Джон Ирвинг - Сын цирка

— Это просто старый закон притяжения и отталкивания. — Джон Д не собирался менять свою уклончивую тактику.

— Следующим предложением ты сообщишь мне, что земной шар круглый, — упрекнул его Фарук.

Дхар лишь передернул плечами. Внезапно доктор подумал, что его страшит не Рахул (или миссис Догар). Он боится именно Дхара. Доктор вдруг понял, что на самом деле не знает Дхара по-настоящему. Не знает его, несмотря на то, что знаком с ним многие годы. Как всегда, чувствуя приближение чего-то неприятного, Фарук перекинулся на цирк. Однако когда он упомянул о предстоящем путешествии в Джунагад, то увидел, что Джона Д это не интересует.

— Наверное, ты считаешь, что все обречено на гибель и это просто очередной проект «Спасите детей». Похоже на то, как бросают монетки в воду. загадывая желание, или швыряют камешки в море, не более реально, — сказал Дарувалла.

— Выглядит так, будто ты сам думаешь, что дело обречено на неудачу, — сказал ему Дхар.

Услышав это, доктор понял, что пришло настоящее время сматываться. Потом Фарук обнаружил гавайскую рубашку в бумажном пакете, который детектив Пател оставил под стулом. Оба они уже стояли, готовые уходить, когда доктор вытащил из пакета рубашку кричащего цвета.

— Ты только погляди на это. Заместитель комиссара полиции забыл что-то. Это на него совсем не похоже, — заметил Джон Д.

— Я сомневаюсь, что он это забыл. Думаю, он хотел, чтобы ты взял ее.

Машинально доктор поднял вверх ужасное изображение попугаев на пальмах. В глаза бросались красные, желтые и оранжевые цветы на фоне невероятно зеленых джунглей. Фарук приложил рубашку к плечам Дхара.

— Как раз твой размер. Ты уверен, что не хочешь ее надеть? — спросил доктор.

— У меня есть все рубашки, которые требуются. Отдай ее моему ё…ному брату-близнецу, — отвернулся актер.

Когда утром Джулия нашла его в столовой, прижимающим лицом к поверхности стеклянного стола, судя по последним карандашным заметкам, все еще шли поиски названия. К счастью, такие словосочетания, как «Львиная моча» и «Кипящие гормоны», были зачеркнуты и жена обрадовалась, увидев это. Однако один вариант, видимо, понравившийся сценаристу до того, как он уснул, был обведен кружочком. Джулия сомневалась, что эти слова подойдут в качестве названия фильма. «Рулетка лимузинов» напомнила ей какой-то французский фильм, в котором все отвергается здравым смыслом, даже если человек прочтет каждое слово субтитров.

Однако сегодняшнее утро не оставляло ей времени на то, чтобы посмотреть новые страницы сценария. Она разбудила Фарука, дунув ему в ухо, и пока он мылся в ванной, приготовила ему чай. Пакуя его бритвенные и туалетные принадлежности и смену белья, Джулия стала насмешничать над привычкой мужа брать с собой медицинскую аптечку, поскольку считала такую привычку сродни паранойи — он ведь собирался уехать всего на одну ночь.

Однако доктор Дарувалла никогда не путешествовал по Индии без лекарств: брал эритромицин от бронхита, ломотил от поноса. И даже возил набор хирургических инструментов, включая нитки для наложения швов и пропитанную йодом марлю. Кроме того, в аптечке была присыпка из антибиотиков и мазь — в обычную погоду инфекция развивается в самой простой ранке.

Доктор никогда не путешествовал без пачки презервативов разных размеров, которые он без всякого приглашения раздавал бесплатно. Мужчины в Индии обычно не пользуются этими противозачаточными средствами. Все, что требовалось доктору, это встретить человека, отпускающего шутки о проститутках. По мнению доктора, этот мужчина уже признался.

— Вот в следующий раз попробуйте что-нибудь из такого набора, — говорил в этом случае Дарувалла.

Кроме того, доктор возил с собой дюжину одноразовых шприцов и иголок — вдруг кому-то придется сделать укол. В цирках всегда людей кусали собаки и обезьяны, а поскольку кто-то сказал ему, что среди шимпанзе бешенство является эндемическим заболеванием, то для путешествия доктор специально взял три начальные дозы вакцины против бешенства и три ампулы, содержащие иммунизированный человеческий глобулин, тоже против бешенства. Обе вакцины требовалось хранить на холоде, однако для сорокавосьмичасового путешествия вполне достаточно и термоса со льдом.

— Ты что, опасаешься укуса какого-нибудь животного? — поинтересовалась Джулия.

— Я имею в виду нового миссионера, — ответил ей Фарук.

Доктор полагал, что если бы он лично был сумасшедшим шимпанзе из цирка «Большой Голубой Нил», то обязательно захотел бы укусить Мартина Миллса. Но Джулия видела, что упакованной вакцины и иммунизированного глобулина достаточно для того, чтобы сделать укол себе, миссионеру и обоим детям — если бешеная обезьяна-шимпанзе нападет на них всех.

Утром доктор хотел прочитать и отредактировать новые страницы сценария, однако нужно было слишком много сделать. Мальчишка-нищий продал все вещи, которые Мартин Миллс купил ему на Фэшн-стрит. Джулия предвидела это, поэтому она купила неблагодарному маленькому негодяю дополнительные вещи. Пришлось приложить усилия, чтобы погрузить Ганешу в ванну. Вначале он хотел кататься в лифте, потом задержка получилась из-за того, что никогда прежде он не был в зданиях, где балкон выходил на Марин-драйв. Его буквально заворожил открывшийся с балкона вид. Ганеша взбунтовался и не хотел надеть сандалию на здоровую ногу. Даже Джулия усомнилась в правильности решения скрыть покалеченную ногу белым носком. Этот носок недолго останется белым и чистым. Что же касается сандалии, то Ганеша стал жаловаться на ремешок, который якобы причиняет ему такую адскую боль, что он едва может идти.

Когда доктор поцеловал жену на прощание и потащил неблагодарного мальчишку к ожидавшему их такси Вайнода, там на переднем сидении рядом с карликом сидела надутая Мадху. Ее раздражало, что доктор Дарувалла с трудом понимал, что она говорит. Она перешла на диалект маратхи и на язык хинди, пока доктор не понял, что Мадху не понравилось, как ее одел Вайнод, которому давала указания Дипа.

— Я не ребенок, — сказала бывшая девочка-проститутка, хотя было понятно, что Дипа изо всех сил пыталась, чтобы маленькая шлюха выглядела наподобие ребенка.

— В цирке хотят, чтобы ты выглядела, как ребенок, — объяснил девочке доктор Дарувалла.

Мадху надула губы и замолчала. Она не отвечала на вопросы Ганеши так, как положено отвечать сестренке. Мадху бросила короткий, полный отвращения взгляд на покрытые гноем глаза мальчишки с полосками тетрациклиновой мази — было такое впечатление, что у него стеклянные глаза. Ганеше требовалось накладывать мазь еще семь дней, если не больше, чтобы добиться положительного результата.