Леонид Иванов - Леший

— Вы тут что за спектакли-то устраиваете?

Он отошёл к патрульной машине, связался по рации с начальством.

— Товарищ майор, тут такое дело… Мужик покойника в качестве пассажира на заднем сидении возит. Пристегнул ремнём безопасности и возит.

— Пьяный что ли? — не понял майор.

— Пассажир?

— Водитель, твою мать!

— Да нет, вроде трезвый. Запаха нет, но какой-то нервный.

— Обкуренный может? Или уколотый?

— Да нет, в возрасте уже мужик.

— Тогда что за хрень? Умом что ли тронулся? Совсем, блин, оборзели!

— Вот и я то же говорю, а он, мол, на экспертизу возил.

— Какую на хрен экспертизу? Ты его что ли направил?

— Да нет, на судмедэкспертизу, говорит. Покойника, в смысле.

— Совсем вы меня задолбали! И так голова кругом идёт. Гони ты его на хрен, с покойниками мне ещё разбираться! Вы преступника ищите, а не покойников. Работай, давай! .

— Так что с этим мужиком делать?

— Да гони ты его, твою мать, куда подальше. Куда он едет?

— Домой в деревню.

— Вот и гони его куда подальше, в свою деревню. И не пудри мне мозги, не до тебя тут!

В понедельник покойник поехал в район в третий раз.

— Заносите, — сказал патологоанатом, когда Захара объяснил ему про мытарства.

— А у вас тут санитаров каких нету или помощников? Один я, пожалуй, и не осилю. Дома уже пытался. А у вас тут ступеньки, не уронить бы.

— Да какие у нас помощники и санитары? Телевизоров насмотрятся и думают, что у нас тут, как в кино. А у нас тут оп-ти-ми-за-ци-я, — заворчал доктор. — Из-за этой оптимизации половину санитарок сократили. Здесь тоже один я остался. Говорят, зачем дармоедов держать, когда даже не каждый день трупы таскать приходится.

— Может, хоть вы мне подсобите? Я заплачу, сколько скажете, — затараторил Захар.

— Да что вы там заплатите! Пошли уже! Где там ваш покойник?

Захар подъехал к самому крыльцу.

— Вы что, его так и привезли? — улыбнулся доктор, увидев на заднем сидении машины пристёгнутого ремнями покойника.

— Третий раз уже. И ничего смешного нету, — обиделся Захар.

— Извините, издержки профессии. Чего тут только не насмотришься, но такое вижу впервые.

Не в состоянии смотреть, как патологоанатом будет вскрывать тело отца, Захар вышел на улицу и почти беспрестанно курил, зажигая одну сигарету от другой. Садился в машину, вылезал, ходил вокруг здания, снова садился, закуривал…

— Ну, где ты там? — вышел на крыльцо патологоанатом, вытирая руки далеко не свежим полотенцем. — Всё готово.

— Сколько я вам должен? — Захар достал из кармана тощую пачку купюр самого разного достоинства, среди которых были две бумажки по тысяче.

— Да ладно тебе, — отмахнулся доктор. — Бутылки нету?

— Не догадался, — извиняющимся тоном произнёс Захар.

— Тогда вот что, пока я бумаги пишу, сгоняй в магазин. Только не бери коньяк, барахло это. Возьми бутылку нормальной. Попроси не палёной, а то тебе всучат чего попроще, мол, мужик деревенский, ему какая разница.

Пока Захар ездил в магазин, доктор оформил бумаги.

— Компанию составишь?

— Дак я же за рулём. Нельзя.

— И правильно, а то спьяну-то ко мне чаще всего и попадают. Теперь в ЗАГС. Знаешь, где это?

— Да бывал когда-то, если не переехали.

— Они сто лет на одном месте. Давай загружать будем.

Вынесли, бережно усадили тело отца в тесный салон.

В деревню Захар приехал к часу дня, а в два, обмытого бабами покойника честь по чести уложили в гроб, вынесли из дома и положили на прицеп.

— В церкву-то не заежжал? — спросила ровесница отца баба Стёша. — Надо было бы молебен за упокой души-то заказать.

— Да какой молебен, коли батя никогда в бога не верил?

— Вот и худо, что не верил. Но молебен заказать всё одно надо было. Не по-христиански это. Дак и свечечек не купил?

— Да не был я в церкве, какие свечки?! Не до церквей там!

— Погоди-ко ужо, у миня дома-то есть. На могилке хоть запалим.

На погосте, когда всё было закончено, старушки стали устраиваться в машине Захара, сам он всё ещё стоял у могилы и потерянно смотрел на положенные на холмик искусственные цветы.

— Прости, батя! Пусть тебе на том свете будет лучше, чем здесь. Покоись с миром! Прости нас всех, грешных, что причиняли тебе боль. И прости всех, по чьей вине из-за этой оптимизации твой последний путь оказался таким длинным и беспокойным.

Глава 6. ДОМОЙ!

— А ты чего, бабуля, без вещей? Чемодан на вокзале забыла, что ли? — с улыбкой спросил водитель, когда Нюра подала ему билет на автобус.

— Так, поди, не в гости еду, чтобы с чемоданом-то, — не приняла шутку Нюра. — К себе домой, так какие вещи?

— Нагостилась?

— Нагостилась, сынок, нагостилась.

— Не ужились? — продолжал словоохотливый водитель.

— Уживёшься с вами, бесами…

— Это точно!

Нюра прошла на своё место, устроилась у окна и стала смотреть на почти пустую ранним утром привокзальную площадь. Пассажиров было мало. Мороз не очень-то располагал к путешествиям, и в дорогу собирались только те, кому край-конец ехать было необходимо.

Не собралась бы и Нюра, терпела бы ещё выходки зятя, но случайно подслушанный вчера разговор заставил принять решение. Только месяц и прожила она у дочери после того падения на крыльце, когда получила сотрясение мозга, но и этого месяца хватило с лихвой.

Понятное дело, зять нервничал, что каждый день надо было отпрашиваться на работе, чтобы отвезти тёщу на процедуры, ждать её там полчаса и доставить обратно. Нюра уж сколько раз говорила, что доберётся сама, но дочь только досадливо отмахивалась:

— Куда ты сама? Шваркнешься по дороге или не туда уедешь, нам потом тебя по всему городу разыскивать. У Пети начальник добрый, разрешает на работу приходить позднее.

Правда, зять и с работы стал возвращаться всё позднее и позднее, да ещё каждый день под хмельком. А в выходные с утра уходил в гараж, где собиралась компания таких же отлынивающих от домашних дел мужиков. Понятно, на сухую разговоры не клеились, начинали с пива, а пиво без водки — деньги на ветер. Вот и вчера зять заявился домой на бровях.

Васька с Колькой где-то болтались, Нюра сидела в комнате, из которой выселили к брату младшего. Дочь на кухне стала попрекать зятя за пьянку и гаражные посиделки. Тот какое-то время молча слушал, а потом громко выдал:

— А что мне дома-то делать? Надоело всё! Как в гостях живу — ни в трусах по квартире пройти, ни пёрнуть. Куда ни сунься, везде тёща.

— Петя, так ведь это мама моя!

— Вот именно, что твоя.

— А если бы твоя заболела, мы бы с ней точно так же нянчились.

— Слава Богу, что моя давно прибралась, ни меня, ни тебя не намучила. Пойми ты, я хочу у себя дома без оглядки жить. Ходить в чем хочу, пиво пить, где хочу, да и в туалет — без очереди…