Джоан Рамос - Ферма [litres]

Госпожа Ю, к счастью, неверно истолковывает ее чувства. Она кладет руку на плечи Джейн, притягивает ее чуть ближе и мягко говорит:

– Вы не должны благодарить меня, Джейн. Вы это заслужили. Вечер, свободный от забот.

Джейн смотрит на свои колени.

– Рейган нужно в туалет! – объявляет Келли госпоже Ю и шутит о проблемах с мочевым пузырем у беременных в третьем триместре.

– Мне тоже, – вставляет Джейн, и ее голос звучит твердо.

Госпожа Ю просит их подождать координаторов. Келли поясняет, что актриса, играющая Элизу, является восходящей звездой на Бродвее. Она начинала в местном театре и каждый август приезжает обратно в Беркшир.

Координаторы появляются из толпы, держа в руках бутылки с водой, которые передают госпоже Ю. Та просит их отвести Джейн и Рейган в туалет, а также, если не трудно, принести бутылку «Пеллегрино». Она предпочитает газированную воду.

Джейн и Рейган следуют за координаторами по переполненному проходу между рядами и поднимаются в фойе. Оттуда они пробираются к главной лестнице, спускаются по ней, следуя направлению всеобщего потока, и натыкаются на очередь к женскому туалету, состоящую из пятнадцати человек.

Пока рыжеволосая координатор ждет вместе с Джейн и Рейган в конце очереди, темнокожая идет вперед, чтобы поговорить со служительницей, регулирующей очередь. Рыжеволосая расспрашивает о мюзикле: она и ее коллега не смогли его посмотреть. Рейган болтает с ней о спектакле, пытаясь втянуть в разговор Джейн.

Темнокожая подает знаки от головы очереди.

– Пойдемте, – зовет рыжеволосая и следует за ними, когда они направляются к входу в туалет. Джейн старается не смотреть в глаза женщинам в очереди, мимо которой идет.

В туалете очень тесно. Там пять кабинок и всего три раковины напротив них. Несколько женщин ждут своей очереди, скрестив руки на груди или уткнувшись в дисплей телефона, другие моют руки, а юная девушка смотрится в зеркало над раковинами и подправляет макияж. В туалете раздается звук спускаемой воды, и появляется женщина средних лет в шали с бахромой. Она улыбается, глядя на живот Рейган. Служительница делает знак Рейган, и та входит в освободившуюся кабинку. Слышен звук защелкнувшегося замка. Где-то рядом ребенок просит у матери дать ему еще туалетной бумаги.

Джейн делает несколько шагов вперед, координаторы следуют за ней.

Никаких шансов на побег.

– Вам нравится спектакль? – спрашивает темнокожая.

Джейн замечает у нее легкий акцент. Она заставляет себя отвечать, желая выиграть время: да, она в театре первый раз, и сначала было трудно следить за действием, сцена невероятно красивая, на ней так много цветов, и очень хочется знать, действительно ли они настоящие.

А потом следует звук рвоты, хриплый и резкий.

– Рейган, с вами все в порядке? – спрашивает та из координаторов, которая разговаривала с Джейн.

Рейган стонет, раздаются звуки движения и нового рвотного позыва. Координаторы подходят к кабинке.

– Рейган, открой, – командует рыжеволосая, и ее лицо становится мрачным.

– Там кровь.

Голос Рейган слабый и тихий, и, хотя Джейн знает, что она притворяется и ее слова такая же пустышка, как волшебный мир за красным занавесом, подступает страх.

– О боже…

Кто это сказал?

Координаторы начинают действовать, одна из них дергает за ручку кабинки Рейган, другая становится на колени, пытаясь заглянуть под дверь. Изнутри доносятся звуки панической суеты, бунтующей плоти.

Джейн вонзает ногти в ладони, потому что вот он, тот самый миг. Как раз такой, каким его представляли она и Рейган.

Она делает один шаг назад, затем другой, уходя все дальше от суматохи, пока несколько фигур не оказываются перед ней, точно живые щиты. Еще шаг назад, и Джейн растворяется среди устремившихся вперед женщин, среди безликой толпы любопытных и обеспокоенных.

Ребенок – должно быть, в одной из кабинок находится ребенок – начинает кричать. Детский крик и давка приводят к панике. Женский голос кричит:

– Она потеряла сознание! Звоните «девять-один-один»!

Вокруг Джейн раздается шепот:

– Беременная женщина… потеряла сознание… Боже мой… кажется, у нее пошла кровь…

Несколько женщин приникают к мобильным телефонам, вызывая «Скорую». Какой-то мужчина рвется вперед, крича, что он врач.

Джейн бежит по лестнице так быстро, как только может. У нее мало времени. Об этом Рейган говорила ей много раз. Как только она сбежит, она должна пошевеливаться . Если ее остановят внутри театра, пусть скажет, что идет за помощью. Если ее остановят снаружи, пусть скажет, что почувствовала слабость и ей потребовался свежий воздух. Но пусть пошевеливается, пошевеливается, пошевеливается.

У Джейн пересыхает в горле. Пробираясь через переполненный вестибюль, она достает из кармана бледно-желтый шарф с темным рисунком, накидывает его на голову и плечи.

Пошевеливайся, пошевеливайся, пошевеливайся.

Стеклянные двери легче, чем кажутся. Она борется с желанием оглянуться назад, чтобы проверить, не гонятся ли за ней. Она ждет, что кто-то схватит ее за плечо, дернет назад, но вот она уже на улице – воздух тяжелый, небо темнеет, – и двери за ней закрываются. Люди идут по тротуару, несколько человек курят у входа в театр. Где-то вдалеке завывает «Скорая помощь».

Джейн возится со своим браслетом и наконец расстегивает его. Она лихорадочно осматривает пешеходов на тротуаре, как советовала ей Рейган, пока не замечает приближающуюся женщину. Та выгуливает маленькую серую собачонку, и через плечо у нее перекинута холщовая сумка, из тех, какие используют для продуктов. Джейн видит буханку хлеба, торчащую из нее, и зеленую оборку салата.

Прежде чем Джейн успевает засомневаться, она просит женщину сказать, который час, как ее инструктировала Рейган. Та достает сотовый телефон и смотрит время на экране, Джейн бросает «Уэллбэнд» в ее сумку. Звука падения она не слышит.

Джейн благодарит женщину, и та желает ей удачи.

Джейн быстро идет в другую сторону, наклонясь вперед, как будто преодолевает напор встречного ветра. Но вечер безветренный и безоблачный. На небе уже виднеются звезды. Они кажутся острыми, как битое стекло.

«Иди от театра налево, – наставляла ее Рейган, – а затем поверни снова налево». «Налево и снова налево», – бормочет себе под нос Джейн, чувствуя на себе взгляды тысячи глаз.

Она поворачивает за угол, и вот он: черный хэтчбек с радужной наклейкой на пассажирском окне. Все, как описывала Рейган.

Она судорожно глотает воздух, борясь с желанием броситься к машине, но отказывается поддаваться переполняющему ее чувству облегчения, пока не открывает дверцу и не проскальзывает внутрь салона. Шарф сполз ей на глаза, но она его не поправляет. На мгновение она позволяет себе, обмякнув и опустив веки на влажные глаза, просто сидеть в кресле, чувствуя, как удары сердца становятся реже, а мышцы расслабляются.