Эдуард Овечкин - Акулы из стали. Ноябрь

– Обязательно.

– Справитесь?

– Не извольте сомневаться.

– Да от него перегар же, – зашептал старпом командиру, догнав того на перископной площадке.

– Да ладно? А я думаю, что за одеколон у него такой!

– Надо же…

– Слушай, хочешь совет?

– Так точно!

– Не трогай ты его, целее будешь.

Но долго старпом терпеть не мог: на мостик его не взяли, больно надо потому что, там и так народа топчется, а в центральном сидеть скучно просто так – надо же командовать, а чем тут командовать? И механик этот… Спит, что ли?

– КП один пять! Как работают турбины?

– Турбины? – открыл один глаз механик Петров, потом подумал и закрыл его обратно. – За-е-бись работают.

– Как вы отвечаете на мои команды! Вы должны отвечать: «Обе турбины работают вперед шестьдесят!»

– А откуда вы знаете, что шестьдесят?

– Так я же вижу!

– А на хуя тогда спрашиваете, раз видите?

Промолчать. Вот одно из самых простых, но важных искусств, которое не всем дается.

– Я доложу о вашем поведении!

– Да кто бы сомневался.

И новый день, едва начавшись, решил механика Петрова поддержать: пока он просыпался, подводники успели отдать швартовые и вон уже как шпарят в море. А выйдя из узкости, опять начнут от него прятаться под водой, ищи их потом, жди, волнуйся – так думал день и тоже хмурился.

– Кто приезжает, я не понял? – Командир дивизии посмотрел на помощника дежурного, принесшего ему телефонограмму.

И весь остальной штаб дивизии (заседание которого проходило прямо сейчас) тоже посмотрел на старшего лейтенанта Гену. Но не строго, как командир дивизии, а с любопытством: они-то еще телефонограмму не читали, может там их и не касается, чего зря брови-то хмурить?

Старший лейтенант Гена поправил пистолет на бедре и подумал, что вот какой мудак этот дежурный по дивизии – сам пойти зассал и послал его, аки агнца невинного на заклание этим волчищам.

– Комиссия из Управления по физической культуре и спорту Министерства обороны, – подумав, доложил он.

– А у нас что, есть и такое управление? – Командир дивизии обвел взглядом подчиненных.

– Ну а как же, – ответил начальник штаба. – Морпехи там всякие. Десантники. Они же это. Ну. Спортсмены.

– А мы тут при чем?

– Ну мы же тоже.

– Что тоже?

– К Министерству обороны относимся. У нас же тоже эта, физкультура присутствует. И спорт.

– Да?

– Да. Вон у нас даже флагманский мускул в наличии имеется. Капитан Егоров.

– Да? Это флагманский специалист у нас? Надо же, а я все время думал, что кто-то из офицеров штаба дитенка своего на работу водит.

Ну конечно командир дивизии шутил – капитан Егоров даже и не обиделся вовсе. Так только, льдинка кольнула в сердце: служишь тут шесть лет, все обязанности главного спортсмена в дивизии атомных подводных лодок (бегаешь за водкой, варишь кофе, топишь сауну и достаешь сигареты) исполняешь с оценками не ниже «хорошо» и «отлично», а тебя, типа, и не замечают. Ну, так-то шутка нормальная, да, все остальные дружно засмеялись вон.

Ладно, проедет и по моей улице грузовик с сахаром, подумал капитан Егоров и тоже вслух засмеялся.

– Ладно, я понял, ступайте, – разрешил командир дивизии помощнику дежурного. – А постойте, – остановил он его уже в дверях, – может, с нами хотите поприсутствовать? На совещании?

– Никак нет!

– А чего?

Да ничего, блядь! Нечего мне делать, вместо своего дневного сна сидеть тут с вами и хуйню вашу слушать… Тоже мне, цирк дю солей, проездом оттуда сюда случайно через Заозерск… Спешите видеть наших клоунов на арене вашего цирка, а то когда еще придется…

– Не дорос еще, товарищ контр-адмирал! – Гена встал во фронт, подобрал подбородок и гордо посмотрел в предполагаемую даль.

– Пра-а-а-авильно. Молодец. Свободен.

– Ну, товарищи офицеры, зачитываю. – Командир дивизии поправил очки. – «Для проверки качества…» Угу… «а также физической подготовки…» Так… «оценки…», ага… «состояния…» Ну, ну… понятно… угум… «обеспечить…» А то как же, да… «16 мая». Короче. Вот только физкультурники еще не трогали наших упругих тел и вот 16 мая приезжают исправить это досадное упущение. Мускул, докладывай.

– А я не в курсе пока, не сообщали еще.

– Ну в теории. Предположи, чего нам ожидать-то и как к этому подготовиться? Вас же учили в этих ваших… ну где вас там учат.

– Ну обычно они в войска ездят, эти комиссии, весной и осенью. Сейчас вот, видно, устали дышать пылью с ковров в своих министерских коридорах и решили к нам, проветриться. Так-то они из Москвы – обычно куда южнее или сильно восточнее. А чего к нам решили… Ну, может вспомнил кто, что и подводники тоже есть, и возмутился: как это – подводники есть, а есть ли у них физкультура и спорт – никто не проверяет. Это мои предположения.

– А они у нас есть?

– Кто?

– Ну эти, вот про которые ты… физкультура и спорт?

– А то как же! Присутствуют! Вы же мне каждый период обучения тонны отчетов подписываете, как мы провели, углубили, расширили и закрепили.

– Так. И что они обычно проверяют?

– Физподготовку. Нормативы у случайно выбранного подразделения.

– Так что нам, лыжи где-то надо искать на подразделение?

– Да не, май же. Кросс, скорее всего, пришлют в плане проверки. Ну и… гири какие-нибудь.

– Май? – Командир дивизии выглянул в окно.

Вслед за командиром дивизии в окно выглянул и весь штаб, а из окна им радостно заулыбался снег: да здесь, мол, я, ребята, здесь, все нормально, укутываю сопки ровным слоем в пару метров, никаких природных аномалий!

– Ну, в принципе, да. Откуда они знают в своей Москве, что у нас тут в мае еще зима. Так, товарищи офицеры, давайте думать, что будем предпринимать по данному поводу?

– Тащ контр-адмирал? – Начальник штаба вопросительно поднял сигарету.

– Да-да, курите, конечно.

Штаб дружно закурил, обдумывая план подготовки к сдаче зачетов по физической подготовке. Ну не сам штаб, конечно, а его члены, потому как сам штаб это структура же просто и как она может курить, если не имеет физической сущности? Да?

– Надо дождаться плана проверки, думаю… – сказал кто-то.

– И заранее определить экипаж, который они случайно выберут…

– А вот это вот правильно, да… Кто там у нас поукомплектованнее и не сильно занят?

– Двести восьмая?

– В отпуске же они…

– Точно. Тогда с остальных соберем калек и скажем, что это двести восьмая?

– А на кораблях кого оставим?

– Ой, да что там кросс – час времени, так постоят…

– Двадцать минут, – поправил мускул.

– Что двадцать минут?

– Если трешечка, то в двадцать минут надо уложиться, чтоб на «удовлетворительно».