Вера Колочкова - От всего сердца [litres]

– Да бросьте, Анна Георгиевна, бог с вами… Неужели сами не видите, что у этого парня слово «порядочность» крупными буквами на лбу написано?

– Но ведь всякое может случиться, что вы… Даже у самого порядочного может… – пролепетала в ответ Анна Георгиевна.

– Вполне может, конечно. Не исключаю. Было бы хуже, если бы оно вообще никак не случалось. Вот тогда была бы – беда… Самая настоящая…

Сказала – и рассмеялась коротко. И подмигнула слегка, чем ввела в смущение и ее, и бедную Нюшу.

Но разговор этот короткий на пользу пошел – с тех пор Нюша отпускала ее с Гришей легко, без оглядки. И даже вопросов дурацких не задавала.

Так прошел год, потом второй, потом и третий начался… Дело шло к выпуску из детдома. И вдруг у нее страх появился – а что дальше-то? Она уже совсем взрослая, а Гриша все водит ее за ручку, как маленькую… Ну, обнимет иногда, прижмет крепко – но ведь по-дружески! Что же теперь, они так и будут жить дальше – друзьями?

Юлька слегка подсмеивалась над ней – у них-то с Данькой давно уже случилось то самое, о котором с таким испугом говорила Анна Георгиевна. Еще Юлька давала ей дурацкие советы:

– А ты, Варька, попроси его в караоке тебя сводить, а там песенку ему спой – забирай меня скорей, увози за сто морей! И целуй меня везде, я ведь взрослая уже! Может, тогда он тебя услышит, а?

– Не буду я ему ничего петь… – сердилась она на Юльку. – И вообще, это не твое дело, мы сами разберемся…

– Сами, конечно. Кто спорит? В таких делах советчиков нет, ты права… Ну, тогда хоть в любви ему первой признайся, как Татьяна Ларина! Сможешь?

– Не знаю, Юль…

– А кто будет знать? Ну чего ты амеба такая, Варька?

– Я не амеба. Я просто боюсь.

– Чего ты боишься?

– Боюсь все испортить, понимаешь?

– Ну что я могу тебе сказать? Бойся дальше. Но я бы на твоем месте…

– Я сама на своем месте, Юль. А ты на своем. И все, не будем об этом больше…

Но разговор с Юлькой озадачил ее, запал в душу. Тем же вечером, возвращаясь с прогулки в детдом, она остановила Гришу, потянув за локоть:

– Гриш, послушай меня… Что я хочу сказать…

– Что, Варь? – глянул он удивленно.

– Я хочу сказать, что… Что ты мне снишься все время… Так снишься, знаешь… Будто мы только вдвоем, и мы… И мы…

Вдохнула в себя воздух и замолчала, чувствуя, как заливает краской лицо. Ну нельзя, нельзя быть такой скромнягой, ей-богу, вот бы сейчас Юлька ее осмеяла! И Гриша ничего не говорит, только смотрит на нее, смотрит… Будто новыми глазами смотрит. Хотя нет… Теми же глазами, только слегка удивленными.

– И ты мне тоже снишься, Варь… Так же снишься, будто мы только вдвоем…

Она выдохнула с легкостью – уф, слава богу! Как же он это сказал – у нее мурашки по спине пробежали! А еще она сразу ему поверила – так и есть.

Он обнял ее, прижал к себе. Больше можно было и не говорить ничего, и без того все понятно. И без обязательных этих слов про любовь. Потому что ощущение любви и есть любовь. По крайней мере, у них так получилось…

Или все-таки надо сказать? Пусть и слова эти будут, не помешают.

– Я так люблю тебя, Гриш… Давно люблю… С тех пор как увидела…

– И я тебя – давно… – проговорил он слегка удивленно и, как ей показалось, с некоторой досадой. Вроде того – и так понятно, о чем это они?

– И мы всегда будем вместе, да, Гриш?

