Мэрибет Мэйхью Уален - А вдруг это правда? [litres]

Кристофер зевнул и потянул к нему ручонки.

– Пошли, приятель, – сказал он, подхватывая его с коленей Дженси и усаживая себе на бедро. – Давай-ка отнесем тебя в ванну.

– Погоди, принесу ему чистую пижаму, – пискнула Брайт и метнулась из комнаты.

– Тебе идет, – сказала Дженси, прежде чем он успел последовать за женой.

Он снова повернулся к ней.

– Что именно?

Она раскинула руки, подразумевая комнату, дом, жену, ребенка.

– Все это, Ив.

Он кивнул – будто понял – и поспешил уйти.

Она просто должна была уйти от этих двоих. Она же видела. Конечно, видела. То, как Ив не мог долго смотреть на Дженси. То, как он украдкой поглядывал на нее, когда думал, что никто этого не замечает. Брайт провела свои юные годы за изучением Ивретта Льюиса с дотошностью истинного ученого. Она наизусть знала его повадки, его мимика говорила не хуже слов. Он все еще считал Дженси красивой. Брайт не могла его винить. Она тоже так думала. И правда заключалась в том, что она хотела видеть их вместе, хотела подвергнуть себя боли, которую при этом испытает, – точно боль как-то поможет свести счет.

Но она не ожидала, какой сильной будет эта боль. Идея наказать себя была привлекательна в принципе, но реальность оказалась слишком огромной, не вмещалась в их маленькую кухоньку с остатками приготовленного ею ужина, с запахом курицы-барбекю, который смешивался с запахом жидкости для мытья посуды. Она выбежала вон, ухватившись за первый же пришедший в голову предлог. Она побежала прямиком к серванту, в ящике которого – да! – действительно лежала телефонная книга, чтобы поискать там номер Зелл. Но там же хранились и разрозненные визитные карточки. Ту визитку она добавила к остальным много лет назад, спрятала ее на самом виду. Когда она оставила Дженси и Ивретта одних на кухне, чтобы они сказали друг другу то, что им нужно было сказать без нее, она думала не о телефонной книге, а как раз об этой визитке.

Выдвинув ящик, она достала сначала телефонную книгу – на случай, если Ивретт последует за ней. Но нет, он воспользовался возможностью, которую она ему предоставила. Она порылась в беспорядочной куче, перебирая визитки электрика, сантехника, няни и, непонятно почему, службы стирки детских подгузников, а ведь она всегда пользовалась только одноразовыми. Она все перебирала визитки, прислушиваясь к гулу голосов за стеной. Она отказывалась думать, о чем они могли говорить. У них были свои секреты, а у нее – свои.

Ее рука легла на карточку, за которой она пришла, и ее сердце забилось быстрее при виде знакомых букв – со всеми их завитушками и изгибами: Трент Миллер. Перед ее глазами предстало его лицо, когда он протягивал ей визитку:

– Обещай, что позвонишь мне, если когда-нибудь будешь подыскивать другую работу, – сказал он. – Такой, как ты, я в любой день найду вакансию с зарплатой в тысячу раз большей, чем ты сейчас получаешь.

Он посмотрел на нее, дерзко выгнув бровь. Она потянулась за карточкой, но он, дразня, отдернул руку.

– Обещай мне, – произнес он нараспев, держа карточку вне досягаемости.

Она пообещала, ей ведь и в голову не приходило, что такое может случиться. Она была счастлива на своей тогдашней работе и не собиралась искать что-то другое. Она заботилась о своих клиентах, а они заботились о ней. Она умела решать технические вопросы, а заодно вникала в человеческие, что делало ее бесценной в той области, где люди обычно обладали либо первым, либо вторым навыком, но почти никогда обоими сразу. В сущности, бывший работодатель обратился к ней как раз по особой просьбе одного клиента. Она вспомнила о письмах от прежнего босса и коллеги, которые ждали ее в почтовом ящике. И все же, возможно, Трент знал о других, лучших возможностях. Может, он сумеет предложить варианты, о которых она не думала, которые дадут ей сейчас больше рычагов? Так ли уж плохо будет ему позвонить?

Водя кончиками пальцев по визитке, она ждала, пока уймется сердцебиение. Потом положила карточку в карман, раскрыла телефонную книгу, пролистала до «Бойетт, Джон и Зелл». На той же странице значились и их сыновья, хотя оба давно уже с ними не жили. Она набрала номер, думая о втором сыне Зелл, Тайе. Она однажды целовалась с ним в лесу за озером, рядом с тесной рощей деревьев, в которой обычно исчезали Дженси и Ивретт. Она целовалась с Тайем, потому что ей было скучно, потому что он подвернулся под руку и потому что она была полна решимости забыть Ивретта.

Она слушала, как телефон Зелл звонит в доме через две улицы от ее, и думала о том, что ни один поцелуй не имел достаточной силы, чтобы разрушить чары, которые наложил на нее Ивретт, ни одно желание не могло сравниться по силе с желанием заполучить его. Она обвела пальцем контур визитки в кармане. Она его заполучила, теперь ей просто нужно его удержать. Но Дженси больше не была угрозой ее браку. Угрозой теперь стала сама Брайт.

Прошло три дня. Я сказала маме, что просто останусь у Зелл, раз она предложила, – все лучше, чем скучать дома одной, так как мама вечно была на работе или сидела в больнице у Каттера. У Зелл оказалось не так уж плохо, если не считать того, что она постоянно говорила с людьми по телефону о Каттере. Она уходила в соседнюю комнату и понижала голос, но я могла разобрать достаточно, чтобы понять, что 1) это было самое захватывающее событие, которое случилось с ней за долгое время, и 2) дела у Каттера идут не слишком хорошо. Но знаете, что она мне говорила? Она мне снова и снова обещала, что у него все хорошо и что я скоро смогу его увидеть. Ненавижу, когда взрослые лгут детям.

Я хотела увидеть Каттера, пусть даже он без сознания и подключен к множеству трубок и приборов. Я хотела увидеть маму. Мне хотелось поскорее со всем покончить, увидеть тот взгляд, каким она на меня посмотрит, взгляд, полный абсолютного разочарования, от такого взгляда думаешь, уж лучше бы на меня накричали. Я хотела, чтобы она вслух сказала, что я все испортила и что из-за меня она потеряет работу и дом, который мы арендовали, и бог знает что еще. Я дважды разговаривала с ней по телефону, но оба раза недолго, и в любом случае она не стала бы вдаваться в подробности, когда рядом маячила Зелл. Мой день расплаты наступит позже, и от одной мысли об этом у меня сводило живот.

Зелл пыталась отвлечь меня, чтобы я не думала о Каттере и о том, как все ужасно. Она просила меня помочь на кухне, пыталась научить меня играть в карты и отвела в библиотеку, чтобы взять книги на ее библиотечный билет. Я сказал ей, что могу потерять книги, а она ответила, ну и ладно, она просто заплатит за них, если такое случится, но она сомневается, что это произойдет. Я была рада книгам. Они давали мне повод уйти в свою комнату (которая на самом деле была комнатой ее сына) и побыть одной. Но если я оставалась там слишком долго, Зелл стучала в дверь и спрашивала, все ли со мной в порядке и не хочу ли я чего-нибудь поесть или попить. Она всегда пыталась накормить меня.