Ирвин Уэлш - Эйсид-хаус [сборник litres]

– Вот только мы его почти не видим в последнее время, да, Ричард?

– Успокойся, Крисси… – ответил Ричард, чувствуя себя явно неловко.

Крисси погладила Анну по щеке. Анна смущенно улыбнулась.

– Он тебя трахает так же, как меня? В твою маленькую красивую попку? – спросила она.

У меня было такое чувство, будто с моих костей содрали мясо. Лицо Анны исказилось, и она повернулась ко мне.

– Думаю, что нам лучше уйти, – сказал я.

Крисси швырнула в меня пивной кружкой и стала оскорблять. Ричард вцепился в нее, не отпуская от барной стойки, иначе бы она ударила меня.

– ЗАБИРАЙ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ БЛЯДЬ И УЕБЫВАЙ! НАСТОЯЩИЕ БАБЫ ТЕБЕ НЕ ПО ДУШЕ, ДЖАНКИ ХУЕВ! ТЫ ЕЙ ПОКАЗЫВАЛ СВОИ РУКИ?

– Крисси… – слабо начал я.

– УЕБЫВАЙ! УЕБЫВАЙ ОТСЮДА! ТРАХАЙ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ ДЕВОЧКУ, ЕБАНЫЙ ПЕДОФИЛ! Я НАСТОЯЩАЯ, Я НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА, МУДАК!

Я буквально вытолкнул Анну из бара. Сайрус обнажил желтые зубы и невозмутимо пожал широкими плечами. Я обернулся и увидел, как Ричард успокаивает Крисси.

– Я настоящая женщина, а не какая-то маленькая девочка.

– Ты прекрасна, Крисси. Самая прекрасная, – нежно говорил Ричард.

В каком-то смысле это было благословление. Мы с Анной зашли выпить в другой бар, и я рассказал ей всю правду про Ричарда и Крисси, не утаивая ничего. Я рассказал ей, как херово себя чувствовал, и в какой жопе находился, и как, хотя ничего ей не обещал, довольно погано обошелся с Крисси. Анна все поняла, и мы решили забыть этот эпизод. В результате нашего разговора я почувствовал себя еще лучше, и моя последняя маленькая амстердамская проблема разрешилась.

Странно, но когда через несколько дней я услышал о том, что из Оостердока, рядом с центральным вокзалом, выловили тело женщины, то сразу же подумал о Крисси, она ведь была такой ебнутой. Правда, я быстро забыл об этом. Я наслаждался жизнью или хотя бы пытался наслаждаться, несмотря на то что обстоятельства работали против нас. Анна поступила в колледж на модельера, и из-за моих ночных смен мы вечно находились в противофазе, поэтому я всерьез подумывал подыскать себе другую работу. К тому же я скопил приличную сумму гульденов.

Я в раздумьях валялся на диване, когда услышал настойчивый стук в дверь. Это был Ричард, и как только я открыл дверь, он плюнул мне в лицо. Я был слишком шокирован, чтобы разозлиться.

– Ты убийца, твою мать! – прорычал он.

– Что?

Я все понял, но не мог это осмыслить. Тысячи импульсов заполнили мое тело, повергнув меня в ступор.

– Крисси мертва.

– Оостердок… это была Крисси…

– Да, это была Крисси. Теперь ты рад?

– НЕТ, МУЖИК… НЕТ! – запротестовал я.

– Лжец! Долбаный лицемер! Ты обращался с ней, как с дерьмом. Ты и другие такие же гниды. Использовал ее и выкинул, как грязную тряпку. Воспользовался ее слабостью, ее желанием открыться. Такие люди, как ты, всегда так делают.

– Нет! Это было совсем не так, – взмолился я, зная, что все было точно так, как он описал.

Ричард молча стоял и смотрел на меня. У меня было такое чувство, будто он глядит сквозь меня, на что-то, мне недоступное. Я прервал молчание, длившееся, наверно, лишь несколько секунд, хотя казалось, что прошли минуты.