– Конечно… Конечно, вместе. Ты – моя половинка, я это сразу понял, как увидел тебя. Так и будем жить – единым целым… Одним счастьем. Одной семьей. Ты ведь выйдешь за меня замуж, Варь?

– Конечно… Конечно, выйду! Зачем спрашиваешь? Но мне ведь только семнадцать пока… А ты… Ты такой взрослый! Институт заканчиваешь!

– Так через год и ты будешь взрослая. Не будем никуда торопиться – зачем торопиться, если мы все друг про друга знаем, правда? Подождем еще год… Некоторые такого счастья всю жизнь ждут, ищут его и найти не могут, а я, выходит, счастливчиком оказался! На меня сразу это счастье свалилось – больное гриппом, коротко стриженное и лопоухое… Как вспомню, какой ты была, когда я тебя впервые увидел… Смешная такая… Любимая…

– Гриш, я так счастлива сейчас, если б ты знал! Я так люблю тебя, Гриш…

Они и не заметили, что пошел дождь и что оба промокли основательно. Она вдруг чихнула громко и сама на себя разозлилась: испортила все! А Гриша схватил ее за руку, потянул за собой:

– Бежим! Бежим скорее, иначе простынешь! Давай-давай, не тормози, ну!

Она потом ходила несколько дней как пьяная. Хлюпала носом – то ли от счастливых слез, то ли и впрямь подхватила простуду под тем дождем. Не видела ничего, не слышала, только Гришин голос в голове звучал: «Люблю, ты моя половинка… Ты ведь выйдешь за меня замуж, правда? Пусть через год…»

Все и случилось через год, когда ей исполнилось восемнадцать. В один день произошло два замечательных события: они с Гришей подали заявление в загс, а еще она в списках поступивших в институт себя нашла! В педагогический! Но первое событие было важнее.

– Ой, Гриш… Даже не верю, что мы через два месяца будем мужем и женой! И свадьба у нас будет, да?

– А ты хочешь свадьбу?

– Не знаю… А ты?

– А может, ну ее, эту свадьбу? Зачем нам о себе на весь мир объявлять? Да и денег у меня таких нет, не заработал еще… Я ж только что институт закончил!

– А и впрямь, ну ее, эту свадьбу! Я и без нее счастлива, Гриш! А твоя мама уже знает, что мы… Ты будешь меня с ней знакомить?

– Да, я обязательно ее с тобой познакомлю. Но только после того, как мы распишемся.

– А почему после?

– Так лучше будет, Варь. Ты просто поверь мне, и все. Да, так лучше будет…

Она по его голосу почувствовала – что-то не так. Но спрашивать не стала. И без того все было понятно, что ж… Какая мать захочет, чтобы ее единственный сын женился на детдомовке? Сын, которого она одна растила? И видела в мечтах совсем другую невестку, которая из хорошей семьи, например?

– А жить мы где будем, Гриш? – перевела она разговор на другую тему. – Квартиру снимем, да?

– Нет… Мы у моей бабушки будем жить. Она будет рада, она любит меня… И тебя полюбит, я знаю. Она сразу меня к себе звала, когда я от мамы ушел…

– Как это – от мамы ушел? А куда?

– В студенческое общежитие.

– А…

– Так надо было, Варь. Я сам так решил. Мама меня не отпускала, но я все равно ушел. И не спрашивай почему… Просто так лучше и мне, и маме.

– Хорошо, я не буду спрашивать…

– Не обижайся, ладно? Я думаю, ты сама со временем все поймешь. Я не из тех людей, которые говорят о матери плохо. Как бы ни складывались отношения, о матери все равно плохо говорить нельзя. Лучше уйти и жить так, как считаешь нужным…

– Да я не обижаюсь, что ты… Разве я умею на тебя обижаться? Я только любить умею…

– Да, я знаю. Умеешь. Мне твоя любовь очень нужна. И я тебя люблю, ты же знаешь… И поэтому все у нас будет хорошо, Варь.