Эдуард Овечкин - Акулы из стали. Ноябрь

Только что поднятые флаг с гюйсом хлопали, пытаясь оторваться от флагштоков и улететь на свободу туда, за облака, но все ленивее и медленнее, засыпая и повисая, бессильные в борьбе со своим предназначением.

– Алло! – пощелкал механик Петров пальцами перед носом Максима. – Вы где, товарищ военмор?

– Да здесь я, Александр Семенович, здесь.

– И о чем я сейчас говорил? Здесь.

– О вреде для нашей будущей карьеры употребления внутрь спиртосодержащих жидкостей.

Остальные в строю из трех старлеев хихикнули было, но сразу притихли от гневных взглядов механика.

– Не надо выдумывать: я вас тут, позвольте, ебу, а не лекцию читаю!

– Ну я подытожил.

– А я еще и не кончил, чтоб ты итожил!

– Нет еще? – вздохнул Максим.

– Нет еще! Что за вакханалия и неумеренность, я спрашивал, произрастает из недр моей любимой боевой части? Отвечать по очереди! – Механик ткнул пальцем в трюмного Андрея: – Ты!

– А что я? Да и какая вакханалия, Александр Семенович… Вы так говорите, будто мы вообще, я не знаю…

– Я зато знаю. Три дня кривые как бумеранги ходите! Ходите?

– Ходим.

– Ты! – механик ткнул в турбиниста Мишу. – Докладывай. Почему вы три дня не просыхаете?

– Да вы же знаете. Мы же старлеев получили, ну и… вот…

– Нерпу тебе в рот. Что «вот»?

– Проставлялись. Традиции же, ну.

– Вы же сами с нами, – вставил Максим.

– Ах, я? Ах вот как мы заговорили? Я капитан второго ранга – это раз. И пьяным старпому не попадался вчера, позавчера и позапозавчера – это два. А вы раз не умеете, то и нечего со взрослыми впрягаться!

Тут механик немного лукавил, но подчиненные из вежливости говорить ему об этом не стали. Да и не принято на флоте старшим замечания делать. Но тут вот какое дело вышло и, выйдя, привело ко всему этому утреннему разбору: на выход в море, с заходом в Северодвинск, долго не могли найти старпома вместо свойского, убывшего в академию. И дивизия в итоге махнула рукой на профессиональную подготовку, возраст и авторитет и назначила старпомом помощника с соседнего отстойного борта, совсем еще зеленого, тугого и пушистого, но с корабельными уставами в глазах и желанием служить, как у ротвейлера. А ничего, справится, решили в дивизии. И сам он тоже, видать, подумал: а ничего – справлюсь.

– Ну-у-у… хуй его знает, посмотрим, – уговорился на их решение командир.

Потому что в море-то идти надо. И без одной линии вала, было дело, в море ходили, а вот без старпома – ни разу.

Старпом засучил рукава еще до того, как зашел на борт и, не успев зайти, уже взялся поднимать среди экипажа дисциплину от плинтуса, за которым она тут пряталась (по его мнению) до самого что ни на есть подволока, а то и выше, если в подволоке обнаружится хоть самый завалящий лючок, в который эта самая дисциплина сможет пролезть.

Ну да, ну да, подумал в ответ экипаж, последние года три не вылезавший из автономок и на этом основании несколько подзабывший, как там надо поворачивать голову, когда отдаешь честь на месте, в движении и строем, и как следует держать пятки – вместе или врозь, когда докладываешь старпому об отсутствии происшествий во время своего дежурства.

Нелегко пришлось только лейтенантам и механику. Лейтенантам – потому что им и так нелегко: права голоса они еще не имеют и всегда во всем виноваты, а тут еще постоянно нужно стоять навытяжку с оловянными глазами, говорить «Естьтакточноразрешитенемедленноустранить!» и делать вид, что боишься. А механику, наоборот, от того, что срок службы позволял ему слушать одного только собственного командира и доклады с пультов ГЭУ [10] ГЭУ – главная энергетическая установка. , а всех остальных молчаливо игнорировать (в большинстве случаев), презирать (если заслужили) или посылать куда подальше, если первые два пункта приелись. А тут, блядь. Нет, ну вы сами подумайте: какой-то дрищ вчера еще был минером и краснел на выходах в море от незнания матчасти, а сегодня уже учит, как службу несть! И по званию младше, и по возрасту в сыновья годится (такое, естественно, сложно предположить, чтоб у механика сын пошел в минеры, так что чисто технически), и только что по должности выше. Аж руки чешутся.

– Можно я ему въебу? – спросил, не выдержав, механик у командира уже на второй день в море.

– Потерпи, а? Так-то я и не против, но субординация, знаешь, и все остальное наносное на нормальных мужских отношениях… Да и экипаж опять же.

– А что экипаж?

– Ну, уважать должен.

– Кого?

– Старпома.

– Этого?

– Да любого. Но сейчас, получается, этого. Так что потерпи, ладно? А там разберемся.

– А если не могу?

– Ну сделай вид, а?

– Только ради вас.

– Я на это и рассчитываю.

– Как всегда.

– Надеюсь.

– Не подведу.

– Ну вот и ладненько. У вас там что – АЗ [11] АЗ – аварийная защита ядерного реактора. упала?

– Упала. На правом борту.

– Все нормально?

– Да, а что тут ненормального: упала и упала, ниже концевиков все равно не улетит – сейчас поднимем.

И так механик Петров относился к любой технической неурядице – никогда не делал трагедий, лишней суеты и показного удальства. Принцип его был несложным: дайте нам просто работать и мы все сделаем. А если сильно уж охота паниковать, то давайте я пресную воду на камбуз подавать перестану. И вам хорошо – есть повод для паники, и мне хорошо – вы паникуете, а мне фиолетово. Хотите? Нет? Ну тогда и мозги мне не ебите.

Новый старпом и так и сяк наскакивал на механика, пытаясь подмять его авторитет под свой, но формальных поводов – чтоб вот прямо уж: эх! – не находил. И на этом основании механик его просто игнорировал. Нет, ну если командир на второй день в море разрешил бы ему, то он, само собой, перешел бы к третьей стадии своего отношения. Но раз папа запретил, то приходилось оставаться на первой, так как презрения временный старпом не заслуживал вовсе – не того полета вальдшнеп.

И тут, как говорили классики, корабль размером с египетского сфинкса заходит в город Северодвинск. И в этом самом Северодвинске троих лейтенантов боевой части пять догоняет приказ о присвоении им очередного воинского звания, пока еще не совсем военно-морского, но уже приятного тем, что можно отойти от вот того уже ставшего привычным и только-только переставшего быть обидным: «офицерам и лейтенантам собраться в кают-компании».

И не повезло лейтенантам (нет, так-то повезло, наоборот, но в данном конкретном контексте – не очень), что все они служили в разных дивизионах, и поэтому проставляться пришлось в таком порядке: сначала на уровне групп, потом на уровне дивизионов и потом уже на всю боевую часть. А не повезло почему: потому, что старпом, не умея еще толком делать ничего, кроме как организовывать несение вахты в базе, проведение строевых смотров и проверок несения дежурно-вахтенной службы, едва причалив к берегу, облегченно вздохнул и взялся за свое любимое занятие: подъем и укрепление дисциплины. Ну вот какая может быть дисциплина в Северодвинске, скажите мне на милость?