Андрей Уткин - Игры в повелителей тигров [СИ]

— Я всё про тебя знаю, — ответила Катя. — В милиции мы так неплохо с ними поговорили о тебе. Готовься.

— Что они про меня наплели?

— То, что ты сумасшедшая. То, что ты вбила себе в голову, будто я знаю, где зарыт сундук с драгоценностями.

— Это не сумасшествие, — возразил голос из беспросветной тени подъезда. — Я действительно считаю, что ты знаешь, где зарыто золото.

— Почему ты решила, что именно я?

— Потому, что у нас с тобой очень многое сходится. Ты сама вспомни: ты не куришь от рождения, но на перемене взяла в рот сигарету, закурила и даже не закашлялась. И это только потому, что закурила Я.

— А причём тут сигареты? Кстати, я так и не разобралась, кто подбросил мне их в фартук? Может, объяснишь?

— Дело не в сигаретах. Дело в том, что у нас с тобой очень многое совпадает. Если я знаю, что в земле где-то зарыт клад с драгоценностями, то ты в точности можешь определить его место. Но зачем же ты милицию вплела? Хочешь, чтобы столько-то процентов досталось государству? Дык не выйдет! Сейчас в стране другие законы, и государство отберёт у тебя всё до копеечки.

Катя задумалась.

— Ну? — продолжал голос из темноты. — Так зачем же милиция?

— Да потому, что это безумие. Всё, что ты тут говоришь. Какое золото?! Если ты действительно хочешь его выкопать, то иди на золотые прииски. Будь старателем. И ты выкопаешь своё золото.

— Но ты мне так и не объяснила. Почему ты считаешь, что золото — это безумие?

— Да потому что вы оба чокнутые: ты и твой Костик! Тот, который представился моим кузеном. Двоюродным или троюродным братцем.

— Но почему-почему? Ты только оскорбляешь (чокнутые-сумасшедшие), но никак не мотивируешь свои слова!

— Просто твой чокнутый Костик выломал всю дверь мне на хер. Он обещался поставить золотую! Слышишь ты меня? ЗО-ЛО-ТУ-Ю! Но сам пальца о палец не ударил. Дверь пришлось чинить моему отцу. О, а вот кстати и он! — услышала Катя, как с той стороны кто-то нажимает на кнопки — открывает цифровой замок. — Он шёл из милиции за мной следом. Ты же знаешь, что мы вместе с ним ходили? Так что спасайся и берегись. Сейчас от тебя мокрого места не останется!

— Ну, что ж, на первый раз тебе повезло. В следующий раз — отец тебе не поможет.

Но, и Катя и её двойник, прекрасно знали, что дверь открывает не её отец. Во всяком случае, Катя это знала так же хорошо, как то, что про золото она узнала далеко не в милиции. Ей об этом рассказал тот «влюблённый маньяк-романтик» из лесу.

Когда её отец очень поздним вечером возвращался из милиции, то он позвонил жене и та накрыла на стол ужин. В квартиру он вошёл не один, а на пару со своим загадочным племянником (правда, сам отец ещё ничего не знал о его загадочности — Катя старательно умалчивала о Костике, никому ничего не рассказывала) и, буквально с порога начал очень многое рассказывать. И о том, как они по горячим следам задержали того восемнадцатилетнего паренька, который угнал у своего отца машину, на которой было совершено разбойное нападение на двух патрульных (вымогатель тоже арестован: какой-то громила с уродливой рожей, всё время носил на башке металлическое ведро, — ну, его сразу переадресовали к психиатру, поскольку тот ни о чём не мог рассказывать, кроме как о своей чрезмерной влюблённости в какую-то Катеньку)… И о многом, и о многом. «Теперь осталось выйти на след главаря их банды, — такими словами Катин отец заканчивал своё повествование. — Говорят, что это девочка, буквально ребёнок… Эх, бедненькая. Детей довольно часто используют в преступных целях, особенно в 12–13 лет, так как по закону они не подлежат уголовной ответственности. Но зато теперь это пустяки! Чего теперь этот «ребёнок» стоит без всех членов своей банды? Только того, чтобы самой прибежать и сдаться в руки правосудия!»

— Послушай, — сказал Кате Костик, когда они остались наедине, то есть родители не слышали их разговора, — ты всех уела. Зачем тебе это понадобилось?

Катя промолчала. Даже разговаривать с ним не хотела.

— Ты понимаешь, что твой двойник теперь будет меня ненавидеть? Она может подумать, что я с тобой в сговоре.

— Я думала, — снизошла Катя до того, чтобы ответить, — ты хочешь передо мной извиниться.

— ЗА ЧТО?!

— За то, что ты выломал дверь и не потрудился её отремонтировать. За то, что ты был со мной слишком высокомерен.

— Мы не о том разговариваем! Как мы будем разруливать всё это недоразумение, которое ты устроила? Причём здесь дверь!

— А что ты считаешь более важным той двери, которую ты разбил?

— То, что я не выживу, если опять ТЕБЯ потеряю! Понимаешь?! То, что ТЫ мне нужна…

— Да? — мило улыбнулась Катя. — А я думала, мы про дверь разговариваем.

— Ну, причём?! ПРИЧЁМ здесь дверь?!

— А мне кажется, кто-то обещал поставить нам золотую. Ты, может быть, не помнишь, кто?

— Зачем ты надо мной издеваешься?! Тебе нравится меня мучить?!

— Ой, а что ты так нервничаешь? — всё улыбалась Катя.

— Да то, что ты разрушила наши с ТОБОЙ отношения! Теперь твой двойник найдёт сам всё золото, и ни с тобой, ни со мной не поделится!

— Ой, а ты разве не знаешь, что она сама «не может» найти?! По её прикидкам, найти должна я. Не знаешь?

— Я знаю только то, что она обманула тебя, когда разговаривала с тобой в подъезде.

— Да? Серьёзно? Ну, а теперь-то ты чего хочешь?

— Я хочу, чтобы она начала меня ревновать! Тогда есть надежда, что эта стерва поделится со мной золотишком… Господи, какая же ты тупая?! Всё тебе приходится дотошно разъяснять.

— Да ты сам тупой, — не переставала Катя мурлыкать своим сладеньким — лицемерзким голосочком. — Слишком поздно спохватился.

— Что значит, поздно?!

Внезапно «сладенький-милый голосок» Кати изменился на злобное шипение:

— То, что ты плюнул мне в рожу, когда я предложила тебе перепихнуться. Теперь я никогда тебе этого не прощу! Подонок…

— Какой я тебе подонок? Да ты сама…

— Сама — кто? Ну, давай же, договаривай… Не ты ли мне предложил заявить на вас всех в милицию? Ты. Но, когда я заявила, ты распсиховался? Что ж, довольно странная реакция.

— Я не помню, чтобы такое тебе говорил!

— Не помнишь!.. Ой, ты какой у нас бедненький…

Дело в ом, что Костик всё прекрасно помнил, но не ожидал, что ей так чудовищно удастся перепутать. Он ей говорил примерно следующее: «подай иск только исключительно на своего двойника», но получилось так, что все люди, которых Костик очень хорошо знал, оказались за решёткой, а чёртов двойник — в целости и сохранности. Именно это больше всего злило Костю: то, как дьявольски она перепутала его просьбу местами.

— Ну, смотри, — погрозил ей пальцем уходящий из дома Костик. — Ты ещё узнаешь…

— Всё, Костючок, — опять засюсюкала Дроздова, — гудбай, май лав! Поезд уже ушёл, раньше чухаться надо было.