Жан-Мишель Генассия - О влиянии Дэвида Боуи на судьбы юных созданий [litres]

В самом начале одиннадцатого прибыл траурный кортеж и остановился перед входом. Ворота церковного портала распахнулись. Четверо носильщиков вытащили из одного из трех черных микроавтобусов большие венки и встали рядом, толпа молча потянулась внутрь, и, когда все расселись, они вытащили гроб светлого дерева и внесли его внутрь церкви. Створки портала закрылись, я прошел в боковую дверь справа и устроился в последнем ряду. Никто не обратил на меня внимания.

Священники появились из глубины нефа в сопровождении детей из хора, некоторые из них присели, другие переговаривались тихими голосами, служба все никак не начиналась. Многие плакали, промокая глаза носовыми платками. Женщина лет пятидесяти, пухленькая, с темными волосами, прикрытыми платком, села рядом со мной. Она тяжело дышала, как после пробежки.

– Уже начали? – встревоженно спросила она, обмахиваясь рукой.

– Не думаю, – ответил я.

– Я Роберта, – выговорила она, как некую очевидность, с легким акцентом.

Она наверняка полагала, что я должен ее знать.

– Меня зовут Поль.

– Вы родственник? Или друг?

– Родственник, дальний.

– Бедная мадам, она была так любезна со мной. Какое несчастье.

Воздушный и очень мягкий звук органа заполнил церковь. Присутствующие встали, мы последовали их примеру. Роберте необходимо было выговориться, она рассказала мне на ухо, что ногой не ступала в церковь со дня своей свадьбы двадцать пять лет назад, что в результате она развелась, а бывший муж вернулся в Португалию. Она не выносила похорон и никогда на них не ходила, потому что слишком горевала, но на эти не могла не прийти, и все же она верила в Бога, существует кто-то над нами, это точно, но она уже не верила, как раньше, когда была маленькой.

– Вы хорошо ее знали? – спросил я.

– Я убиралась у нее два раза по три часа в неделю больше десяти лет, и глажка тоже была на мне, но дополнительно, я забирала домой. Она была такой мужественной, я никогда не слышала, чтобы она жаловалась.

– А что случилось?

За десять минут, под музыкальный аккомпанемент, я получил краткий отчет о коварной болезни, ремиссии, волосах, которые заново отрастали, потом снова выпадали, о разрушении тромбоцитов, замешательстве врачей, о мужестве, которое ей требовалось. Святая.

Разумеется.

Роберта говорила тихо, как стоя, так и сидя, я слушал ее внимательно и уже собирался расспросить о присутствующих членах семьи, когда узнал двухтактный звук, похожий на перестук копыт лошадей, бегущих галопом по парижским мостовым; звук приблизился, замер неподалеку, завис еще ненадолго – ровно на то время, которое требуется двухцилиндровому мотору, чтобы заглохнуть.

Чуть позже я услышал, как скрипнула боковая дверь, и понял еще до того, как ее увидел, что Лена зашла в церковь. Стелла в некотором отдалении шла за ней. На Лене был ее кожаный костюм и большие круглые солнечные очки, скрывавшие пол-лица. Она походила на тех кинодив, которые якобы стараются укрыться от посторонних взглядов, и в результате на них все смотрят. Я тихонько их окликнул, и они сели слева от меня. Я представил им:

– Это Роберта. Она была домработницей у…

Я не договорил у кого, просто не получилось, но они и так поняли. Четверть часа мы принимали участие в службе – молитвы, ответы, мы вставали и садились вместе со всеми. А потом пожилая женщина с седыми волосами, зачесанными назад, подошла к нашему ряду, посмотрела на Лену, дружески ей улыбнулась, наклонилась и что-то прошептала на ухо. Лена отрицательно покачала головой, но та настаивала, положила ладонь ей на руку, словно хотела увести за собой. В результате Лена пошла за женщиной, спохватилась, протянула руку к Стелле, которая заколебалась и присоединилась к ней. Потом мать кивнула мне, и я пошел с ними. Мы проследовали по центральному проходу под взглядами всех собравшихся.

Незаметного появления не получилось.

Женщина с седыми волосами пригласила нас занять места в первом ряду, и мы направились к свободным стульям. Видный мужчина лет сорока в костюме с жилеткой и галстуком встал, обнял Лену, они быстро расцеловались, так же поступила женщина в траурном костюме, сидевшая с ним рядом, они пожали руку Стелле, потом мне, мы сели рядом с ними и оставались там до конца службы.

Это были первые похороны, на которых я присутствовал. Должен сказать, что они мне показались очень красивыми, до того момента я ни разу не слушал орган, и некоторые исполненные отрывки были великолепны. Проповедь священника брала за душу, чувствовалось, что он был искренен и говорил о человеке, которого знал и ценил, о верной дочери церкви, которая принимала участие в жизни прихода и чья жизнь могла послужить примером, как и утверждала Роберта. Однако мне трудно было проникнуться его рассуждениями, я не понимал, почему Господь при всем своем всемогуществе не спас молодую женщину, которая служила ему с такой преданностью и взывала к нему, ведь она могла прожить еще лет пятьдесят. Я был просто ошеломлен, когда в конце он предложил всем присутствующим сосредоточиться и послушать песню, которую сама Мари-Лор выбрала для этой церемонии. Когда в тишине церкви прозвучали первые ноты «Раз ты уходишь» и высокий, хрупкий голос Гольдмана заполнил все пространство, слова этого изумительного текста потрясли нас всех.

У меня мурашки по спине пробежали.

Наверно, немного глупо так переживать из-за незнакомого человека, но эта песня всегда на меня так действовала. Слышно было, как шмыгают носы, и я видел, собственными глазами видел, как Лена утерла рукавом слезу, дважды, и надолго прикусила губу.

Потом священник поднялся и развел руки, будто собираясь обнять всех присутствующих. Наш ряд вышел первым, остальные по порядку вставали и следовали за нами, ряд за рядом; на последних словах последнего куплета мы покинули церковь. Мы остановились на паперти, в окружении все нарастающей толпы; несмотря на солнце, было довольно холодно. Элегантный мужчина в костюме с галстуком подошел к нам вместе с женой, Лена немного отстраненно представила нас:

– Поль, этот Стефан, мой старший брат, и Сандрина, его жена.

Стефан протянул руку, и мы обменялись крепким рукопожатием.

– Я счастлив с тобой познакомиться, несмотря на обстоятельства, – сказал он.

– Я тоже, – подхватила Сандрина, в свою очередь протягивая довольно вялую ладонь.

– А где дети? – спросил Стефан у жены. – Они будут так рады с тобой познакомиться.

Сандрина оставила нас и отправилась на поиски.