Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– От стрельбы вы имеете право меня отстранить и стрелять имеете право, как задумали, а вот оскорблять право не имеете. Я вам напоминаю, что моя фамилия Гусаченко, а не «Гусь лапчатый» как вы изволили выразиться. Ну а по поводу отстранения я рад что не буду участвовать в этом шоу.

После этого он встал с места и направился у к выходу.

Душман побагровел:

– Стойте я вам приказываю. Кто-нибудь остановите его.

Но капитан-лейтенант прошел свободно к выходу и никто не рискнул его остановить.

Встал командир «Бреста» покрасневший капитан 1 ранга Жженов:

– Товарищ вице-адмирал капитан-лейтенанта Гусаченко не сможет остановить даже взвод солдат морской пехоты – он специалист в восточных единоборствах, причем самого высокого уровня. Мы сами с ним разберемся. А как специалист ракетного оружия – он лучший специалист корабля. Последние стрельбы по низколетящим целям корабль выполнил только благодаря ему и его знаниям.

– Молчите командир – перебил Душман командира – Благодаря вашей демократии и неспособности управлять подчиненными на корабле мог появиться такой смутьян. Ну да мы с вами еще разберемся после стрельб. Специалист по восточным единоборствам мать его ………….. – грязно выругался Душман – командирам кораблей и командирам БЧ-2 остаться, остальные свободны.

Командир ракетно-артиллерийского управления контр-адмирал Мелехов пытался еще что-то сказать Душману, но тот разозленный предыдущей перепалкой отмахнулся от него как от назойливой мухи.

– Товарищи адмиралы и офицеры – скомандовал начальник штаба флота вице-адмирал Слухов – Командирам кораблей и командирам БЧ-2 остаться, остальным покинуть салон кают компании.

Адмирал Козлов встал из-за пианино и похлопав по плечу вице-адмирала Душенова сказал:

– Я в каюту Алексей Алексеевич – потом зайдешь обговорим нюансы – и направился на выход.

Офицеры и адмиралы начавшие выходить расступились и образовав коридор, пропустили Козлова на выход из салона.

Командиры кораблей и командиры БЧ-2 стали рассаживаться поближе к вице-адмиралу Душенову.

Душман видимо переживая произошедшее на совещании, взял пепельницу со стола, поставил ее на белый рояль и нервно закурил папиросу «Беломорканал»:

– Знатоки стрельб. С такими далеко не уплывешь. Ой, подведут чувствую. А если война, так и будем оглядываться на наставления? Нет пока я командую здесь, все будет как в обстановке приближенной к боевой.

Офицеры, рассевшись, молча слушали высказывания адмирала и старались его не тревожить ибо было непонятно на кого следующего обрушиться его гнев.

Быстро, буквально в несколько затяжек, он докурив папиросу он воткнул ее с силой и злостью в пепельницу:

– Ну что товарищи офицеры моя надежда одна на Вас. Кто собьет больше всех ракет – досрочные звания и ордена обеспечены. Это я Вам обещаю. Хоть опустошите все погреба, но ракеты должны быть сбиты любой ценой. Вопросы есть?

– Товарищ вице-адмирал – внезапно встал капитан 2 ранга Бондаренко – Мы сделаем все, чтобы Вас не подвести. Все ракеты собьем обязательно – это наша обязанность, это же наша работа.

Остальные офицеры одобрительно зашумели, лишь один командир «Бреста» наклонил голову вниз, что бы не выдать свои эмоции.

В каюте командира БЧ-4 сидели командир БЧ-4 капитан-лейтенант Мансур Асланбеков и командир 1-ого ракетного дивизиона ПВО капитан лейтенант Кузьма Гусаченко:

– Мансур налей мне!

– Да ты что Кузьма, ты же никогда не пил.

