Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Если нельзя, но очень хочется – то все можно! – под общий смех всех присутствующих провозгласил избитую матросскую истину, старшина ПСК-135 Миша Граненов.

– Вы как хотите, а я кубанский казак и если можно немного покуралесить, то я завсегда за – рассмеялся Головатый и предложил – мой торпедолов крайний у причала, кто со мной за водкой закуской и девочками?

Желающих оказалось человек пять. Сразу был намечен план по отвлечению мичмана Загуменного. Остатки спирта налили в металлическую кружку, куда фельдшер дивизиона насыпал снотворного:

– Спасть будет до утра гарантировано!

Матросы дружно засмеялись, и потащили спирт с закуской в штабной домик.

Торпедолов стоял подготовленный к выходу, Головатый ждал только команды от группы отвлечения.

Внезапно из штабного домика выскочил Толик Меченный и стоя под фонарем прокричал:

– Можно! Спит до утра!

Рявкнул мощный двигатель и уже стоявший в готовности торпедолов, отдал концы и описав небольшой коордонат (разворот на обратный курс), резво рванул в сторону выхода из бухты.

Едва за кормой в темноте исчез мощный бурун, как на уходившем торпедолове погасли ходовые огни.

– Шхерятся от ОВРы, скрываются – проговорил негромко Толик Меченый – идем покурим, пока они ходят. Сейчас девочек привезут и много водки.

Видимо смелость Головатого придало смелости и ему, а потом хотелось устроить себе праздник души. Ради чего три года Родине отдаем, а не два как в армии «сапоги»?

Баркас подошел к причалу ровно в назначенное время. Прибывшие с увольнения матросы и несколько мичманов и офицеров со смехом и шутками начали запрыгивать в баркас. Полчаса хода в бухту Руднева и все в теплых койках.

Вихров выждал положенные пятнадцать минут, посмотрел на часы, больше никого на причале не было.

– Сигнальщик, передайте на корабль, что отходим от причала – скомандовал Вихров.

Сигнальщик склонился над рацией и начал колдовать.

– Передано – прокричал он, пытаясь перекричать работающий дизель.

Вихров кивнул головой в знак того, что услышал.

– Ну, кто не успел – тот опоздал – весело сказал один из офицеров РТС – мы сегодня Миш так хорошо посидели в «Большой рыбе» (так офицеры называли ресторан «Дельфин»). Если бы снял кого, то в ни в жисть на корабль не пошел. Вон Серега Огнинский снял одну дамочку с подводных лодок, пока муж в автономке.

Вихров уступил место у штурвала Зайковскому и встал рядом с офицерами. Те темпераментно рассказывали свои приключения на берегу.

Баркас взревел дизелем и оставляя на воде бурный след, направился в сторону авианосца, стоявшего на рейде в бухте Руднева.

– А Серегу Мишкина дама выставила из квартиры. Поцеловала перед квартирой и сказала жди. Он честно ждал полчаса потом позвонил и никто не открыл, а звонок оказался отключенным – все офицеры засмеялись, лишь один Мишкин покраснел как рак.

Баркас минут через десять вышел из бухты Абрек и направился к кораблю. Весело стучал дизель, сквозь его деловитый ритм работы было слышно, как в носовом отсеке над чем-то смеялись возвращавшиеся с берега матросы.

– Радист передайте на корабль. Прошли мыс Опасный. Идем к кораблю – скомандовал Вихров.

– Есть – отозвался сигнальщик и начал колдовать над радиостанцией. Через минуту он сообщил Вихрову, что задание выполнил.

До корабля 20 минут хода. Внезапно наступила тишина, погасли опознавательные бортовые огни – зеленый и красный. И лишь шуршание волн, бьющихся о борт баркаса напоминало, что море рядом в нескольких сантиметрах за бортом.

Вихров в темноте спросил Зайковского:

– Что случилось старшина?

– Да встал зараза что-то.

Зайковский пытался завести баркас, но ничего не получалось. Непрерывные дерганья за ручку ни к чему не приводили.

– Так Зайковский, а где у нас моторист? Почему он не разбирается с дизелем? – спросил Вихров, нахлобучивая на голову капюшон канадки.

Было довольно ветрено и прохладно и пока дизель работал грело чувство, что скоро корабль.

– Моторист не прибыл на спуск баркаса – упавшим голосом доложил Зайковский.

– А почему мне сразу не доложили?

– Так не первый раз без него ходим, если бы его ждали, то не успели бы отойти. Старпом опять всех нас в карцер посадил бы.

Вихров не видел лица Зайковского, но чувствовал, что тот осознает свою вину.

– Так радист рацию сюда и связь с кораблем на сороковом канале.

Радист протянул рацию. Вихров нашарил ее в темноте, включил тумблер включение – экран не засветился. Он попробовал еще раз и опять тот же результат.

– Радист в чем проблема?

– Наверно аккумулятор сел, только что работала – оправдывался молодой сигнальщик.

– Так хорошо тут у нас – пробормотал офицер РТС Саша Переверзев, нахлобучивая фуражку и поднимая воротник шинели – моториста нет, дизель не работает и рация тоже. Что будем делать господа – товарищи?

– Проверим, есть ли среди увольняемых специалисты по дизелям.

Вихров запросил передний отсек баркаса о наличии мотористов, где стояли, прижавшись друг к другу, матросы и старшины, стараясь укрыться от усиливающегося ветра и брызг влетающих сверху в барказ.

Таковых, к сожалению, не оказалось.

– Маслопупов (так на корабле называют специалистов электромеханической боевой части) сегодня ком БЧ-5 не уволил – ответил, перекрикивая усилившийся ветер один из матросов БЧ-7.

Баркас несло ветром и течением на выход из залива Стрелок. Силуэт авианосца угадывался по горевшим огонькам освещения верхней палубы.

– Может, увидят нас? – высказал сомнение Саша Переверзев, стоявший рядом с Вихровым.

– Убил бы сигнальщиков. Если бы работала рация, проблем бы не было никаких – Вихров с ненавистью посмотрел на сигнальщика.

Сигнальщик видимо угадал отношение офицера и начал оправдываться:

– Товарищ старший лейтенант я не сам, мне такую рацию дал старшина сигнальной вахты. Было бы светлее, я бы флажками отмахал.

– Отмашешь на гауптвахте или в карцере вместе со своим старшиной, если живыми останемся – зло ответил Вихров.

Ветер начинал усиливаться.

– Может, удастся зацепиться за боновое заграждение или ОВРА заметит и помогут – спросил офицер РТС, влезая глубже в шинель.

– Крючковые на товсь – прокричал Вихров – смотреть в оба на воду, может удастся зацепиться крючками за боновые ворота.

Крючковые разобрали отпорные крюки, и перегнулись через борта вглядывались в темноту. Но темнота была такая, что ничего не было видно.

– Смотреть внимательно – прокричал Вихров – от этого зависит наша жизнь. Держать крючковых, а то свалятся за борт. Сразу несколько матросов навалились на ноги, перегнувшимся крючковым.

Мимо проносило силуэт авианосца. В темноте угадывалась угловая полетная палуба, на которой горели огни, и даже казалось виден слабый огонек в рубке дежурного.