Карл Кнаусгорд - Любовь

Передо мной остановился мужчина моего возраста. В нем было что-то знакомое, хотя я его не узнал. Мощная, выдающаяся вперед нижняя челюсть и голова, бритая наголо, чтобы скрыть первые признаки облысения. Толстые мочки ушей, красноватое лицо.

— Стул свободен? — спросил он.

— Да, конечно, — ответил я.

Он поднял его и бережно понес к другому столу, за которым две женщины и мужчина лет шестидесяти сидели вместе с тридцатилетней женщиной с двумя детьми.

Семья с бабушками-дедушками.

Тут Ванья издала ужасающий вопль, особый, новый, освоенный в последние недели. Во всю мочь. Крик вонзался мне точно в нервы, это было невыносимо. Я посмотрел на нее. Коробка и ключи валялись на полу рядом со стулом. Я поднял ключи и снова положил перед ней. Она схватила их и отшвырнула опять. Вроде бы игра, если бы не этот ее крик.

— Не кричи, Ванья, пожалуйста, — сказал я.

Я подцепил вилкой последний кусок картошки, он казался почти желтым на фоне белой тарелки, и отправил в рот. Принялся жевать и тем временем собрал ножом на вилку кусочки бифштекса, кольца лука из салата, проглотил картошку и понес ко рту вилку. Мужчина, попросивший у нас стул, шел к прилавку вместе с мужчиной в возрасте, видимо тестем, поскольку ни одна из характерных черт мужчины помоложе не повторялось в лице старшего, куда более заурядном.

Где же я его видел?

Ванья снова заорала.

Ей просто не хватает терпения, тут нечего злиться, сказал я себе, но в груди уже клокотало недовольство.

Я положил приборы на тарелку, встал и посмотрел на Линду, она почти доела.

— Пойду похожу с ней, — сказал я. — Здесь по коридору. Ты хочешь еще кофе или попьем в другом месте?

— Можем в другом месте, — ответила она. — Или здесь.

Я закатил глаза; потом нагнулся и вынул Ванью из кресла.

— И нечего закатывать глаза на мои слова, — сказала Линда.

— Обрати внимание — я задал простой вопрос. Ты хочешь пить кофе здесь или нет? Да или нет. Ты ничего вразумительного не говоришь.

Не дожидаясь ее ответа, я поставил Ванью на пол, взял за руки и пошел, давая ей идти первой.

— А ты сам как хочешь? — спросила Линда мне в спину.

Я сделал вид, что настолько занят Ваньей, что не услышал. Она, скорее увлеченная процессом, чем целью, переставляла ноги, пока мы не дошли до лестницы, где я бережно отпустил ее руки. Она на мгновение замерла, покачалась и опустилась на четвереньки. Подползла к лестнице и быстро одолела три ступеньки вверх. А там с дикой скоростью рванула на четвереньках к входной двери, как щенок. Дверь открылась, Ванья встала на колени и круглыми глазами смотрела на вошедших. Это оказались две пожилые женщины. Вторая остановилась и с улыбкой подмигнула Ванье. Она немедленно потупила глаза.

— Ты немножко стесняешься, да? — сказала женщина.

Я вежливо улыбнулся, подхватил Ванью и вышел с ней на улицу. Она стала показывать пальцем на голубей, они клевали крошки под одним из столиков. Потом подняла голову и показала на чайку, парившую в потоке ветра.

— Птицы, — кивнул я. — А смотри там, за окнами. Видишь, сколько людей?

Ванья сначала посмотрела на меня, потом на них. Взгляд у нее был очень живой, одновременно выразительный и непроницаемый. Встречаясь с ним, я всегда чувствовал, с кем имею дело, насколько этот маленький человек тверд в своих решениях.

— Уф, как тут холодно, — поежился я. — Пойдем внутрь?

С лестницы я увидел, что у нашего стола стоит Кора. К счастью, она не присела за него. А стояла, опершись о стул, сунув руку в карман и улыбаясь.

— Как она выросла! — сказала Кора.

— Да! — сказал я. — Ванья, покажи, какая Ванья большая?

Обычно Ванья гордо задирала руки над головой в ответ на вопрос. Но сейчас, наоборот, прижалась головой к моему плечу.

— Мы идем домой, да? — спросил я Линду и посмотрел на нее. — Кофе это теперь еще полчаса.

Она кивнула.

— Мы тоже сейчас пойдем, — сказала Кора. — Но я только что договорилась с Линдой, что зайду к вам на днях. Так что увидимся.

— Отлично, — сказал я. Посадил себе на колени Ванью и стал натягивать на нее комбинезон, попутно улыбаясь Коре, чтобы не показаться нелюбезным.

— Как тебе сидится в декрете? — спросила она.

— Чудовищно, — ответил я. — Но как-нибудь выдержу.

Она улыбнулась:

— Я серьезно.

— Я понимаю.

— Карл Уве стоик, — сказала Линда. — Это его жизненная стратегия.

— Я ответил честно, — сказал я. — Или лучше бы я соврал?

— Не лучше, — сказала Линда. — Просто я огорчаюсь, что тебе это настолько тяжело.

— Не настолько , — ответил я.

— Мама меня заждалась, — сказала Кора. — Приятно было повидаться. До встречи!

Она ушла, я посмотрел Линде в глаза.

— Я ведь не сделал ничего ужасного? — спросил я.

— Нет, — ответила Линда так коротко, что не ошибешься: она имела в виду прямо противоположное.

Линда молча нагнулась и подхватила коляску, когда мы дошли до лестницы, молча шла рядом со мной по тропинке к дороге, ведущей в центр. Мне казалось, что ледяной ветер пробирает до самых костей. Вокруг были толпы. Остановки с обеих сторон улицы были забиты одетыми в монотонно-темное, дрожащими от холода людьми, под определенным углом зрения на вид не сильно отличавшимися от птиц, когда они неподвижно стоят, сбившись в плотную кучу, на скале в Антарктике и смотрят вдаль.

— Вчера все было так прекрасно и романтично, — сказала она наконец, когда мы поравнялись с Биологическим музеем; канал, мерцавший черным вдали между деревьями, было едва разглядеть. — А сегодня как будто ничего из того не осталось.

— Ты знаешь, я не романтик, — сказал я.

— Знаю. Но кто ты?

Она не глядела на меня, говоря последние слова.

— Перестань, — сказал я. — Давай не будем все это начинать.

Я поймал взгляд Ваньи и улыбнулся ей. Она жила в своем мире, связанном с нашими чувствами, ощущениями, эмоциями, телесными прикосновениями и звучанием голосов. Метаться между двумя мирами, как я делал в ту секунду, то сердясь на Линду, то радуясь вместе с Ваньей, было странно, — такое ощущение, словно живешь параллельно две совершенно разные жизни. Но сама Ванья жила одной жизнью, и ей предстояло вскоре врасти в другую, по мере того как развеется ее детское простодушие и она начнет понимать, что происходит между Линдой и мной в такой момент, как сейчас. Мы дошли до моста через канал. Ваньин взгляд перескакивал с одного прохожего на другого. Увидев собаку или мотоцикл, она непременно показывала на него пальцем.

— От мысли, что вдруг у нас будет еще ребенок, было так хорошо! — сказала Линда. — Я чувствовала себя счастливой и вчера, и сегодня. Как будто волна счастья внутри. Но ты так не чувствуешь. Для меня это разочарование.

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Я тоже обрадовался.