– А сейчас захотелось. Не каждый день тебе в лицо плюет вице-адмирал при всех офицерах. Вообще Кузьма после смерти Зины резко изменился, порой казалось, что он специально нарывается на неприятности. На женщин он совсем не смотрел. Даже любовь всего корабля настройщица штурманского комплекса черноволосая и черноглазая Майрам Нуриджанова, как не пыталась, не могла раскачать его даже на улыбку. Как-то зная, дружеские отношения Мансура и Кузьмы она пришла к Мансуру просить, что бы он подсказал ей как быть с Кузьмой. Мансур как-то попытался было обратить внимание Кузьмы на Майрам, но нарвался на откровенную грубость. Женщины для Кузьмы после трагической смерти Зины и так не родившегося ребенка, не существовали.

– Да по моему характеру, я бы тоже не выдержал. У нас в горах за это убивают. Нехороший он человек – Мансур встал из-за стола и налил в стакан сок из графина, стоявшего в баре – выпей Кузьма и успокойся немного. Хотя какое спокойствие после такого.

– Мансур я казак и мы таких оскорблений никогда не прощали. Один из моих далеких предков был даже кошевым атаманом Войска Запорожского – фамилия его была Гусак, а от него и мы Гусаченки. А вон Бондаренко попытался записать меня в хохлы – фамилия такая вроде, как у него. Я ему ответил, что для кубанского казака назваться хохлом – это оскорбление, что мы русские были и будем. Мои предки – запорожцы сражались всегда за землю Русскую и никогда хохлами или украинцами не назывались.

– Да Кузьма я знаю, что казаки были храбрые воины и достойные соперники, и мы на Кавказе это хорошо знаем. Поэтому я тебе совета дать не могу, но я бы не простил его высказывание. У нас долго не живут, те кто оскорбляет – поэтому у нас прежде чем сказать слово думают прежде хорошо. Хотя на флоте многие начальники пользуются тем, что им не отвечают на оскорбления. Вот и идет издевательство распущенных начальниками над подчиненными. Им не отвечают, а они и пользуются безнаказанностью. Вот если бы как раньше решались проблемы между офицерами– вызвал на дуэль за оскорбление и пусть решит случай или как у нас говорят Аллах – кто прав, кто виноват. А прав тот кто быстрее, ловчее и мачте.

– У нас в станицах тоже Мансур вопросы чести очень важны и находятся не на последнем месте. От горцев к нам пришел обычай кровной мести. Но Советская власть опустила законы офицерской чести. Офицер стал никем. Суды офицерской чести созданы для защиты прихотей командиров и начальников и в их интересах. Правды добиться очень сложно, практически невозможно – Кузьма выпил сок из стакана – Конечно, выпить хотелось бы честно, но я не пил никогда.

– Кузьма, а откуда у тебя это увлечение восточными единоборствами? Ты же службой так не занимаешься как своей гимнастикой. Матросов набрал себе в группу – тренируешься каждый день.

– Отец охранял лагеря с пленными японскими офицерами после войны. Я вырос в этих лагерях с бывшими самураями, от них я и научился многому, и прежде всего философии воина. Ведь восточные единоборства – это, прежде всего философия, а потом уже борьба. Надо сделать так чтобы меч, врученный тебе, опускался только на зло. Казаки, как и самураи – прирожденные воины. Россия до Тихого океана и до Аляски дошла стараниями и кровью казаков. Вот и набираю я себе в группу восточных единоборств, прежде всего потомков казаков. Их и учу философии воина. А настоящий воин, слабого не обидит, а заступиться всегда. Ты знаешь, Мансур как я провожу сходы на берег? – Кузьма потянулся, поиграл мышцами – Хожу к ресторанам во Владивостоке или в самые злачные районы города, и ищу тех кто нападает на слабых, на женщин, толпой на одного и учу их жизни. Те с кем я встречался – больше не будут этого делать никогда. Я им по ночам буду сниться. А руки и ноги переломанные будут всю жизнь им напоминать, что нехорошо обижать слабых. Только так и могу тренироваться в обстановке приближенной к боевой.