Джули Кэплин - Маленькое кафе в Копенгагене [litres]

– Lige et øjeblik! [29] Минуточку ( дат. ). – крикнула в ответ Ева вошедшему в кафе мужчине. – Кейт, ты приготовишь кофе?

– Что?

– Сделай кофе. – Ева попыталась встать, и я замахала на нее руками.

– Сидите, я все сделаю.

Выйдя к мужчине, я заговорила с ним:

– Вы говорите по-английски?

Он кивнул:

– Можно мне американо?

– Конечно.

На днях мне уже пришлось готовить здесь кофе, так что я чувствовала себя уверенно и справилась без труда (хоть перед незнакомым клиентом чувствовала себя артисткой на сцене, подзабывшей свою роль).

Ева перехватила мой взгляд.

– Не торопись. Позаботься о нем, он хороший клиент.

Это означало, что он один из ее завсегдатаев, а значит, нужно его обласкать и уделить ему внимание.

Завсегдатай между тем рассеянно скользнул взглядом по меню на длинном прилавке.

– Хотите чего-нибудь к кофе? – спросила я приветливо. – Спандауэр , только что из печи. Они очень вкусные.

– Да. Спасибо. – Лицо у него просветлело, и я порадовалась, что предложила ему булочку. – Возьму одну.

– Вы не хотите сесть за столик? Я все принесу, когда будет готово.

Кивнув, он направился к столику, на ходу доставая из кармана телефон.

– Отлично, Кейти, – похвалила меня Ева и одобрительно кивнула, морщась от боли.

Стараясь не суетиться, я взяла со стеллажа чашку покрасивее, тарелку, положила на поднос одну из Евиных чудесных салфеток в цветочек, а потом выбрала самый большой спандауэр : мне показалось, что наш клиент чем-то озабочен и неплохо бы его подбодрить. Я разложила все это на подносе, радуясь, что Ева отвлеклась на Бена – он принес откуда-то грелку со льдом, обернул ее в кухонное полотенце и сейчас как раз пытался приладить к ее ноге.

– Так как вы оба здесь оказались?

Готовя кофе, я под шум кофемашины рассказала про чехарду с рейсами.

– Вон там. – Я еще не успела подумать, что мне сейчас понадобится, а Ева уже показывала на бутылку с молоком.

Только я успела обслужить первого клиента, как в кафе вошли еще двое и заняли места у окна.

– Не вставайте, – поднял руку Бен, когда Ева попыталась спустить одну ногу.

– Но… – запротестовала она. – Посетители. Нужно было закрыть кафе. Я позвоню Агнете, моей субботней помощнице, спрошу, не сможет ли она выйти сегодня на работу.

Бен спокойно усадил ее на место.

– Просто говорите нам, что надо делать. Мы с Кейт справимся. Правда, Кейт? – И, отвернувшись от Евы, посмотрел на меня, округлив глаза. «Караул, спасите-помогите, что мы здесь делаем?» – было написано на его лице.

– Как нечего делать, – откликнулась я, чтобы не тревожить больную, а ему ответила гримасой, изображающей не меньший ужас: «Боже, во что мы ввязались??»

– Вот и хорошо.

Бен встал между нами с Евой и поднял руку с растопыренной ладонью, весь из себя такой решительный, дескать, нам море по колено. Я так же решительно шлепнула по его ладони своей пятерней. Мы переглянулись и одновременно кивнули друг другу. Мгновенное, без слов, понимание. На какое-то время мы стали командой.

Я сняла куртку, взяла с вешалки фартук и закатала рукава, а второй передник протянула Бену.

– Давай так: ты будешь за судомойку, а я – бариста и официантка.

– Судомойка… – В голосе Бена отразилось смятение, он с деланым негодованием воздел руки. – Разве эти руки могут мыть посуду?

Руки были очень красивые, и на миг я представила, как изящно они держат бокал шампанского.

Ева прыснула.

– Теперь смогут, – твердо произнесла я и, отвернувшись, чтобы скрыть внезапно выступивший на щеках румянец, поспешила в зал, принять заказ у двух женщин.

Когда я вернулась, Бен закрывал дверцу духовки. Он подмигнул мне с улыбкой товарища по оружию и, следуя инструкциям Евы, включил таймер, а я занялась приготовлением кофе, игнорируя сердце, не ко времени решившее пуститься галопом.

Кухонька была не самая просторная, и, повернувшись, чтобы достать банку с молотым кофе, я врезалась в Бена. Он удержал меня, обхватив обеими руками за талию. На миг время остановилось – мы замерли, глядя друг другу в глаза. Потом, внезапно придя в себя и осознав, где находимся, мы разошлись, и Бен направился к мойке. Но после этого почему-то оказалось невозможно передвигаться по кухне, не задевая друг друга плечами, руками, бедрами и не сталкиваясь нос к носу.

Когда у меня были готовы два капучино для дам, Бен стоял на изготовку с тертым шоколадом, чтобы посыпать кофе, а еще он, следуя инструкциям Евы («Постарайся отрезать ровно и возьми те тарелочки, никакие другие не подойдут»), отрезал два ломтика фруктового торта и шлепнул их на тарелки с ловкостью рыболова, уронившего улов.

Когда он поставил все на поднос, Ева подняла руку.

– Перед тем как отнести, нужно на них посмотреть, – сказала она. – Спросите себя, правильно ли выбраны тарелки? Изящно ли разложена еда? Все ли хорошо и красиво? И хотели бы вы предложить это дорогим для вас людям?

Серые, нет – голубые глаза Бена неожиданно засветились пониманием, он поставил поднос и вдумчиво осмотрел тарелки. Вынул из холодильника две большие клубничины, разрезал каждую вдоль и уложил половинки на торт так, что они образовали два идеальных сердечка. Потом посыпал сверху сахарной пудрой и, улыбнувшись, обернулся к Еве:

– Ну, как? Кейт, тебе бы такое понравилось?

Сердце так и закувыркалось у меня в груди.

Я кивнула и вдруг широко открыла глаза, заметив, как серьезно и торжественно он на меня смотрит. Не произнеся больше ни слова, Бен подхватил поднос и отнес его посетительницам.

Ева окинула меня таким проницательным взглядом, что я поскорее отвернулась и принялась сосредоточенно вытирать стол. А то еще придется отвечать на вопросы.

– Всё оказалось не так страшно, – это на кухню вернулся Бен. – Думаю, мы без труда справимся.

Мы с Евой переглянулись и дружно заулыбались – в кафе было практически пусто. Но тут отворилась дверь, и вошла группа, человек шесть. Пока мы обслуживали их, зашла еще пара, за ними еще четверо.

В какой-то момент нам стало не до разговоров. Шипела кофемашина. Тренькал таймер духовки. Звякали ножи о фарфор. Мы разрезали торты, раскладывали вилки и укладывали на противень новые порции булочек. Заказы поступали один за другим, и я сновала вокруг Бена, готовя кофе, а он тем временем управлялся с тарелками и подносами. Мы двигались в едином ритме, и он подавал чистые чашки и блюдца раньше, чем я успевала попросить. Бен протирал столики и мыл посуду, пока я принимала все новые заказы, а в промежутках еще успевал заворачивать столовые приборы в чистые салфетки, расставлять все на подносах и прибирать за мной. На этой кухне он оказался чем-то вроде домового.

Труднее стало ближе к полудню, когда посетители начали заказывать открытые бутерброды. Ева подбадривала нас, убеждая, что мы справимся, а когда Бен перенес ее за стол для закусок и усадил на пару подушек, смогла подключиться к делу. Он приносил из холодильника нужные ингредиенты и раскладывал их под ее бдительным присмотром.