Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Товарищ капитан первого ранга, так у меня шинель испачкалась на покраске корабля, и на дежурство мне дал свою временно мичман Веремеенко – он у нас самый хилый на корабле, но размер все равно четвертый, а я ношу второй – мичман виновато вздохнул, и уже по неуставному, тихо спросил – Вахту сдавать прикажите?

– Прикажу, но прежде, чем сдать вахту, вы языком мне вылижите весь причал, и доставите немедленно сюда вон тех двух разгильдяев с «Грейга», которые носятся по баку, как полоумные макаки.

Мичман посмотрел на «Грейг». Матросы уже успокоились, и о чем-то мирно беседовали.

– Этих? Товарищ капитан первого ранга?

– Этих, этих и попробуйте только их упустить – сразу на гауптвахту. И командиров кораблей немедленно сюда вашего и «Грейга».

– Есть – козырнул мичман и путаясь в длинной шинели побежал в сторону трапа.

Доскаля раздражал не сам мичман, а его независимый в суждениях командир «Свирепого» капитан 3 ранга Верстовский, который обладал независимым характером, который не лебезил перед командованием, и судя по всему недолюбливал заместителя командира эскадры:

– Нет, обязательно надо показать этому надводному выскочке с постоянной критической улыбкой на холеном лице, кто в доме хозяин. Вовремя этот мичман, как его, Огурцов попался.

Настроение было ни к черту. Командир эскадры контр-адмирал Смелков вызвал к себе и приказал на неделю подменить этого заносчивого командира «Бреста» Жженова, которого Доскаль ненавидел всеми фибрами души. Видите ли, не был два года в отпуске, старпом не допущен и пьянствует и стоит вопрос о его снятии с должности. И что? Теперь заместители командира эскадры должны очищать эти «Авгиевы конюшни» на этом авианосце? Других нет, Сатулайнен видите ли в отпуске, улетел к больным родителям; а его начальник штаба капитан 1 ранга Свириденко на боевой службе. Некому командовать кораблем.

– Ну, я им там накомандую, сами пожалеют, что назначили! А этот Жженов, предпочтет отпуск сидению на корабле. Прохлаждается с женой, а там заброшен этот монстр никому не нужный на флоте. Вот подводные лодки понятно, а это так игрушка для кого-то сверху. Самолеты толком не летают, а гонору у всех – нацепили птиц, мы авианосцы! Я им покажу всем. А тут Командующий флотом приказал подменить на неделю командира, который уже почти два года не сходил с корабля. Своих заместителей надо готовить! – с таким настроением заместитель командира эскадры готовился к недельному сидению на «Бресте» вместо командира Жженова. Он еще раз подошел к торцу причала и сплюнул желтой горьковатой слюной. За его спиной послушался топот ног.

Он подождал, пока топот ног за спиной утих и только после этого нехотя повернулся. Его недовольное выражение лица показывало крайнюю степень гнева, короткие черные усики топорщились, как у разгневанного кота. Перед ним стояли командиры «Грейга» и «Свирепого», за их спинами стоял мичман с потухшим взором и опущенной головой и за его спиной стояли два матроса в белых робах, шинелях и шапках, похожих друг на друга, как медные пятаки и изредка толкавших друг друга локтями. Их красные задорные лица не понимали причины гнева грозного начальства и смотрели не понуро и виновато, а даже с некоторой веселостью.

– Ну, я им веселость сейчас собью – подумал Доскаль.

На первом плане стояли командиры кораблей – капитан 3 ранга Верстовский Леонид Викторович с гордо понятой головой и капитан 2 ранга Оноприенко Павел Дмитриевич – приятный во всех отношениях хохол с Полтавщины, даже говорящий с небольшим украинским акцентом и не упускавший возможности показать своей любви к Украине.

– Товарыш капитан першего рангу командир атомного ракетного крейсера «Адмирал Грейг» капитан 2 ранга Оноприенко Павло Дмитриевыч по вашему приказанию прыбыл – доложил он, приложив руку к козырьку огромнейшей черной фуражки, именуемой среди офицеров «аэродромом».

– Товарищ капитан первого ранга командир эскадренного миноносца «Свирепый» капитан 3 ранга Верстовский по вашему приказанию прибыл – четко доложил стройный и подтянутый, в синем кителе на котором краснел значок мастера спорта, командир «Свирепого».

Доскаль поморщился. Его начинало тошнить, уже от одного подтянутого вида командира «Свирепого». Сколько раз на совещаниях, он докладывал об обнаруженных им «безобразиях» на «Свирепом», сколько раз предлагал снять с должности заносчивого командира и каждый раз его предложения наталкивались на противодействие начальника штаба эскадры капитана 1 ранга Полубоярова и командира бригады контр-адмирала Сатулайнена:

– Нет Ермолай Филимонович, ты неправ. Верстовский – моряк от бога – ты посмотри, как он швартуется – чувствует каждый сантиметр корабля, да в ПВО «Свирепый» – лучший корабль на флоте. Как стрельбы отстрелял? Да и на других кораблях не лучше чем у него.

Доскаль вздыхал и соглашался с ними, но при случае снова старался протащить засевшую ему, как занозу мысль начальником политотдела эскадры, которому Верстовский тоже не нравился .

– Ну, что товарищи командиры, бардак у вас? – обратился Доскаль с каменным лицом к офицерам, стоявшим перед ним по стойке смирно – Да такой бардак, что впору с должностей снимать и предыдущие награды отбирать. Вы посмотрите, до чего довели корабли и причал. А, эти ваши, вахлаки? Один мичман чего стоит. Не дежурный по причалу, а огородное пугало. Вы посмотрите, во что он одет? А причал в каком виде – заплеван – и не найдя ничего другого он показал на свой же плевок и плавающую в воде брошенную им же сигарету.

Дежурный по причалу мичман Огурцов виновато поежился и еще сильнее влез в дупло своего огромного, как нора большого зверя воротника. Верстовский зорким глазом обвел причал, но ничего не обнаружив, кроме плевка и плавающей сигареты сделал свое лицо безразличным.

– А, у вас Павел Дмитриевич, что твориться? Эти два великовозрастных ребенка, носятся, как скаженные по баку, устроили видишь ли игрища на военном корабле. Детский сад, да и только, если конечно не считать, что нарушили все мыслимые и немыслимые пункты корабельных правил, написанных между прочим кровью, таких же разгильдяев. В карцер их посадите от моего имени, чтобы неповадно было.

Капитан 2 ранга Оноприенко сделал свое добродушное лицо жестким, и обернувшись к своим матросам, потом к капитану 1 ранга и сказал :

– Так у мэне карцер на рэмонте, товарищ капитан першего рангу. Мы ж туды давно ни кого не сажаем. Там у нас кладовка мэхаников. Разрешите позже их посадить на гауптвахту?

– Не разрешаю! Отремонтировать карцер. Кладовку выкинуть – мне доложить и посадить этих ваших разгильдяев.

Оноприенко тяжело вздохнул: