Сергей Головачев - Лысая гора [издательство «Алетейя»]

— Спускайся вниз.

Хватаясь за ветки редких кустов, Майя начала спускаться по почти отвесному косогору. Поскользнувшись, она плюхнулась на пятую точку и, в конце концов, съехала вниз на своей красной юбке. Не отставая, следом за ней спустился и змееногий.

— Теперь туда, — кивнул он головой вперёд.

Отряхнув юбку, Майя двинулась прямо по дороге и вскоре оказалась перед входом в седьмую потерну. Её чёрные недра едва освещались немногими горящими свечами, беспорядочно расставленными на земле.

— Заходи внутрь, — велел он.

Сообразив, что, зайдя сейчас в потерну, она оттуда уже не выйдет, Майя дёрнулась было бежать дальше по дороге, но дёрганьем всё и закончилось: ноги у неё будто приросли к земле.

— Убежать не получится, — предупредил её наг. — Благодаря этой штуке, — показал он ей серебристую гантель, которую держал в руке. — Она останавливает любого, кто попытается сбежать. Кроме того, она может сделать тебе очень больно. Может ослепить, а может сжечь дотла.

— Так вот, чем ты ослепил Веду? — догадалась Майя.

Наг кивнул и повторил:

— Заходи внутрь.

— Я не могу. У меня ноги не идут.

— Сейчас пойдут.

Он нажал большим пальцем на один из бугорков на рукоятке, и двухсторонний скипетр тотчас превратилась в перехваченный посередине пучок серебристых молний. В ту же секунду Майя ощутила необычайную лёгкость в своих ногах.

— Упс! — довольный собой, осклабился наг. — Видишь, как это действует. Ты, вроде, и свободна, и никто тебя не держит, а убежать не можешь. Всё понимаешь, всё сознаёшь, а делаешь лишь то, что я тебе говорю. Заходи внутрь.

Майя зашла в арку, но сделав шаг, тотчас обернулась:

— Ты принесёшь меня в жертву? — обречённо спросила она.

— Нет, — усмехнулся наг. — Если будешь паинькой, то останешься живой. Я лишь передам тебе своё семя. Раздевайся!

Больше Майя не произнесла ни слова. Развязав тесёмки клетчатого передника, который прикрывал спереди её красную юбку, она намеренно бросила его на землю в метре от входа.

Надорвав горло криками, Лада и Жива прошли вал из конца в конец, после чего вернулись назад и спустились на Крепостной шлях в том же самом месте, где и поднимались.

— Ну, где она может быть? — озабоченно развела руками Жива. — Куда она делась? Я уже не знаю, что и думать. Вначале пропала Зоя, теперь Майя. Что в конце концов здесь происходит?

— Может, она пошла на Поляну с камнем? — предположила Лада.

Жива воспрянула духом.

— Давай идём скорей туда!

Проходя мимо седьмой потерны, они обе, как по команде, повернули головы направо и тотчас обомлели: внутри явно кто-то находился. В непроглядной глубине подземелья, едва подсвеченного несколькими свечами, происходила какая-то возня и сопение.

Заметив валявшийся у входа клетчатый передник, Жива вздрогнула от ужаса, мгновенно сообразив, кто мог скрываться в темноте.

— Майя! — истошно крикнула она.

Шевеление в дальнем углу мигом прекратилось, но через пару секунд послышался сдавленный шёпот:

— Жи-ва.

Не мешкая, она тут же бросилась в потёмки на помощь кузине. Лада немедля последовала за ней.

— М-м-м, какая прелесть, — приветствовал их из мрака восхищённый голос нага. — Ко мне на десерт пожаловали ещё две девы!

Когда их глаза привыкли к темноте, они увидели перед собой его голый торс и обнажённую спину Майи, обвитую его змеиными ногами. Рядом с белой сорочкой валялась на земле камуфляжная куртка нага, а на ней лежал серебристый двухсторонний скипетр — знакомая уже Ладе ваджра.

— Отпусти Майю! — заорала на него Жива. — Сейчас же!

— А то что? — потянулся он к ваджре, — хочешь заменить её собой?

Заметив его движение, Лада опередила его и первой схватила серебристую гантель в руку. Наг тотчас отбросил Майю от себя и потянулся к ней руками.

Поскольку Лада уже умела пользоваться ваджрой, она тут же вскинула её над плечом и, нащупав один из лепестков на рукоятке, мигом нажала на него большим пальцем. В ту же секунду ребристый тринадцатизубец превратился в перехваченный посередине пучок молний, которые она и направила на змеиные ноги гида.

Наг было дёрнулся к ней, но так и остался на месте.

— Упс! — радостно воскликнула Лада. — Всё, теперь он больше уже не сдвинется с места!

— Дай и мне пульнуть в него! — попросила у неё Жива.

Лада осторожно передала ей ваджру и показала, где нажимать. Вскинув над плечом серебристый скипетр, Жива направила набалдашник прямо в глаза нагу и нажала на один из бугорков.

Взвыв от боли, он схватился руками за лицо.

— Это тебе за Веду! — обрадовалась Жива, ослепив его.

— И мне дай! — попросила Майя.

Направив набалдашник на его гениталии, она злорадно произнесла:

— Упс! А это тебе контрольный выстрел! — и нажала пальцем на один из лепестков.

После чего довольные и радостные три ведьмы Жива, Майя и Лада, захватив с собой ваджру, вышли из потерны на Крепостной шлях. Теперь в их руках находилось грозное оружие.

Но радость их была недолгой. Чудом избежав одного несчастья, они тут же угодили в другое. Выйдя из потерны, где выл от боли поверженный наг, на Крепостной шлях, три ведьмы обнаружили, что из огня они попали в полымя. На дороге на них надвигалась новая катастрофа, очень похожая на египетскую казнь. Точнее говоря, две египетских казни надвигались на них с двух сторон дороги.

Справа, со стороны Поляны с камнем, к ним приближались два торчка. Майя и Жива, уже приобретшие неоценимый опыт общения с наркоманами, почему-то не испытывали никакого желания снова встречаться с ними на узкой дорожке.

Слева, со стороны сгоревшей пожарной части, к ним по дороге неслась стая собак. Три одинаковые чёрные собаки мчались сюда, ещё издали заливаясь трёхголосым лаем. А ведьмам давно было известно, что более всего на Лысой горе следовало опасаться чёрных собак, поскольку именно в этих инфернальных псов воплощались церберы — демоны ада.

Девушки замерли на месте, не зная, что предпринять. И это было единственно правильное решение — стоять на месте. К их изумлению, стая собак промчалась мимо них и понеслась далее — к разинувшим рты и не верившим своим глазам Димонам.

Димоны почему-то вместо трёх собак на дороге видели одну, но с тремя головами. Но более всего их удивляло не это, а то, что вместо обычного хвоста у трёхголового пса извивался хвост змеиный, причём со змеиной головой на конце.

— Что за фигня? — подумал О'Димон.

— Что за фигня? — произнёс вслух Димон-А.

— А тебе не кажется, что это цербер? — предположил О'Димон.

— Ясен пень! — согласился с ним Димон-А.

— И что теперь делаем? — запаниковал О'Димон.

— Стоим на месте, — предложил Димон-А.