Акпер Булудлар - Его Америка

Еще была интересная беседа с Коди.

Он, как нормальный гражданин своей страны, знает главные моменты из истории Америки, но на вопрос, почему материк называется Америкой, не смог ответит: путешественника Америго Веспуччи, видать, он в школе не изучал. Дальше речь зашла о демократии американской, о свободах человека в Америке и о том, как США, когда-то страна рабства и политики истребления туземцев, защищает во всем мире эти самые свободы, начеканенные в их Конституции. Коди опять не знал исторической правды. «Merican demoracy!» — выкрикивал он, когда Дейлан, руммейт мой, поддакивая моим аргументам, присоединялся к нашему разговору. В итоге оказалось, что они оба до этой беседы не знали случаев нарушения человеческих прав на этой праведной земле.

Не знали про «обезьяний суд» 1926 года, когда учителя средней школы судья оштрафовал на сумму 100 долларов — а это большие деньги по тогдашним меркам, — за то, что он преподаванием эволюционной теории Дарвина «нарушил» антидарвинистский ограничивающий свободу религии закон одного религиозно-фанатичного конгрессмена. Закон гласил, что любого учителя общественных школы или университета, отрицающего библейское учение о происхождении человека, ждет штраф от ста до пятисот долларов.

— Видите, в Америке даже был принят закон, который лимитировал одно из главных свобод человека, — говорил я им, внимательно и с удивлением слушающим меня. — Well, закон этот был отменен в 1967-ом, — продолжал я, — но факт остается фактом.

Они согласились, что да, есть все эти насаждаемые родителями обеты целомудрия, что иногда Мерика бывает слишком религиозна.

Они также мало чего знали о слежке за телефонными разговорами в верхах власти. Про Уотергейтское дело не знают. А когда я, уподобившись тому бакинскому таксисту, привел аргумент на фактах ущемлении прав людей Америкой в Ираке и Афганистане, Дейлан и Коди безразлично пожали плечами. Мол, они это не поддерживают.

Пускаться в бесплодные дискуссии не захотел, и мы сошлись на мнение, что Американское государство — это, конечно, государство, которое заботится о правах своих граждан за редкими исключениями, но до таких прав чужих или даже своих «инакомыслящих» ему иногда ради своих целей наплевать. Что скажешь, агрессивный подросток.

5 декабря, 2012

Получил еще одно льстящее самолюбию сообщение от незнакомой поклонницы моего творчества. Вообще, «Американские Метаморфозы» понравилась многим — около пятидесяти хвалящих комментариев под этой работой. Не ожидал такой бурной реакции на живопись, вид искусства не столь популярный средь моей целевой аудитории. То ли я очень хорошо рисую, то ли они слепо клюют на все популярное, связанное с учебой в Америке. Видать, сильна их Американская мечта.

Впрочем, в деле создания и преподнесения культурного продукта, мечущего на большую популярность, я лихо вооружен знаниями и анализом американской популярной культуры. Этот класс самое лучшее, что я когда-либо изучал. Ну, может, кроме букваря.

Кстати, Кенан сегодня наконец-то потопал в министерство образования по вопросу моему и написал мне об этом. Ему там ответили, что «переводы в республике вообще невозможны» и что, если даже и возможны, то дело это очень трудноосуществимое. А декан с дипакадемии на мой имэйл вчера ответил, что они не могут принять студента со вступительным балом ниже 600. Мол, it would be considered illegal from Azerbaijani legislature perspective. «Чёрт!» — подумал я. Но сдаваться было нельзя.

Сегодня поискал информацию на эту тему на сайте Минобразования. Протаранил все страницы и нашел! В Законе об Образовании перечисляются права студента азербайджанского вуза. Там ясно написано, что «у студента есть право на: …; перевестись с одного вуза на другой по регуляциям отчисляющего и причисляющего вузов». Вот же! У меня есть на это право. Ну так нашел эту инфо, заскриншотил, подчеркнул адресную и строку с инфо и отправил это декану, что, мол, вот, Закон об Образовании предписал мне такое право, что никакого нарушения закона в моем намерении нет и что I would like to kindly ask you to review my request. Этот аргумент должен подействовать.

Жду ответа-с.

Экзамены мало-помалу сдаю. Ответы выйдут на следующей неделе.

7 декабря, 2012

Общался в музыкалке с барабанщиком, кто играл и записывался с Майклом Джексоном. Чувствую себя преосвященным.

От декана ответа пока нет.

С семестром почти закончено. Осталось только дописать paper по истории Америки. Дедлайн завтра в пять дня. Сегодня завершу. И надо ночью уже завершить «Профессора Джи», остались последние мазки.

12 декабря, 2012

Сегодня работал на кассе, и одна с виду интеллигентная американка лет сорока пяти поинтересовалась моей татуировкой. Случилось это так: когда подошёл её черед протянуть мне выбранные товары, она, завидев портрет Гогена 17 17 Гоген, Поль (1848 — 1903) — французский живописец, скульптор-керамист и график. Был крупнейшим представителем постимпрессионизма. В возрасте 43 лет бросил свою жизнь в Париже и уехал жить в тихоокеанских островах, чтоб полностью посвятить себя живописи. на моей обнаженной от духоты руке, воскликнула: «Oh! What a nice tattoo! Who’s that?» За ней никого не было, и я позволил себе поболтать с покупателем про свои интересы. Оказалось, что она тоже любит рисовать. «But I am an amateur only», — поскромничала она. Акцент вскоре предал меня, и оттого получил ставший уже традиционным вопрос: «Откуда вы?»

Меж тем я провел через терминал ее кредитку, и она набрала пароль. Беседа продолжалась.

Про A-zer-ba-i-jan она не слышала, но когда я объяснил примерные координаты страны меж Европой и Азией, на западном побережье Каспия, она прикинула местоположение. Брианна — так ее зовут, — выразила радость новому знакомству, оставила свою карточку и пригласила в уикенд встретиться где-то на кампусе и поехать к ней посмотреть ее картины. «Just email me beforehand, I really would like to show my stuff and have a chat with you, you seem like an interesting person», — напоследок сказала она и вышла из ристора, оставив мне свой имэйл адрес. Правда, я собирался в уикенд работать и потом рисовать, но воскресенье к ней махнуть можно.

Между прочим, она не единственный человек, с кем я на работе создавал социальные отношения. Помнишь ту женщину, кто после того, как мы побеседовали о моих затруднениях в колледже и на работе, подарила мне книгу про тяжелую жизнь какого-то араба в Америке, который еле выжил во время потопа Миссисипи и написал об этом книгу? Она принесла книгу в самый день нашего знакомства. Эти американцы такие милые. И того мужика, военного, которого армия послала к нам в ристор поволонтерствовать месяц? В один сентябрьский уикенд он забрал меня к себе на ферму покататься на кентукских конях. У него была приятная жена и интересные дети. А он сам знал шесть языков и рассказывал про «Операцию в пустыне», в которой участвовал. И Кети, кто приходила к нам, чтоб набрать двести волонтерских часов и получить от лексингтонского университета полную стипендию за это? Высоко же ценится волонтерство здесь. С Кети и ее бойфрендом мы ехали играть в гольф. Через шесть недель она свои двести часов набрала и ушла, но воспоминания остались. Вообще, работа эта дала мне немало доброго — и знакомства, и книги задешево, и велосипед бесплатный. Но в целом не устраивает — не по мне она. Да и, слава богу, новую нашел.