Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Через минуту командир БЧ-1 капитан-лейтенант Вальтер Фоншеллер принес адмиралу бумажку с координатами падения самолета.

Топот ног матросов и офицеров, разбегавшихся по боевым постам и командным пунктам казалось не тревожил ходовую рубку. Там все были в шоке от произошедшего, в которое никому не хотелось верить.

– Командир становимся на якорь – командовал адмирал.

В углу ходовой рубки сжав голову руками, стоял полковник Елкин.

– Николай Николаевич успокойся, Олега уже не вернешь – уговаривал Елкина командир корабля – надо разобраться почему это произошло.

– Сейчас прилетит комиссия из Москвы и разберутся и нам надо за это время поднять самолет, снять с него «черный ящик», где записаны все объективные показания работы всех механизмов самолета. Дай команду Виктор Александрович связисту срочно опечатать все магнитофоны.

– Мансур Умарханович – скомандовал командир в КПС – срочно опечатайте все магнитофоны.

– Выражаю свое соболезнование в связи с гибелью пилота – вышел на связь командир американского эсминца «Мак Коул».

Никто не ответил на его соболезнование, как будто он был виноват в падении и гибели Олега.

На корабле уже все знали о произошедшей трагедии. Скромный летчик – испытатель Олег Кенарчук за короткое время пребывания на корабле сумел понравиться всем членам экипажа «Бреста» и все переживали его гибель, как собственную трагедию.

По связи командир корабля и полковник Елкин доложили на командные пункты о произошедшей трагедии. С Владивостока к берегам Вьетнама срочно вышли спасательное судно, тральщик с металлоискателем и спасательная подводная лодка. Во Вьетнам срочно вылетела из Москвы комиссия ВВС военно-морского флота и испытательного полигона.

Вечером в каюте номер сорок пять вечером собрались летчики, пришли командиры боевых частей, представители испытательной группы «КБ Яковлева». Летчики разлили спирт в стаканы:

– Помянем Олега – сказал полковник Елкин и выпил свой стакан спирта. За ним выпили все присутствующие. Говорить никому ничего не хотелось. Все смотрели на стакан спирта, накрытый куском черного хлеба, стоявший у фотографии Олега.

Самолет смогли найти на дне южно-китайского моря только через месяц. Действительно он спланировал очень далеко от места падения. С огромным трудом самолет подняли, погрузили на вертолетную площадку эскадренного миноносца «Свирепого» и отправили в Союз. Предварительно из самолета извлекли останки летчика – испытателя, положили в гроб и отправили через Вьетнам самолетом в Москву.

Прощание с летчиком-испытателем, было грустным, и даже всегда веселый Сергей Огнинский не шутил, как всегда. Весь экипаж остро переживал произошедшее, казалось, что каждый потерял близкого и любимого человека.

Полеты и посадки с проскальзыванием запретили, до выяснения полных причин катастрофы.

Кораблям разрешили заход во Вьетнам в Кам-Рань для отдыха экипажей.

Заход корабля в базу, сход на берег, после длительного пребывания в море, большая радость для экипажа. Это с одной стороны ремонт механизмов, с другой стороны отдых экипажа. Офицеры и матросы планировали не только произвести планово-предупредительные ремонты механизмов корабля, но и по примеру, ранее заходивших кораблей, организовать отдых, купание, добычу кораллов, рапан, звезд, проведение спортивных мероприятий на корабле и на берегу.

Мансур Асланбеков угрюмо смотрел в иллюминатор ходовой рубки на приближающийся берег военно-морской базы Кам-Рань. «Брест» становился на якоря в бухту Бинь-Бо, так называемую, внешнюю бухту военно-морской базы. «Стерегущий» проходил дальше во внутреннюю бухту прямо к причалу, за ним шла туда же, всплывшая уже в бухте Бинь-Бо подводная лодка «Касатка», а «Страшный» становился в дежурство по охране «Бреста» со стороны моря на входе в бухту Бинь-Бо.

Американский эсминец «Мак Коул» остался ждать советское соединение на границе территориальных вод Вьетнама.

– Не задерживайтесь там долго, а то без вас скучно – давал напутствие командирам советских кораблей на международной частоте 156,8 мГц. командир «Мак-Коула» – и не забудьте записать на каменной скале при входе во внутреннюю бухту название своих кораблей.

– Чего он хочет – спросил адмирал Сатулайнен, отдыхавший в своем кресле.

– Не знаю – задумчиво ответил командир корабля – эти америкосы, сами не знают, чего хотят, про какую-то скалу сказал вроде.

– Ну, и Бог с ним, завидует небось, что мы заходим, а он остается – пробурчал адмирал.

Командир БЧ-7 капитан 3 ранга Муравьев рассматривал в «Визир» местный пейзаж, приближал отдельные элементы на берегу и рассматривал их более подробно.

– Да живописно. Наверно америкосам не хотелось уходить отсюда. Какой песок, какие пляжи – век бы не уходить отсюда.

– Тебе твоя Валентина даст тебе, век не уходить отсюда – проворчал командир корабля – тоже придумал, не возвращаться. Особист тебе покажет, не возвращаться.

– Это я так фигурально сказал товарищ командир – начал оправдываться Василий Васильевич.

– В сталинские времена, ты бы уже скрученный лежал бы в карцере за попытку изменить Родине – вылез откуда-то из угла замполит.

Василий Васильевич глубоко вздохнул и пошел на свой командный пункт в БИЦ.

Замполит тут же занял освободившееся место за «Визиром».

Справа от входа во внутреннюю бухту стоял приткнувшийся к берегу, видимо брошенный при уходе из Вьетнама, американский десантный корабль, справа от него виднелась шикарная зеленая растительность, и на ее фоне проглядывал идеально белый песок пляжа.

– Вот там буду купаться каждый день – потирая руки, сказал замполит.

– Зам ты бы лучше подумал, где будут купаться матросы – немного поморщившись, сказал замполиту адмирал.

– Матросам купаться необязательно. Нам главное для политуправления набрать побольше кораллов, рапан, морских звезд и прочих «колониальных чудес». Член военного совета из Владивостока уже три раза звонил, просил им побольше доставить, им и для Москвы – многозначительно сказал замполит, подняв палец, как бы показывая, что «колониальные товары и чудеса» подлежат доставке туда наверх в Москву.

– Олег Николаевич, а ты знаешь, что если вьетнамцы тебя поймают, за этим занятием, могут и страну оштрафовать и тебя к ответственности привлечь, а зная их крутой нрав, наверно могут и к стенке поставить. Если им своих не жалко, то чужих тем более – улыбнулся адмирал.

– Не поставят – мы им войну выиграть помогли. Мы для них, как отец или старший брат для ребенка. Но если поймают, конечно придется отвечать, но и доставить как-то надо «колониальные чудеса» в Москву. Здесь их начальники, наши там – какие ближе? – задал риторический вопрос замполит и сам на него тут же с улыбкой ответил – те ближе географически, а те во Владивостоке и в Москве ближе к поощрениям, орденам и прочим наградам. Так что как не смотри – вздохнул он и натянул фуражку на голову – Москва ближе нам при всех раскладах! А я пулемет и автоматы возьму на баркас – пусть возьмут.