Летиция Коломбани - Женщины Парижа [litres]

«Африканские тетки» выставили напоказ весь арсенал своих нарядных атрибутов. Каждая надела колье, серьги, короче, все свои «драгоценности», которые пощелкивали вокруг них, точно маленькие трещотки. Их разноцветные одеяния образовали настоящую радугу в здании Дворца. Подходя то к одним, то к другим, Цветана гордо демонстрировала автограф самой королевы Великобритании. «Да видели мы, видели, уже сто раз, – нервно бросила ей одна из „теток“, – ты нам с ним уже осточертела!»

Айрис сидела возле Фабио. Казалось, эти двое неплохо поладили. Никто в точности не смог бы определить характер их отношений. Ведь Айрис так ничего конкретного не сказала о себе ни Солен, ни кому-либо другому. Казалось, загадочная Айрис испытывала определенное удовольствие от посеянной ею же двусмысленности. Но она порой перехватывала завистливые взгляды, обращенные на них с молодым танцором. Ясно, что ни одна из обитательниц приюта не отказалась бы побывать в его объятиях. Но похоже, пока Фабио так никого и не выбрал. Да и какая разница, если все равно Айрис сегодня была здесь, рядом с ним! В последующие месяцы она безумно влюбится в учителя английского языка, которого к ним направят на работу, и окончательно забудет и о Фабио, и о зумбе. Такова жизнь. Так нередко случалось с любовью в этом Дворце.

На одном конце стола один стул был оставлен пустым. Перед ним стоял пустой прибор, поставленный в память о Синтии. Чтобы не забывали.

Зохра, пожилая горничная, взволнованным голосом попросила тишины. К торжественной речи она подготовилась не без помощи Солен. Прослужив во Дворце сорок лет, сегодня она в последний раз отмечала здесь Рождество. Настало ее время уходить на пенсию. А ей так много хотелось сказать обитательницам Дворца! И прежде всего то, что все эти долгие годы они были ее семьей, сестрами, кузинами, подругами. Да, они нередко доставляли ей неприятности, но приносили и много радости. Зохре было очень жаль расставаться с ними, и все же она довольна, что наконец получит возможность отдохнуть. Но она непременно будет наведываться к ним на чашку чая в их большое фойе.

В конце ужина Сальма села за рояль и сыграла «Рождественский гимн». Музыка заполнила собой холл, коридоры, каждый зал, каждый уголок Дворца. Играла Сальма прекрасно. Она научилась играть еще в возрасте десяти лет, как только прибыла сюда с матерью. И в течение всех этих лет, проведенных здесь, она не переставала совершенствовать свою игру, хотя пианино музыкальной комнаты частенько оказывалось расстроенным.

Слушая ее, Солен отметила, что новогодняя песня звучала здесь во Дворце совсем по-особенному. Порой она поражала неожиданными нотками, но звучала хорошо, мощно, с душой. Рядом с ней сидел Леонар. Казалось, его оставила на время грусть, которая его всегда охватывала на этом семейном празднике. И он был счастлив, что на этот раз смог разделить его с приятной ему женщиной. Раздав детям подарки, он избавился от своего костюма Санты. Солен видела, как горели тогда глаза у ребят. Сумейя получила куклу, которую тут же принялась наряжать, заодно поглощая шоколадные трюфели. В этот момент Солен поймала взгляд Леонара и словно впервые увидела его улыбку. Надо же, а он, оказывается, симпатичный, подумала она, удивленная собственным впечатлением. Ей вдруг открылось очарование его раненой души, которая нашла в себе силы подняться.

Затем ей вспомнилась фраза Ивана Одуара, написанная на стене, неподалеку от зала. «Блаженны потрескавшиеся, ибо они пропустят свет» [41] Иван Одуар (1914–2004) – французский писатель, журналист, издатель. Фраза взята из «Легенды о потрескавшемся горшке», мораль в которой сводится к следующему: у каждого человека есть свои недостатки, свои «трещины». Но именно каждая из них и делает нашу жизнь многогранной, интересной и полезной. . Свет этим вечером во Дворце был просто ослепительным, он так и сиял тысячью огней.

Закончился праздничный ужин на самой сладкой и торжественной ноте – «рождественским поленом». Когда его внесли, все зааплодировали. «Полено» оказалось превосходным и столь огромным, что можно было закормить до смерти и самый тощий из всех существующих дворцов. Учитель, выдававший диплом Лили, не ошибся – она действительно оказалась прекрасным кондитером.

На данный момент эта девушка еще официально не проживала в приюте. Очередь на заселение была немалой. Нужно было немного потерпеть. Но, стараясь ей помочь как можно быстрее, директриса установила кровать в спортзале, который открыли в соответствии со специальным планом, предусмотренным правительством для социальных учреждений в преддверии грядущих холодов. Это, конечно, было не бог весть что, но все же лучше, чем ничего. Больше никогда Лили не проведет ни одной ночи на улице. Туда, на улицу, она никогда не вернется, директриса дала ей слово. Таков уж принцип Армии спасения: если тебе протянут руку, то ее уже не отнимут.

Надо сказать, что в роли доброго Ангела-воительницы Солен преуспела. Она проявила на редкость яростное упорство в битве за Лили – «настоящий бульдозер», как сказал Леонар, никак не ожидавший от нее такого рвения. Солен почувствовала сама, будто у нее выросли за спиной крылья, будто откуда-то сверху на нее снизошла невиданная энергия. Солен сама не понимала, откуда родилась в ней эта новая сила. Исходила ли она из Дворца? Или от призрака Синтии, который не переставал над ним витать? А может, от множества женщин, которые перебывали в этом приюте с момента его основания? Через несколько лет Дворец женщины отпразднует свое первое столетие. Прошел век, в течение которого он ни разу не изменил своей миссии: предоставлять кров тем, от кого отвернулось общество. Иногда корабль давал течь, но он все еще был на плаву, все еще держался, горел, как маяк в ночи. Это все еще крепость, настоящая цитадель. Солен почувствовала гордость, что стала причастна к его истории. Ведь, получается, Дворец спас и ее тоже. Он помог ей вновь подняться на ноги, и теперь она прекрасно себя чувствует. И никакие таблетки ей больше не нужны. Она чувствует себя приносящей пользу и ощущает мир в душе. Но главное – она на своем месте. Возможно, впервые в жизни.

Несколько недель спустя после рождественской вечеринки ей позвонила директриса Дворца. Одна из «африканских теток» наконец-то получила право на собственное социальное жилье, которого долго добивалась. Одна квартира-студия освободилась. Так что в самом скором времени Лили должна была стать законной обитательницей приюта.

Солен решила помочь Лили с переселением. Они встретились с ней возле ступеней, ведущих к главному входу. Вместе они прошли во входную дверь, подошли к стойке приемной, где их уже ждала Сальма за своей пластиковой стойкой. Она протянула Лили ее магнитную карту и еще дала ключ от почтового ящика. От этого крохотного металлического ключика Лили долго не отрывала взгляда. Получить свой ключ – это вам не пустяк. Это значит – иметь собственную жизнь.