– Я хочу пойти на похороны, Ричард.

Он жестоко ухмыльнулся:

– На Джерси? Ты же туда не поедешь!

– Нормандские острова… – сказал я нерешительно. Я не знал, что Крисси родом оттуда. – Поеду, – заявил я ему.

Я твердо решил поехать. Все-таки я виноват. Да, я должен поехать. Ричард окинул меня презрительным взглядом, затем заговорил низким, дрожащим голосом:

– Сент-Хелиер, Джерси. Дом Роберта ле Маршана, отца Крисси. Следующий вторник. Ее сестра уже там, она занималась перевозкой тела.

– Я хочу поехать. А ты?

Он горько усмехнулся:

– Нет. Она мертва. Я хотел ей помочь, когда она была жива.

Он повернулся и пошел прочь. Я смотрел ему вслед, пока его спина не растворилась в темноте, затем вернулся в квартиру, не в состоянии унять дрожь по всему телу.

Мне нужно было добраться до Сент-Хелиера ко вторнику. Адрес ле Маршана можно будет выяснить позднее, когда я доберусь до острова. Анна захотела поехать вместе со мной. Я сказал ей, что я совершенно неподходящий компаньон для такого путешествия, но она настояла на своем. Вместе с Анной, терзаемый угрызениями совести, которые словно пропитали арендованную машину, я проехал через Голландию, Бельгию и Францию к небольшому порту Сен-Мало. Я думал о Крисси, конечно, но одновременно и о других вещах, о которых раньше не задумывался. Начал думать о политике европейской интеграции, пытаясь понять, хорошо это или плохо. Я пытался сопоставить мнение политиков с тем парадоксом, что узрел, проезжая по уродливым дорогам Европы; абсурдная несовместимость с неминуемым политическим объединением. Идеи политиков казались еще одной мошеннической схемой для выкачивания денег из населения или очередной попыткой властных структур закрутить гайки. По пути к Сен-Мало мы ели в захудалых придорожных забегаловках. Приехав, мы с Анной сняли номер в дешевой гостинице и надрались в стельку. Следующим утром мы паромом отправились на Джерси.

Мы прибыли в понедельник и снова сняли комнату в гостинице. В «Джерси ивнинг пост» не было никаких объявлений о похоронах. Я достал телефонный справочник и поискал ле Маршана. В справочнике их было шесть, но только один – Р. Мужчина поднял трубку.

– Алло?

– Алло. Я хотел бы поговорить с мистером Робертом ле Маршаном.

– Я вас слушаю.

– Извините за беспокойство, но мы друзья Крисси и приехали из Голландии на похороны. Мы знаем, что все запланировано на завтра, и хотели бы присутствовать.

– Из Голландии? – мрачно повторил он.

– Да. Мы сейчас в отеле «Гарднер».

– Ну, вы проделали долгий путь, – констатировал он. Его классический вкрадчивый английский акцент сильно раздражал. – Похороны в десять. Церковь Святого Томаса, кстати, через дорогу от вашего отеля.

– Спасибо, – сказал я, но он уже положил трубку.

Констатирует, блин… Казалось, будто для мистера ле Маршана все было просто констатацией фактов.

Я был выжат как лимон. Конечно, холодность и неприязнь ле Маршана объяснялись неизбежными предположениями насчет амстердамских друзей Крисси и причины ее смерти; когда ее выловили из дока, в ее желудке нашли кучу барбитуратов.

На похоронах я представился ее матери и отцу. Мать была маленькой женщиной, иссохшей от этой трагедии до практически полного небытия. Отец явно терзался угрызениями совести, раздавленный крахом и ужасом, и меня чуть отпустило чувство вины за мою маленькую, но решающую роль в смерти Крисси.

– Не хочу лицемерить, – сказал он. – Мы не всегда находили общий язык, но Кристофер был моим сыном, и я любил его.