Фридрих Горенштейн - Бердичев [сборник]

Сумер. Про Мильмана я знаю, он имеет четыре года.

Рахиль. Но ко мне они прицепиться не смогли… Они ко мне прицепятся… Чтоб к их заднице чиряки прицепились…

Сумер. Так ведь хорошо.

Рахиль. Подожди… На прошлой неделе меня вызывают в райком… Ты Комара знаешь, инструктора райкома партии?

Сумер. Что я, не знаю Комара? Он у нас в артели шил себе пальто, так он заказал из хорошего сукна, а заплатил за третий сорт.

Рахиль. Болячки на него, чтоб он лежал парализованный… Так он меня вызывает и говорит мне: товарищ Капцан, у нас есть сведения, что вы получили из Америки от родственников пять посылок… Я ему говорю, товарищ Комар… Он меня перебивает: я не Комар, а К о мар, ударение на «о». Я про себя думаю, чтоб тебя уже гром ударил. Это я думаю, а говорю: товарищ Комар, я никаких посылок из Америки не получала. Я там никого не имею. Я только имею коммунистическое сердце… Хорошо я ему сказала?

Сумер( смеется ). Почему нет? Ты хорошо сказала…

Рахиль. Я говорю, здесь возле базара живет семья Капцан, но ко мне они никакого отношения не имеют, однофамильцы. Это они, наверно, получили посылки, вы проверьте. И что ты думаешь, это действительно так оно и есть. Почта дала в райком неправильные сведения. Фамилию назвала правильно, а имя-отчество перепутала.

Стук в дверь.

Злота. Это Виля идет, слава Богу.

Рахиль. Ша, Злота, не спеши так. Я всегда боюсь, что она упадет.

Злота( возвращается ). Это не Виля, это Бронфенмахер.

Рахиль( тихо ). Вот ты имеешь гостя в задницу.

Входит Бронфенмахерна костылях.

Бронфенмахер. Добрый вечер.

Рахиль. Ой, когда я вижу его на костылях, я не могу жить. Я ж его знаю с двадцать пятого года, я его отца помню, они тогда жили на Малой Юридике. Хороший был еврей, красивый… Бронфенмахер, дай я помогу тебе сесть. ( Помогает ему, тот осторожно садится, ставит рядом костыли. )

Бронфенмахер. Ничего… Гурнышт… Это оно есть… Азой идыс… Ну так, когда снимут гипс, я буду хромать… Но плохо тому, кто лежит в земле. ( Плачет. )

Рахиль. Ой, вэй з мир. ( Плачет. )

Злота. Беба стоит мне перед глазами. ( Плачет. )

Сумер. Так ты на больничном, Бронфенмахер?

Бронфенмахер( вытирает глаза платком ). Я совсем ушел из горкомхоза. Человек нужен, пока он здоров.

Рахиль. У каждого свое горе… Ты хоть знаешь, на тебя и на Беба, пусть земля ей будет пух, наехала машина, а моя Рузя… Ой, Боже мой… Так она должна была попасть в руки этих Тайберов…

Бронфенмахер. Что я, Тайберов не знаю?.. Это одесские воры… Они перед войной переехали в Бердичев, потому что на отца в Одессе готовилось дело.

Рахиль. Воры хоть должны иметь деньги… Мне говорили, что у них много денег… Где же эти деньги? Раньше они работали на Лысой горе в воинской части, теперь их оттуда выгнали… Так Миля пошел фотографом на завод «Прогресс», а сделалась реформа, так их деньги стали вообще, извините за выражение…

Бронфенмахер. Ничего, пусть развяжут чулок, у них еще должны быть золотые пятерки от Николая… Как тебе нравится, Сумер, у Тайберов нету денег? Не смешите меня… Другое дело, что это большие копеечники.

Рахиль. Ой, если б только копеечники. ( Плачет. ) Моя дочь не успела…

Бронфенмахер. Ты сама виновата. У меня для Рузи был хороший жених, товарищ моего сына, тоже инженер… Рузя жила бы в Москве.

Рахиль. Кто же знал, Бронфенмахер, что такое получится?.. Разве человек хочет себе плохо? ( Плачет. )

Бронфенмахер. Зачем тебе было спешить с замужеством Рузи?

Злота. Рузя вышла замуж в семнадцать лет. ( Плачет. )

Бронфенмахер( к Рахили ). Тебе самой, Рахиль, надо поспешить.

Рахиль. Мне? Куда мне спешить? Сумасшедший. Я уже свое отспешила. ( Смеется. )

Бронфенмахер. Ты слышишь, Сумер, она уже отспешила. Сорок пять — баба ягодка опять.

Рахиль. Мне всего только сорок два. ( Смеется. )

Люся( смеется ). Мама невеста, мама невеста…

Рахиль( смеется ). Они мне не позволяют… Дети…

Бронфенмахер. Всю жизнь строить на детях? Надо жить для себя тоже. Вот у меня в Москве сын, так я вижу, как он любит папу, который инвалид и ничего не может ему дать больше.

Сумер. А кто тебя обслуживает, Бронфенмахер?

Бронфенмахер. Тут одна женщина заходит, она каждый день едет из Семеновки в Бердичев мыть полы. Покупает то, что мне надо… Валя ее зовут.

Рахиль. Если она недорого берет, пришли ее ко мне. У меня сил нет мыть полы, а Рузя сейчас беременная, а Злота больная… Если бы был хороший зять, так он бы был хозяин в доме. А это пустое место. И он недоволен. Я устроила свадьбу за свой счет, я им отдала ту комната с мебель, купила новую никелированную кровать, дала радиоприемник, простыни, наволочки. Что у меня было. Так он недоволен. Он хочет, чтобы мы перебрались в маленькая комната, а ему отдали большая. ( Сгибает локоть, выставляет его перед собой и ударяет себя ладонью по локтю. ) О, фын дым бейн… Из кости он может у меня иметь… И еще он говорит, что ему здесь скучно… Ему здесь скучно… Если ему здесь скучно, пусть полезет Пайдуцеру в задницу…

Сумер( смеется ). Люся, ты знаешь, кто такой Пайдуцер? Это был знаменитый еврейский музыкант, он всегда играл веселую музыку.

Рахиль( смеется ). Пусть полезет Пайдуцеру в задницу. Он хочет у меня большую комнату…

Злота. Это не может быть. А где мне работать? А если ко мне приходят заказчицы?

Рахиль. Ша, Злота, ты не кричи… Большую комнату он хочет у меня получить… Хочет, пусть делает губами.

Люся( открывает и закрывает рот, смеется ). Мама, я делаю губами.

Рахиль( смеется, целует Люсю ). Сладкая моя девочка… Хочет, пусть делает губами. Если я вижу какую-нибудь вкусную еду, но это не мое, я могу только делать губами.

Бронфенмахер( смеется ). Рахиль если скажет, так это сказано.

Рахиль. Бронфенмахер, он кричит, что Рузя дает нам его деньги. ( Плачет. ) Чтоб он имел столько денег себе на похороны, сколько он нам дает.

Стук в дверь.

Злота. Это Виля. ( Уходит и возвращается с Вилей. )

Рахиль( плачет ). Мои дети остались без отца. ( Показывает на Вилю. ) Этот парень остался круглый сирота, сын нашей покойной сестры… Так он нам дает…

Злота. Виля, будешь ужинать? Я сейчас нагрею котлеты с квасоля…