Люсинда Райли - Сестра тени [litres]

– Но вы же, – начала я, осмелившись наконец нарушить тишину, установившуюся в комнате после того, как Орландо завершил свою гневную тираду и снова наполнил до краев свой бокал, – вы же понимаете, почему все так случилось?

– Понимаю! Очень даже понимаю… Он потерял любовь всей своей жизни. Я не настолько черств душой, чтобы не сочувствовать его горю. Но! – лицо Орландо снова помрачнело. – Но есть вещи, которых вы не знаете. А я не вправе рассказывать вам о них. Есть кое-что такое, что невозможно, во всяком случае, я так сужу по своим книгам, простить. Впрочем, в жизни любого человека наступает момент, когда следует отставить в сторону свои личные трагедии и сделать шаг навстречу тем, кому ты нужен. Мой же братец предпочитает на протяжении многих лет упиваться жалостью лишь к самому себе. И в этом вся правда, без прикрас. Мы все старались, как могли, окружить его любовью, поддержать, помочь… Но даже самое терпеливое и любящее сердце рано или поздно очерствеет при виде того, как человек сознательно занимается саморазрушением.

Орландо поднялся с кресла и, сунув руки в карманы, стал нервно расхаживать по залу.

– Уверяю вас, мисс Стар, семья поддерживала его всеми возможными способами. Но люди сами примеряют на себя либо роль героя, либо роль жертвы. Он предпочел выбрать последний вариант. И вот теперь по его милости я… и все это … – Орландо снова широким взмахом обвел комнату, и тут же мириады пылинок, подобно крохотным ангелам, закружили в воздухе вокруг него, переливаясь в лучах неяркого октябрьского солнца. – Короче, мы стали агнцами, обреченными на заклание.

С этими словами он опустился на пол и зарыдал.

– Боже, какое несчастье! – услышала я, как он громко бормотал себе под нос. – Мы все в дерьме по его милости, по уши в дерьме.

Я опустилась на колени рядом с Орландо и обняла его за плечи. Сначала он попытался вырваться, но потом прижался к моей груди, и я стала укачивать его, словно маленького ребенка.

– Вы не понимаете, что все это значит для меня. Нет, вы не можете понять этого…

– Я все прекрасно понимаю, Орландо. Уверяю вас. Будь моя воля, я бы сохранила для вас этот книжный магазин навсегда. Честное слово.

– Вы хороший человек, Стар. Ведь вы же на моей стороне, да? – он вперил в меня обреченный взгляд.

– Конечно же, я на вашей стороне, Орландо. А когда вы немного успокоитесь, я с готовностью поделюсь с вами теми мыслями, которые у меня появились по поводу сложившейся ситуации.

– У вас есть какие-то идеи? Правда? Я готов на все! На все…

Кое-какие идеи у меня действительно были, но вряд ли они пришлись бы по вкусу Орландо, ибо я рассуждала рационально, принимая во внимание все обстоятельства случившегося.

– О, я весь превращаюсь в слух. – Орландо оторвался от меня и с трудом поднялся на ноги, но с видом человека, в котором снова затеплилась надежда, будто я собиралась вручить ему спасительное золотое руно. – Однако для начала мне надо подняться наверх и привести себя в относительный порядок. Я ведь предстал перед вами в расхристанном виде, полное déshabille , как говорят французы. Сам себя ненавижу в таком состоянии, – признался он, окидывая себя взглядом. Потом пошел к столу, намереваясь забрать с собой тарелки.

– Не надо, – остановила я его. – Сегодня у нас не совсем обычный день. Я все уберу сама.

– Хорошо, – согласился он, направляясь к дверям, ведущим в служебные помещения, но вдруг остановился, словно что-то вспомнил, и снова повернулся ко мне лицом. – Спасибо вам за все, мисс Стар. Теперь я точно знаю, что вы единственный человек на свете, кому я могу полностью доверять. И в знак своего доверия к вам я поделюсь с вами одним секретом, когда спущусь вниз.

И он вдруг хихикнул, точно так же, как Рори.

– И что же это за секрет? – не удержалась я от любопытства.

– Я знаю, где они находятся. Знаю! – он улыбнулся во весь рот и исчез за дверьми.

Я дождалась, пока он поднимется по лестнице к себе, потом прибрала со стола и понесла посуду и остатки обеда наверх, на кухню. Вот и еще один мост наведен в наших с ним взаимоотношениях, подумала я, поднимаясь по лестнице. Ведь ранее вход в личные апартаменты Орландо был мне категорически воспрещен. Перемывая тарелки под скудной струей воды, я продолжала размышлять над последними словами Орландо. Собственно, я была почти уверена в том, что знаю тот секрет, которым он намеревается поделиться со мной. Безусловно, речь идет об исчезнувших дневниках Флоры Макникол. Итак, волей случая я оказалась втянутой в распри двух враждующих братьев, и что прикажете делать в столь непростой си- туации?

Спустившись в торговый зал, я перевернула табличку «Закрыто» на входных дверях на «Открыто», потом встала в центре зала и внимательно осмотрела ряды книжных полок. У меня вдруг возникло чувство, что я уже видела эти дневники. Хорошо запомнила ряд книг в обложках, обтянутых коричневым шелком, когда искала какую-то книгу на соседней полке. Однако нельзя отказать Орландо в находчивости. Где лучше всего спрятать то, что он тайком вывез из Домашней фермы? Конечно, там, где хранятся тысячи подобных же фолиантов, то есть в своем книжном магазине.

Я принялась скользить взглядом по книжным полкам, потом закрыла глаза, пытаясь вспомнить, какую именно книгу я тогда искала и где конкретно она стояла…

И тут же вспомнила! Перед моим мысленным взором словно раскрылся виртуальный файл, извлеченный из недр собственной памяти.

– Орландо, – пробормотала я, направляясь к секции, где стояли книги на английском языке. Вот эта самая полка и надпись на ней: «Английская беллетристика, 1900–1950 годы».

Я наклонилась, сняла с нижней полки тоненький томик, открыла его и прочитала на первой странице:

Дневник Флоры Макникол

1910 год

Тут же захлопнула дневник и поспешно поставила его на прежнее место, потому что услышала тяжелые шаги на лестнице. Орландо спускался быстрее, чем обычно. Можно сказать, не шел, а почти бежал. Я едва успела подойти к камину и подбросить в него свежую порцию угля, как громко хлопнула дверь у меня за спиной.

– Ну как? Вам стало легче? – поинтересовалась я у него спокойным тоном и добавила еще угля в камин.

Последовала затяжная пауза. Молчание длилось так долго, что я невольно повернулась лицом к Орландо, чтобы узнать, в чем причина. Лицо его снова стало пунцовым. Скрестив руки на груди, он приблизился ко мне с угрожающим видом.

– Попрошу вас более не разговаривать со мной таким покровительственным тоном. Да, вы почти привели меня в норму, но я только что имел звонок от брата. Он сообщил мне, что вы согласились перебраться в Хай-Уилд и совмещать со своей работой обязанности домоправительницы и няни.