Сэнгийн Эрдэнэ - Избранное

Относительно конфискации имущества Чултэма-бэйсе сомнений не было. Он один из самых богатых феодалов хошуна, его имя есть и в списках, составленных по стране. Одна только неясность: как быть с лошадьми, подаренными им джасе монастыря Бумбатын? Если сразу посягнуть на имущество монастыря, возведение которого стало радостным событием для множества верующих, можно потерять этих людей, можно нечаянно совершить такую ошибку, что ее потом долго не исправишь. Сэмджид и здесь не хотелось спешить. Посоветоваться бы с кем-нибудь, рассказать о своих сомнениях. Единственным таким человеком мог бы быть Аюур. Но после той ночи в юрте она почему-то не верила ему, как прежде, он стал казаться ей человеком, который хочет увести ее куда-то в сторону. Аюур вернулся в сомон, когда члены комиссии по конфискации имущества пировали у Чултэма-бэйсе. Позднее с особым торжеством рассказывал, как прознал о кладах бэйсе в заброшенном селении и как сразу припер его к стенке. Он прямо не говорил Сэмджид, что она кое в чем проявляет мягкосердечие, но нередко напирал на то, что в деле революции нужна твердая рука, а больше всего осуждал отсутствие бдительности у людей из сомонного управления.

В тот день, когда запылали зимовья, Сэмджид отправилась в сомонный центр вместе с Балджид, которой не терпелось расспросить подругу о городских новшествах. Для поездки в сомон Сэмджид взяла у матери бурого рысака. Баатар, как тень повсюду сопровождавший старшую сестру, и на этот раз не отстал. Так они и ехали втроем. На Сэмджид был синий шелковый дэли — мать сшила его и берегла для дочери: после ревсомольской одежды она снова была прежней — обыкновенной и простой. Балджид, не желая выделяться, особенно не наряжалась. Впрочем, что бы она ни надела, выглядела Балджид всегда чудесно. Правда, тот, кто знал ее раньше, мог бы сказать, что после неудачного замужества она несколько приугасла. Но привычки остались прежние — она не обрела степенности замужней женщины, сохранив в себе ту же легкость, умение всегда быть непринужденной и простой. Она хранила в сердце воспоминания о том, что им пришлось вместе пережить во время долгой и трудной перекочевки, об их девичьей дружбе. Сэмджид с радостью отметила про себя, что от ее былой наивной зависти к подруге не осталось и следа. Напротив, теперь она могла наставлять Балджид, давать ей советы в жизни. Балджид готова к этим урокам, а в Сэмджид не было ни малейшего высокомерия. Она не стремилась поразить чье-нибудь воображение, потому что считала: не ей одной — всем должно быть одинаково хорошо.

Баатар рядом со старшей сестрой и Балджид чувствовал себя на седьмом небе. Он норовил держать своего коня к ним боком, заставлял его идти пританцовывая. После первого летнего дождя вся долина ярко зазеленела. Ласточки прямо стайками с лету пикировали под ноги лошадей. Непрерывно заливались жаворонки. Их было так много — не сосчитать. Похоже, на этой земле все сущее — и пернатые, и человек — радовалось самой жизни. Балджид украдкой взглянула на Баатара, подумала: «Ишь ты, какой парень великолепный вырос. А твой, что вялая трава, засох». Просто не верилось: каких-нибудь пять лет тому назад Баатар был неказистым, сопливым мальчишкой — откуда что взялось? Стройный, плечистый, с широкой грудью… В его осанке угадывалась мужская стать и сила, кровь кипела в жилах. И лицом он вышел красивее многих. Балджид спрашивала себя, осуждали бы ее люди, если б судьба столкнула с парнем моложе ее, таким, как Баатар. Так уж ли это предосудительно? Ответ не приходил, но какой-то внутренний голос нашептывал: чего в жизни не бывает. До сих пор Балджид не видела настоящей любви. Конечно, несколько лет замужества за нелюбимым запомнились. Такова уж была ее женская доля. Сейчас она не раскаивалась, что разошлась. Молодая еще, кто-нибудь ей еще встретится. Она попыталась представить, как сложилась бы ее жизнь, не послушайся она родителей, — наверное, вышла бы замуж за Чойнхора. Уж Чойнхор-то был бы ручным, ни в чем бы не перечил.

— Вот и Баатар подрос, — как бы невзначай произнесла Балджид. Ее слова прозвучали в унисон с думами Сэмджид.

— Не то слово, глава в доме.

— Славный парень…

— Что и говорить.

Баатар не подал вида, что слышит разговор старшей сестры с Балджид. Интересно, что они еще скажут; он постарался бесшумно вести своего коня. Балджид оглянулась.

— Эх, были бы мы с Баатаром ровесниками. — Тут она не выдержала и захохотала.

— Оставь! Не смущай брата, — остановила ее Сэмджид и сама засмеялась.

Баатара действительно смутил этот разговор, но чем — понять он сразу не смог. И вдруг до него дошло, что имели в виду местные парни, когда говорили о Балджид: девчонка что надо. Он стал сравнивать ее со старшей сестрой. Конечно, в Балджид не было такой душевной мягкости, но ее отличала красота. Ее смех, кокетство не могли никого оставить равнодушным. Баатар еще не вкусил плодов любви, но он был уже в том возрасте, когда надвигаются смутные предчувствия, когда душу наполняют мечты. Интуитивно он ощущал, что Балджид обладает какой-то удивительной женской тайной. Эта совместная поездка чем-то его очень волновала, она сулила какие-то таинственные открытия. Дотронуться бы до ямочек на ее щеках или коснуться розовых, как лепестки цветка, губ, ехать бы вдвоем совсем рядом — стремя в стремя. Баатар, устыдившись этих своих тайных желаний, резко осадил коня и постарался держаться на расстоянии от спутниц.

Три года тому назад Сэмджид, страстно желая представить, как сложится ее будущее, ехала по этой долине, по этим просторам, с которыми сроднилась за небольшой срок, пока они жили здесь. Три года тому назад она окончила начальную школу, и ей открылся новый путь в жизни. Пройдет еще три года… «Как предугадать, что свершится, чем они заполнятся? Не думала же я, что младшие так быстро вытянутся, подрастут. А Баатар и вправду стал великолепным парнем. Повезло мне с младшим братом. Скоро женится, станет главой семьи… Да, станет мужчиной, сможет содержать маму, младших сестер и братьев — со мной ли, без меня. Воздается, значит, человеку за испытания, лишения, познанные с малых лет. А как угадать, где живет та девушка, которой суждено стать его женой, подругой? Пусть, пусть встретится ему добрая душа, чтоб была опорой в жизни. Братик, ты-то сам еще и не думаешь, наверное, ни о ком…»

— Посмотрите, что там такое? — закричал Баатар, показывая на юг в сторону холма. Из пади, где были устроены зимние стойбища Дунгара и его соседей, валил черный дым.

— Никак наши зимовья горят! — воскликнула Балджид. Все разом повернули коней и помчались туда. Да, их зимовья были охвачены огнем; горело не одно какое-нибудь строение, горели все сразу. На всем скаку подлетели они к самому крайнему, но погасить пожар уже не было никаких надежд. Балджид, уставившись на пылающий перед ними бревенчатый дом и большой просторный коровник, с отчаянием в голосе проговорила: