Лиля Подгайская - Дороги любви [сборник litres]

– Много я вам глупостей наговорил, Вета, – смутился он. – Надеюсь, вы по доброте душевной и это мне простите.

Ветка улыбнулась еще шире. Ей очень понравилось, как его губы произнесли ее имя – робко и одновременно нежно.

– Да что там вспоминать, Леня, – отозвалась она. – Что было, то быльем поросло. Все люди ошибки делают, иначе жизнь не проживешь, наверное.

И они обменялись улыбками, уже открыто и приветливо. А мать только поглядывала на них исподтишка – ну, кажется, договорились, голубки, и теперь не будут коситься волком друг на друга. Вот и славно!

Дальше и правда пошло полегче. Леонид Евгеньевич, то есть Леня теперь, приходил к ним с утра и оставался на целый день. Играл с Катюней, ходил с ней гулять и еще по хозяйству вызвался помогать, к празднику ведь многое надо сделать. Девочка сияла, как солнышко, с ней рядом были все, кого она любила, и это было огромное, как то самое море без берегов, счастье для детской души.

Седьмого числа сразу после завтрака отправились на демонстрацию. Народу на улицах было не счесть, все нарядные, веселые. А Катюня важно вышагивала, держась за руки с одной стороны папы, а с другой тети Веты, которую так и хотелось назвать мамой. А потом, когда людей вокруг стало совсем много, девочка просто сидела на плечах отца, а он еще свободной рукой тетю Вету придерживал, чтобы не потерялась.

Домой пришли усталые. Бабушка Лиза с улыбкой встретила их, она уже и стол накрыла, на котором много всякого вкусного было.

– Скорей мойте руки, гулены, и за стол, – скомандовала она, – проголодались, поди.

В ванную комнату устремились сразу все, и получилась суматоха, но веселая. Потом с аппетитом принялись сметать со стола вкусные блюда, заботливо приготовленные добрыми женскими руками, и это было так хорошо.

Катюня, нагулявшаяся и наевшаяся до отвала, уснула прямо за столом и ее отнесли в постельку. А ее отец отправился домой, в свою пустую и холодную холостяцкую квартиру, которая теперь казалась неуютной и неприветливой.

А еще через день мужчине пришло время возвращаться на работу, вдруг ставшую немилой и нежеланной. Намного лучше было здесь, в уюте и тепле небольшой квартиры, где были все, кто ему теперь казался нужным в жизни. Здесь были его маленькая дочь, которую он любил, но видел совсем мало, ставшая вдруг очень дорогой молодая женщина со странным именем Вета и ее милая, добрая мать, от которой так и веяло домашним теплом. Уезжать от них не хотелось, но пришлось.

Прощаясь, Леонид сказал Ветке, что приехать теперь сможет не раньше весны, даже на Новый год вырваться не получится – там у них очередность существует, кого и на сколько времени можно отпустить, а он свои отпускные дни уже исчерпал. Но связь остается прежней, и, если что понадобится, она может уведомить его.

Ветка взглянула на него грустно, как ему показалась, но не сказала ничего, только пожелала доброго пути. С тем мужчина и уехал, увозя в голове новые и даже непривычные мысли, а в сердце незнакомое, но такое приятное тепло.

А в оставленном мужчиной доме все пошло своим порядком. Катюня проводила рабочую неделю в Доме ребенка, но на воскресенье всегда уезжала домой к тете Вете и возвращалась теперь вместе с ней только в понедельник утром. Ветка же крутилась как белка в колесе. Она заметно похудела и стала, кажется, еще бледней, хотя ярким цветом лица не отличалась никогда. Но была удовлетворена такой активной жизнью. Ведь надо было управляться и со своей основной работой, и с делами курируемого ею Дома ребенка.

Работа с больными на участке стала уже привычной, тем более что рядом всегда была многоопытная Елизавета Анатольевна. Пожилая врач с больными ногами, признательная молодой коллеге за то, что та брала на себя ее вызовы, всегда была готова прикрыть Иветту Константиновну на месте, в поликлинике. А сама заведующая, Антонина Еремеевна, не могла нарадоваться на свое решение, которое приняла когда-то после длительных раздумий и колебаний. Дела в Доме ребенка, который ей вменили в обязанность опекать, шли лучше некуда. Энергичное молодое пополнение, которое ее поликлинике досталось чисто случайно, как понимала женщина, зубы съевшая на административной работе, проявило себя наилучшим образом. Иветта Константиновна сумела организовать дело так, что совсем маломощное и слабенькое детское учреждение явно изменилось к лучшему, что не могло не заметить начальство. К тому же больших вложений от района оно не требовало, многие вопросы решались за счет общественности. Однако на городских совещаниях заслуживало похвалы именно районное руководство, мудрое и заботливое, чутко относящееся к нуждам лишенных родительского тепла детей.

Вот и сейчас в этом небольшом детском заведении активно шла подготовка к Новому году. Умница Иветта Константиновна сумела расшевелить и вовлечь в процесс многих. Начальник леспромхоза, войдя в положение, презентовал детскому заведению аж две елки. Одну, не очень большую, но пушистую и замечательно пахнущую, установили в зале. Ее украсили веселыми разноцветными огоньками и блестящими игрушками, по большей части мишурой, но сверкала она ярко и детей радовала. А другую елку, большую, видную издалека, основательно укрепили во дворе Дома ребенка. И тоже украсили. Пусть без огоньков, но достаточно броско – здесь хорошо поработали местные школьники, принесшие украшения для лесной красавицы из своих домов и как мышки поделившиеся сокровищами, накопленными в собственных норках. От каждого по чуть-чуть, а малышне радость. И на эту елку приходили любоваться дети чуть ли не со всего района.

О новогодних угощениях и говорить не приходилось. Для каждого из двадцати семи детей приготовили увесистые подарочные пакеты, в которых было вдоволь сладкого печенья и конфет. Были даже самые дорогие и вкусные, без памяти любимые всеми детьми – «Мишка на Севере», «Кара-Кум» с верблюдами на фантике, «Красный мак» – понемногу, конечно, по одной-две, но всем. И даже по паре мандаринок не забыли вложить заботливые шефы, в роли которых выступали все те же школьники. Вернее, в этом случае уже их родители, создавшие свой комитет помощи обездоленным детям. Ну и профсоюз, конечно, добавил кое-что. Так что праздник у детей получился сытный, вкусный и радостный, и растянулся он на несколько дней.

А Ветка была занята еще и тем, чтобы организовать для детей красивый утренник. Дед Мороз получился ну просто замечательный. Это десятиклассник Дима, раздобыв в театре соответствующий костюм, проявил свое актерское дарование, можно сказать, талант. Он так сумел вовлечь малышей в водоворот праздника, что они забыли обо всем и, сверкая глазенками, принимали за чистую монету все те фокусы, которые изобретательный Дима показывал своей чистосердечной публике. Впечатлены были даже обе нянечки.