Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Спасибо за службу сынок, если бы все были такие как ты и служили также, то на флоте было бы просто служить. А так воюем больше со своими дураками, чем занимаемся боевой подготовкой и повышаем боевую готовность.

Командир приказал построить экипаж и сходя на командирском катере Мансур прослезился, видя, что командир корабля стоит во главе строя офицеров, матросов и мичманов и отдает ему честь. Оркестр играл «Прощание славянки». Сердце кольнула, сколько лет жизни, энергии, нервов отдано «Бресту». Предательски задрожала рука, отдающая честь командиру, экипажу и флагу, а на глазах выступили слезы.

Мансур еще не знал, что это последняя встреча с командиром. Через три месяца командир скончается от инфаркта на своей последней боевой службе в своем походном кресле.

У Мансура впереди были Питер и Военно-морская академия. Света дома прыгала от счастья -впереди Питер, аж на два года.

Через две недели после отъезда Мансура в академию, пришел приказ о его и Вальтера Фоншеллера на допуске к управлению кораблем в море.

А еще через месяц судно «Механик Кузнецов» в простых условиях протаранил, выходившую из пролива подводную лодку, которая затонула, и на ней погибли матросы и офицеры.

Авианосец «Брест» нависал мрачной глыбой над маленьким причальчиком, в бухте Русалки. Огромные медные винты, установленные в Черноморском судостроительном заводе, при постройке корабля, лежали на полетной палубе корабля. По поверхности воды вокруг корабля плавала радужная пленка какого-то топлива.

Огромнейший, в недалеком прошлом, корабль встал, как гора железа кормой к берегу. Сразу за близкой к причалу колючей проволокой начиналась тайга, а на ближайшей сопке со среза полетной палубы просматривался темно-зеленый кедрач.

Большие металлические тросы притягивали авианосец к причальной стенке, и несколько тросов были даже привязаны не к береговым кнехтам, а к ближайшим деревьям и от времени и сильного натяжения вошли в многовековые дубы и сосны. Нос корабля, перегородивший более, чем половину бухты был растянут на бочках в разные стороны. Ржавые подтеки и облупившаяся краска бортов корабля, зияющие дыры снятого вооружения на верхней палубе и надстройках, говорили о том, что это последнее пристанище в недалеком прошлом боевого корабля – гордости Тихоокеанского флота, за которым последует его «разделка на иголки», как любил говорить вождь пролетариата Владимир Ильич Ленин.

В соседней бухте Чародейки стоял в подобном состоянии второй такой же гигант «Смоленск», более молодой собрат «Бреста», попавший тоже сложные условия политических решений руководства страны.

– Не нужны России авианосцы – утверждали молодые руководители страны – реформаторы, проповедующие либеральные взгляды – Нет у нас врагов, а значит нам не надо это слишком дорогое оружие агрессии. И если избавимся от этой никому не нужной груды металла, то сколько домов можно построить для уволенных в запас офицеров и мичманов? Думайте военные, как их поскорее продать!

Отплававшие «своё» корабли безропотно ожидали своей дальнейшей участи. Нет, конечно по срокам службы, – это были совсем молодые корабли, и заложенный им ресурс далеко еще был не выработан (им бы служить еще и служить, защищая честь России), но решением высшего руководства флота они выброшены из строя боевых кораблей и уже больше года стоят в бухтах на побережье Японского моря, ожидая покорно свою судьбу.

Какой-то ретивый начальник, видимо выполняя заказ Пентагона, дал команду разрезать главные валы кораблей. Что бы даже если измениться политика и обстановка никто не ввел эти корабли в строй – гребные валы закладываются при постройке корабля и заменить их нет никакой возможности. Приехали на корабли, молчаливые работники с непонятной хабаровской фирмы, назвавшейся как-то по новому ТОО «Белоглазка», в темно-синих спецовках, с красивыми лейбами на спине, в виде широко открытого светло-голубого глаза. Молча работяги спустились в сопровождении командира БЧ-5 (главного механика корабля) капитана 2 ранга Мунина, в помещение гребных валов и в течение дня новейшими немецкими резаками лишили навечно корабли хода. Огромный плавкран загрузил никому уже не нужные медные многотонные винты на полетную палубу, и теперь они занимали половину места в корме корабля. А работяги, добросовестно исполнившие свою работу, также молча погрузились в новейшие японские автобусы марки «Тайота» и убыли по только известным им планам.

Настроение у всей команды корабля, в этот день было подавленное. Если раньше были надежды, что кончаться «злые» времена, найдутся деньги на ремонт, и гордый «Андреевский флаг» «Бреста» на рее снова увидит морские дали Тихого и Индийского океанов, а с палубы с ревом поднимутся новые и более современные самолеты ЯК-141м и СУ-33 мк. А теперь?

– Все, отплавались – мрачно резюмировал вылавливая на ужине в макаронах по-флотски кусок мяса старожил корабля, командир БЧ-7 капитан 2 ранга Муравьев.

– Не отплавались, а отходились – поправил старшего товарища капитан-лейтенант Якунин – командир электротехнического дивизиона – Плавает, знаете что товарищ капитан 2 ранга?

– Знаю – говно плавает, а мы и есть говно, и с нами поступили именно, как с настоящим говном. Я на этом корабле с командиром с первого экипажа, с самой постройки – мрачно уткнувшись в тарелку, продолжал командир БЧ-7 – Был бы жив наш командир Жженов, не умри он на боевой службе от сердечной недостаточности – довели сволочи человека, а сейчас флот распродают. И кто – продают корабли – те же Душманы. Разнести бы Главным калибром это прибежище казнокрадов и предателей, которое раньше штабом флота называлось! Где настоящие адмиралы – моряки Сатулайнен, Державин – все, нет их – сожрали их, на пенсию выкинули, чтобы проще было флот разворовывать. Нет на них Петра Великого.

– Василий Васильевич, ну что вы говорите здесь такое – делая выразительные жесты, мимикой лица и руками командиру БЧ-7, шепотом произнес заместитель командира по воспитанию капитан 3 ранга Гагулин – Здесь же матросы, мичмана – он кивнул в сторону вестовых головой – Ну будьте благоразумны, что они могут подумать о руководстве корабля, старших офицерах? Выбирайте, пожалуйста, выражения и слова. И так у нас не все Слава Богу, а тут вы еще со своими высказываниями. Вон третьего дня кто-то все пожарные рожки спер, у кают-компании, а кто-то скручивает из кают по ночам задрайки, выламывает зеркала, тяжелые двери струбцинами, как будто у нас партизанский отряд действует.