передай матери, что я люблю ее и бесконечно сожалею, что так вышло.

Не поднимаясь с дивана, Шарлотта скользнула взглядом по вершине Тауэрского моста за окном, которая все еще угадывалась, несмотря на спустившиеся сумерки. Душу переполняли двойственные чувства. С одной стороны, Шарлотта радовалась, что вопреки наговорам из переписки Сары с Кристиной, Даниэль не оказался ирландским террористом, с другой стороны, многие вопросы так и остались без ответа. Даниэль не хотел поддерживать контакты с ней и Кристиной ради Сары? Что с ним произошло? Жил ли он по-прежнему в Англии? Может быть, даже создал другую семью?

Шарлотта покачала головой. Похоже, Сара полагала, что Кристина все еще жива. Знай Сара, что мать Шарлотты умерла, так и не проронив ни слова о своей жизни в Лондоне, рассказала бы она племяннице больше подробностей?

Поставив на колени коробку, Шарлотта достала пачку писем. Казалось, что в этом пазле по-прежнему не хватает кусочков, вопрос только, удастся ли ей когда-нибудь узнать всю историю.

В поисках новой информации она еще раз пролистала письма матери. Все они были написаны в первые годы жизни Шарлотты, последние относились к периоду, когда Кристина вышла замуж за Бертиля. Во многих письмах речь шла о Шарлотте, описывались краткие моменты их с мамой будней. Кристина описывала, как Шарлотта училась ходить, какие песни ей нравилось петь и как звали ее детсадовских друзей. Некоторые письма были обращены к Саре, другие написаны на английском, для Даниэля.

Сразу стало понятно, зачем мать посылала все эти детские фотографии Шарлотты. Таким образом она пыталась достучаться до ее отца – рассказывая обо всем, что происходит с их общим ребенком, Кристина надеялась, что однажды он образумится и ответит.

Слезы опять стали жечь веки, и Шарлотта вытерла их рукавом свитера. Она задумалась, насколько ее матери было одиноко, когда от нее отвернулись и Сара, и Даниэль, и как отчаянно ей пришлось бороться, чтобы справиться с обстоятельствами.

Дойдя до дна коробки, Шарлотта увидела что-то, чего раньше не замечала. На самой глубине лежало письмо, внешне отличавшееся от всех других. Конверт был меньшего размера и более темного оттенка, и подписан он был другой рукой, не матери.

Аккуратно взяв конверт, также адресованный Саре, Шарлотта перевернула его.

В свете люстры она рассмотрела конверт, одновременно отодвинув в сторону коробку. Осторожно проведя кончиками пальцев по хрупкой бумаге в желтых пятнах, Шарлотта прочитала имя отправителя. Ей пришлось сделать это несколько раз, прежде чем суть написанного дошла до ее сознания.

Закрыв глаза, она глубоко вздохнула. Это было уж слишком – на грани того, что Шарлотта способна вынести. Тяжело сглотнув, она опять открыла глаза и уставилась на письмо, написанное Даниэлем О’Коннором.

Она дрожала всем телом, лежа под одеялом с Теннисоном, благодарно устроившимся рядом. Снаружи темноту пронзали тысячи огней, и, хотя Шарлотте иногда мешал этот неестественный свет, сейчас он успокоительно напоминал ей, что она не одна в этом мире.

Несколько раз Шарлотта порывалась постучаться к Уильяму, но не знала, что ему сказать и не съехал ли он вообще. Он не попадался ей на глаза с тех пор, как рассказал, что собирается переезжать, и, скорее всего, уже живет у сестры.

Мартиник Шарлотта тоже не решалась позвонить среди ночи. Ей казалось странным так навязываться, ведь речь идет не об экстренной помощи. Хотя у Шарлотты была огромная потребность поговорить с кем-нибудь. Как только она легла, сердце учащенно забилось, и с горечью вспомнились надоедливые советы Агнеты о друзьях, которые нужны, похоже, именно на такой случай.

Шарлотта аккуратно перевернулась на другой бок, стараясь не побеспокоить Теннисона. Даже он был не в состоянии выслушать хозяйку – как только она пыталась заговорить с ним, кот закрывал глаза и отворачивался.

Шарлотта нервно сглотнула. С каждой минутой щемящее чувство в груди нарастало, и казалось, что ночь не закончится никогда. Раз за разом Шарлотта косилась на часы, стрелки которых передвигались со скоростью улитки.

Она ощупала лежавшее рядом письмо. Шарлотта прочитала его уже, наверное, раз десять, но, поскольку это было единственное, что хоть как-то ее успокаивало, она развернула его снова и зажгла лампу. Теннисон раздраженно вздохнул, засунув нос под одеяло. Погладив его по животу, как бы извинившись, Шарлотта прищурилась и опять начала читать сначала.

Лондон, апрель 1984 года

Дорогая Сара,

Мне очень грустно писать тебе это письмо и ужасно жаль, что наш последний разговор так плохо закончился. Я никогда не хотел причинить тебе боль, и, надеюсь, ты понимаешь, что навсегда останешься в моем сердце.

Никто не знает, что ждет нас впереди. Внезапно возникают обстоятельства, направляющие нас в новое русло. Я с радостью вспоминаю время, когда мы были вместе, но ты ведь знаешь, что я испытываю очень сильные чувства к твоей сестре. Новость о рождении нашего с ней ребенка все перевернула. Теперь ничего больше не имеет значения, ребенок всегда важнее.

Сегодня вечером я отправляюсь в Швецию, так что некоторое время мы с тобой не увидимся. Я надеюсь, что мои вещи можно оставить в квартире до моего возвращения, но если их вид для тебя невыносим, можешь, конечно, от них избавиться.

Как только я приеду к Кристине и мы вместе все спланируем, мы свяжемся с тобой. Денег на уплату аренды в следующем месяце должно хватить, но, если вдруг возникнут проблемы, пиши, мы как-нибудь это уладим.

Надеюсь, ты не будешь злиться на меня всю жизнь, и однажды мы встретимся снова как друзья, хотя бы ради ребенка. Ведь не только я стал отцом, но и у тебя появилась племянница!

Несмотря на все, что произошло, я безумно рад и полон ожиданий, и, что бы я ни наговорил, я прощаю тебе утаенные письма Кристины. Мое предательство было намного хуже, и мне стыдно за свои поступки.

С любовью и просьбой о прощении,

Шарлотта тихо вздохнула. Письмо Даниэля опрокинуло сложившееся у нее представление об отце. Значит, Сара лукавила в письмах сестре, когда писала, что он не интересуется ею и Шарлоттой. Даниэль не знал, что Кристина забеременела, и Сара, похоже, прятала от него письма сестры, они не доходили до адресата. Тогда неудивительно, что тетушка хотела искупить вину за свои проступки.

Рассматривая торчащие в разные стороны буквы, Шарлотта улыбнулась. Это был почерк ее отца. Ну, конечно же, он был рад дочери и даже пытался уехать в Швецию. Но что же с ним произошло, почему он так никогда и не приехал к ним?

Перевернувшись на другой бок, она попыталась поправить смятое одеяло, не разбудив Теннисона. Нет, уснуть было невозможно. Если Даниэль жив, Шарлотта должна найти его.