Лю Чжэньюнь - Дети стадной эпохи

— Это как же надо ненавидеть ребенка, чтобы так ему вредить?

— Как у тебя язык поворачивается говорить такое? — отвечала Кан Шупин. — Да ты, кроме ночевок, дома не проводишь ни часу. Неужели ты как отец исполняешь все свои обязанности? С завтрашнего дня я перестаю заниматься сыном, в школу его повезешь ты.

После этого Ли Аньбан уже никаких замечаний не высказывал. Ведь Кан Шупин в общем-то была права. Когда на свет появился Ли Дунлян, Ли Аньбан работал на посту заместителя мэра. Дневная работа в городской администрации и вечерние приемы ежедневно занимали у него по тринадцать-четырнадцать часов. Когда рано утром он выходил за порог, сын еще спал, а когда возвращался, сын уже спал. Откуда же у него было время заниматься ребенком? За целую неделю он не мог обменяться с сыном ни единой фразой и считал это нормальным. Постепенно Ли Аньбан вообще забыл, что у них есть сын, тот существовал в его голове лишь как картинка. Ли Дунлян с раннего детства был ребенком сообразительным: целыми днями помыкая матерью, при Ли Аньбане он тотчас становился смирным и никогда не безобразничал. Иной раз, заметив, что Ли Аньбан хмурит брови, Ли Дунлян начинал трястись от страха, тогда Кан Шупин заступалась за него и бранила мужа: «Не неси свои неприятности на работе в дом». Когда Ли Дунлян пошел в школу, Ли Аньбан стал мэром города, а после вырос до секретаря горкома, заместителя губернатора провинции и первого заместителя губернатора. Ежедневных обязанностей на работе у него с каждым разом прибавлялось. Время от времени Ли Аньбан инспектировал образовательные структуры и сталкивался с директором школы, в которой учился Ли Дунлян. В таких случаях он интересовался успехами сына. Директор, раболепствуя перед Ли Аньбаном, всегда говорил, что Ли Дунлян сочетает в себе высокие моральные качества и эрудицию. «Да, бывает, конечно, что он шалит, но если мальчик с малых лет будет смирным как овечка, то кем он в итоге вырастет? В любой профессии преуспевающим становится тот, у кого с детства было шило в одном месте». Окружающие смеялись, и у Ли Аньбана создавалось ложное впечатление, что его ребенок пусть и не ангел, но в целом вполне хороший ученик. Кто же знал, что тот день-деньской бесчинствует, давно потеряв интерес к учебе, и в конце концов дошел до того, что снял проститутку и лишил ее жизни? Узнав, что Кан Шупин потеряла в больнице сознание, Ли Аньбан почувствовал удовлетворение: «И поделом! Уже давно тебя предупреждал, но все без толку». Потом он стал проклинать всех, кто общался с Ли Дунляном, всех этих чиновников и коммерсантов, а еще учителей и директора Ли Дунляна, которые рука об руку с Кан Шупин до такой степени распустили его сына. Но какими бы гадкими они ему ни казались, Ли Аньбан понимал, что сам он тоже в ответе за создавшуюся ситуацию. Все эти годы он с головой был погружен в работу, напрочь забыв о воспитании сына. Как говорится, если ребенок не обучен, это ошибка отца. И теперь, когда с сыном случилась беда, да еще и в ключевой для Ли Аньбана момент, разве не было это возмездием?

Ли Аньбан понимал, что в столь ответственное время ему необходимо сохранять самообладание и делать вид, что ничего не случилось. Пребывание жены в больнице избавляло Ли Аньбана от ее нудной болтовни. Успокаивало его и то, что Дуань Сяоте взялся уладить проблему с ДТП и гибелью проститутки. На следующее утро Ли Аньбан как всегда вовремя появился в здании администрации. Перед обедом губернатор Цзюй провел служебное совещание, в повестку которого входили такие вопросы, как освоение горных районов на западе провинции, поиск инвесторов, борьба с нищетой и переселение жителей из зоны водохранилища. Во второй половине дня Ли Аньбан повез руководителей строительных ведомств провинции в восточный район города на инспекцию двух стройплощадок. В городе прокладывали первую ветку метрополитена, и за это также отвечал Ли Аньбан. Что на утреннем совещании, которое проводил губернатор, что во время инспекции стройплощадок Ли Аньбан вел себя как обычно: когда надо — выступал, когда надо — раздавал распоряжения. На утреннем заседании, когда обсуждался вопрос о переселении жителей из зоны водохранилища, Ли Аньбан даже поспорил с заместителем губернатора Лао Си, который отвечал за этот район. Ситуацию разрядила шутка губернатора Цзюя, который заметил: «То, что Лао Си в вопросе переселения занимает несколько консервативную позицию, вполне нормально. Он часто ездит в те края, слышал, что у него там живет теща». Присутствующие засмеялись. И пусть все шло своим чередом: заседания, выступления, инспекции, распоряжения, — однако на протяжении всего дня душа у Ли Аньбана была не на месте. Ведь где-то в морге лежал труп человека, к смерти которого он оказался причастен. В ту ночь Ли Аньбан ни на минуту не сомкнул глаз. Когда наступило утро, он, согласно рабочему графику, повез группу инспекторов в один из городов провинции для наблюдения за работой по борьбе с загрязнением окружающей среды. На следующий день он повез группу инспекторов в другой город, чтобы проверить, как проходит реконструкция трущоб. К тому времени, как эта проверка закончилась, уже наступил вечер, и когда их кортеж двигался обратно, Ли Аньбан получил по Вичату [21] Самый популярный в Китае мессенджер сообщение от Дуань Сяоте: «Все превратилось в дым. Дым развеялся без следа». Ли Аньбан наконец-то выдохнул с облегчением. «Все превратилось в дым» означало, что находившуюся в морге девушку уже кремировали, а фраза «дым развеялся без следа» говорила о том, что с ее родственниками все уладили, а вину за ДТП, совершенное Ли Дунляном, возложили на несуществующего человека. А раз он не существовал и никакого досье на него было, то никто и никогда не сможет привлечь его к ответственности. Ли Аньбан вот уже восемь лет как бросил курить, но три дня назад за разговором с Дуань Сяоте он выкурил две сигареты, а теперь попросил сигарету у сидевшего на переднем сиденье секретаря. Ли Аньбан глубоко затянулся, после чего медленно выпустил изо рта дым. То, что «дым развеялся без следа», означало не только решение проблемы с ДТП, но и устранение препятствий для его отбора в губернаторы. В этот момент Ли Аньбан снова получил сообщение от Дуань Сяоте: «Жду встречи, нужно обсудить другие вопросы». По сравнению с ДТП и гибелью человека остальные вопросы были ерундой. Ли Аньбан в замечательном расположении духа набрал телефонный номер Дуань Сяоте.

— Вечером вместе поужинаем, я захвачу из дома «Маотай» [22] Престижный и дорогой алкогольный напиток крепостью 35–53 градуса. тридцатилетней выдержки.

После того как Ли Аньбан закончил разговор, к нему обратился секретарь: