Люсинда Райли - Сестра тени [litres]

Что же касается будущего Пантеры, то, поскольку Сара наотрез отказалась следовать за своими хозяевами на их новое место жительства, сказав, что она ни за какие коврижки не поедет в эти горы, то было решено, что котенка заберет она, и он будет жить вместе с ней и ее престарелой матерью в их маленьком домике в деревне Ближний Суррей. Что ж, думала Флора с явным облегчением, хотя бы со своими животными она более или менее разобралась.

В день отъезда в Лондон Флора проснулась рано утром. На сердце у нее было невыразимо тяжело, словно огромный камень свалился ей на грудь. Долго она сидела на берегу озера Эствейт-Уотер, в последний раз любуясь восходом солнца над Озерным краем.

Природа не обманула ее ожиданий, одарив на прощание поистине великолепным пейзажем. Сидя на прибрежном валуне, она разглядывала осеннее небо, расцвеченное пурпурно-алыми всполохами первых солнечных лучей, с наслаждением вдыхая в себя тяжелый, еще влажный от тумана воздух. Она напряженно вслушивалась в утренние трели птиц, стараясь различить и запомнить каждого отдельного исполнителя в этом многоголосом хоре. Дышала глубоко, полной грудью, словно пила и не могла напитаться чистым свежим воздухом.

– Прощайте, все, – выдохнула она с тоской и закрыла глаза, словно щелкнула затвором фотоаппарата, навсегда запечатлевая картинку в своей памяти.

У себя в комнате Флора торопливо переоделась в дорожное платье, натянула на голову шляпку и стала звать Пантеру. Обычно котенок, еще полусонный, разомлевший под одеялом, неохотно высовывал свою мордочку наружу, недовольно жмурился от того, что потревожили его сон, а потом начинал сладко потягиваться на постели. Но сегодня он исчез из виду, словно сквозь землю провалился. Флора обшарила всю комнату самым тщательным образом. Нет Пантеры! Наверное, я забыла плотно закрыть за собой дверь, решила она, вот он и выскользнул из комнаты и побежал вниз.

Тилли и миссис Хиллбек уже хлопотали на кухне.

– Ваша мать попросила меня собрать вам в дорогу корзину для пикника. Путь до Лондона неблизкий, захочется и подкрепиться, – промолвила Тилли, застегивая кожаные ремни на корзине.

– Вы видели сегодня Пантеру? – спросила Флора у женщин, заглядывая под стол. – Я обыскалась ее. Словно в воду канула. А хотела попрощаться…

– Да ваш котенок далеко не ушел, мисс Флора, – успокоила ее Сара, появившись из подсобки. – Однако ваша матушка уже ждет вас. Не волнуйтесь за Пантеру. Я за ней присмотрю, будьте уверены.

– Прощайте, мисс Флора. И дай вам бог всего доброго в этом вавилонском городе, в который вы едете. Пусть вам всегда сопутствует удача. Вам она нужнее, чем мне… – шмыгнула носом миссис Хиллбек. – Я тут вам испекла в дорогу булочки с черной смородиной. Знаю, как вы их любите.

– Спасибо. Большое спасибо! И, пожалуйста, обещайте, что обязательно напишете мне, как там будет поживать моя Пантера без меня, ладно?

– Конечно, конечно, мы вам все напишем и расскажем, дорогая вы наша. Берегите себя. А мы все будем очень скучать по вам, – сказала миссис Хиллбек, смахивая набежавшую слезу с глаз.

– Я постараюсь, – ответила Флора и еще раз окинула расстроенным взглядом кухню, до последнего надеясь увидеть Пантеру. Но нет, котенок исчез бесследно. Флора поспешила в холл, где ее уже поджидала мать.

– Флора, нам пора. Иначе можем опоздать на поезд.

Мама стояла в холле, выпрямившись во весь рост и упрятав руки в меховую муфту. На улице уже было по-осеннему свежо. Флора молча проследовала к дверям в сопровождении Сары, которая несла в руке корзину для пикников.

– Ступай, попрощайся с отцом, – добавила Роза. – Я буду ждать тебя в карете.

К своему немалому изумлению, Флора увидела, что отец уже поджидает ее, стоя на лестнице, ведущей в холл. Сегодня он опирался на свою палку еще с большим усилием, чем обычно.

– Флора, дорогая моя.

– Да, папа?

– Я… видишь ли, дело в том… мне искренне жаль, что все так получилось.

– Твоей вины тут нет, папа. Ты же не виноват в том, что у нас нет денег, чтобы содержать этот дом.

– Нет, но… – Отец с несчастным видом уставился на свои ноги. – Я имею в виду не только все то, что связано с домом. В любом случае я очень тебе благодарен. Надеюсь, ты будешь регулярно писать маме. Так что и я буду в курсе того, как станет складываться твоя дальнейшая жизнь. Желаю тебе счастья, дорогая моя. До свидания.

– Спасибо, папа. До свидания.

Флора отвернулась, чтобы направиться к дверям, чувствуя некую обреченность в тех прощальных словах, с которыми обратился к ней отец. Садясь в карету, она в последний раз окинула взором Эствейт-Холл. Но вот карета миновала парадные ворота, и Флора с тоской подумала, что больше никогда не увидит дом своего детства. Вполне возможно, и отца она тоже больше не увидит.

Наконец они с матерью устроились в своем купе в вагоне первого класса. Впереди долгая дорога до Лондона. Усевшись в уголке, Флора молча смотрела в окно. Вскоре на смену холмам и долинам пришла непривычная глазу плоская равнина. И снова Флора с печалью подумала, что потеряла навсегда все, что любила. Но чем дальше уносил их с матерью поезд от родимых мест, тем оживленнее становилась ее мать, в отличие от нее самой.

– Пожалуй, мне следует рассказать тебе кое-что о доме миссис Кеппел. Ввести, так сказать, в курс дела.

– Да, мама.

Флора рассеянно вслушивалась в веселое щебетание матери. А та с восторгом живописала ей красивый дом на Портман-сквер, рассказывала о том, какое высокое положение в обществе занимает семья ее подруги, о том, какие у нее очаровательные девочки – Вайолет пятнадцати лет и Соня девяти лет.

– Вайолет – настоящая красавица. Что же до Сони, то она… бедная девочка… Будем считать, что у нее есть бездна других достоинств, которые компенсируют ее довольно средние внешние данные. К тому же у ребенка просто ангельский характер. Зато Вайолет природа щедро наделила всем, причем в изобилии. И потом, опять же, – Роза глянула в окно и коротко усмехнулась. – В том нет ее вины, право… Особенно если учесть, какую жизнь она ведет.

– Какую жизнь она ведет, мама?

– Ах, – вовремя спохватилась Роза. – Я просто хотела сказать, что с первенцами всегда носятся сверх всякой меры.

Сейчас наступил уже черед Флоры испытать замешательство. Она тут же отвела глаза в сторону, но все же успела заметить, как легкая краска стыда покрыла щеки матери. Ведь они обе прекрасно знали, что слово «всегда» никак не распространяется на их собственную семью. С первенцем Флорой никто и никогда не носился.

В час дня Роза объявила, что уже проголодалась, и Флора послушно стала открывать корзинку для пикника.

– Я нахожу еду, которую предлагают пассажирам в вагоне-ресторане, совершенно несъедобной, – продолжала разглагольствовать Роза, пока Флора доставала из корзинки салфетки и тарелки.